Старая-старая сказка про биатлонистов. Написана еще после Турина.
Но решила выложить - для смеха.
Не любит он упорный труд,
А любит он лягушек пруд!
Пуарафик очень хотел выиграть. и решил вывести из игры всех своих основных соперников.
- Этого сопливого тонконого Уле я быстро обезврежу! - сказал он жене. - Пойдет в душ, разденется, а я утащу у него трусы. Так и просидит весь этап под водичкой... Да, я еще и горячую закрою на внешнем распределителе, пусть под холодной сидит! Представляешь себе, Ливетт, эта страховидная Натали вытащит своего муженька, а он весь скрюченный, попа синяя, в пупырушках... Фе-е!
- Ты сперва по протоколам посмотри, кто тебя в сезоне накрывал, - сказала жена, запихивая в стиральную машину гору детских штанишек и мужниных маек. - Все они в один душ не залезут.
Взял Пуарафик протоколы, посчитал... а их полвзвода! Выписал он на бумажку фамилии и пошел обезвреживать по очереди.
Уле как раз пошел в душ. Пуарафик просунул в дверь руку, схватил трусы (и штаны заодно!) и выскочил на лестницу. Там ему попался зевающий во весь рот Ларс Бергер.
- Привет! - сказал ему Пуарафик. - Все спишь, как морж? Здоровый вымахал, а бестолковый - жуть!
Ларсик посмотрел на него с сомнением :
- Что ты тут делаешь? Лив белье вешает, а ты гуляешь?
- Да так, - ответил Пуарафик. - Зашел навестить вашего дистрофа.
- Кого? - удивился Ларсик.
- Да этого сопливого Уле. Он все ко мне липнет в друзья, ну я и решил показать, что им интересуюсь.
- А на самом деле ты ему не друг?
- О, ну как я могу быть другом этого мелкого норвежца, когда я - король биатлона!..
Тут Ларсик размахнулся и двинул ему коленом под зад, ибо словам всегда предпочитал действия.
Пуарафик вылетел на улицу и последовал дальше по утоптанному снегу на собственных штанах, как бобслеист, но при этом еще и вращаясь вокруг себя, как шайба.
Он наткнулся на Мишку Реша. Тот стоял посреди аллейки и думал: отчего ему так трудно ходить? Дело в том, что джинсы у него снова сползли на пол-зада, а Фиш не успел их поддернуть. Они вдвоем рухнули в сугроб
- Это что - новый вид спорта?!
- Нет, это здоровенный пендак от норвегов! - сказал Пуарафик. - Они там все нахалы, чурбаки неотесанные. Ханя - бабник, Фруде - мазло, а Ларс - вообще бревно с ушами. А этот Уле - тьфу, на него смотреть противно. Весь в соплях, ножки как спички, попа с блюдечко, только знает наивными глазками хлопать. Ваш Фишер с ним дружит, нашел с кем! И сам Фиш толстозадый до предела, на спуске всю камеру задницей загораживает...
Мишка, прямо из положения лежа, двинул Пуарафику обеими ногами в зад! Тот полетел дальше и остановился только у немецкого блока. Встал, выругался и написал на стенке Лив-Гретиной помадой: "Все немцы - толстозадые!".
А потом написал донос в ЦРУ, что Фиш с Чепой пели запрещенные песни: "Катюшу", "Хороша страна Болгария" и прочие такие.
Улины трусы и штаны он засунул в стиральную машину, а отжимку включать не стал. Лег на диван, на зад положил большой кусок льда и стал смотреть по телевизору ужастик, думая: "Так, четверых я устранил! Надо составить план против остальных!"
Мишка Рёш проследил глазами полет Пуарафика - неровности дорожки заставляли того выписывать вензеля на собственной заднице.
- Хвастуны эти французы. Разве это прохождение? Вот наш Андрюха Ланге ездит!
Поразмыслив о качестве подготовки в Оберхофе и Альтенберге, он попытался встать. Получилось не сразу - ноги почему-то плохо гнулись в коленях, да и попе было холодновато. Пощупал соответствующее место...
- И чего эти джинсы без конца сползают? Скотчем их приклеить, что ли?
В это время мимо шел Ульрих, на ходу просматривая свой блокнот. Мишка, с глубокомысленным видом сидящий в сугробе, привлек его внимание.
- Что с тобой случилось?! Неужели ногу подвернул?!
- Да нет, тут на меня Пуарэ наскочил с разбегу. Торопился домой от норвежцев, да так, что не бежал, а ехал. Вот я в старом журнале читал, что при падении конькобежец развивает скорость больше, чем на ходу...
Ульрих поднял Мишку со снега за шиворот и двумя здоровыми шлепками отряхнул его зад, потом поддернул штаны.
- Дядя Францль, за что?! - возмутился Мишка.
- За неуместный интерес к чужой глупости, - ответил Ульрих. - А Свенцелю будет три поджопника. Я и твой папа поручили тебя ему, а он опять забыл тебе штаны подтянуть.
Ульрих пошел дальше, а Мишка отправился в свою комнату. На ходу обернулся и скорчил в спину тренеру преотвратную рожу с высунутым языком и оскаленными зубами.
Фиш сидел у себя и читал книжку, одновременно сжимая правой рукой резиновый эспандер.
- Хочешь, порадую тебя? - с порога крикнул Мишка. - Дядя Францль даст тебе перед обедом три поджопника!
Фиш не обратил внимания. Только быстро перекинул эспандер из одной ладони в другую, а правой рукой поддернул Мишкины штаны.
- Опоздал! - воскликнул тот злорадно - Они уже сползали сегодня!
А в другой комнате Гросс и Грайс вертясь перед одним зеркалом, рассматривали себя сзади.
- Ну, вполне нормальный зад! Даже скромных размеров, - уверял себя Миха-баварец, но его диалект Гросс не понимал.
- Кто написал такую дурь! - хлопая себя обеими ладонями по соответствующему месту, говорил черномазый Гросс, грустно моргая своими знойными черными глазами. - Зад как зад. Мне, например, как раз...
Уле стоял под душем и пел. Вообще-то петь он не любил, но стук горячих капель по спине, вызывал у него легкое романтическое настроение.
-.. Знаю, что не сумел
Я понять, что надо мне
И винить бы себя
Но причина - другая семья........
(Нереализованные мечты никак не хотели оставить норвежца в покое)
Уле вздохнул, почесал шею и потянулся за одеждой.
-Эй, а где мои трусы и брюки?!!!!!!!!!!! Кто здесь?!!!!
*Опять фанатки забрали на сувениры* - подумал Бьорни и довольно улыбнулся. - Эх, любят меня девчонки!
Аккуратно завернувшись в полотенце, Уле мокрыми ногами потопал на поиски бесследно исчезнувшей собственности.
А в это время Пуарафик выключил телевизор и переключился на тяжелую умственную работу. Он взял чистый лист бумаги и стал чертить странные схемы.
-Дорогой, сегодня мы с тобой в морской бой играть не будем - сказала Лив, заглянув мужу через плечо.
-Не мешай любимая, главное - это план! - хихикнул Раф и послюнявил карандаш.
Раф потянулся, зевнул и с довольным видом улыбнулся. *Есть ли у вас план Мистер Фикс? Есть ли у меня план? У меня есть два плана!* (Раф любил на досуге поговорить сам с собой, считая что это стимулирует умственную деятельность).
*Главное что? Главное - устранить соперников. Кто у нас главный соперник? Уле. Где сейчас главный соперник? Бегает без трусов по морозу. Можно ли считать это устранением? Через пару часов уже будет можно. Есть ли у меня еще соперники? Есть. Главное что? Устранить соперников. Как? А вот на этот случай и нужен план. Он у меня есть? Есть.
-ДОРОГОЙ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Раф подпрыгнул на месте от неожиданности и икнул.
-Дорогая! Ты хочешь сделать сиротой нашу дочь?!!!
Лив, улыбаясь, отрицательно покачала головой и поцеловала мужа в небритую щеку.
-А куда это ты собрался?
Лив с подозрением оглядела одетого в черное супруга и заметила
-Возьми носовой платок и надень теплые штанишки, на улице холодно.
Раф, внезапно вспомнив об Уле, с удовольствием принялся напяливать штаны.
Хлопнула дверь и Раф выскочил на улицу. *Брррррр...Мороз какой. Все идет по плану*
Старательно обходя домики немецкой команды *на всякий случай, фик их знает, этих решов и фишов", Пуаре приблизился к мусорным бакам, ухмыляясь недоброй улыбочкой....
Коленька Круглов грустно шел по аллейке. День у него не задался. Во-первых, на него наехал Польховский и 20 минут доказывал, что Николай МОГ дожать на повороте Бьорндалена. Но сам-то Коленька знал, что ноги уже были скованы усталостью. Во-вторых, в гостиницу вдруг ввалилась полиция. Сперва она выгребла все диски у Чепы, а потом отобрала два и у него самого. Полицейские притащили с собой аж пять плееров, все разом включили и стали прослушивать все записи подряд. Находиться в помещении стало невозможно.
Кроме того, организаторы, как всегда экономили на кормежке гонщиков. На завтрак всем досталось по три ложки воздушного риса, политого соевым молоком, и по кружке растворимого кофе. Теперь стоило отвлечься, как перед умственным взором рисовалась миска, полная дымящихся пельменей, пришлепнутых сверху большим черпаком сметаны. Или груда жареной картошки с корочкой, прильнувшая к тонкой, но обширной отбивной. Или блюдо, покрытое салфеткой, из-под которой высовывали соблазнительные бока калитки с творогом, картошкой и брусникой...
Навстречу попался такой же грустный Дани Граф.
- У тебя не найдется кусочка этого... тульского пряника?
- Не, Даня. А у тебя какого бутербродика?
Тот покачал головой, и они вместе побрели прочь от гостиницы.
вдруг под ноги им попался большой конверт. Бумага была сухой, без следов инея - конверт обронили только что.
- Кто-то потерял, - Николай наклонился и поднял конверт. - Постой! подписано по-английски, но адресовано нам! Вот - "биатлетам- лидерам"!
Дани потянулся через его плечо.
- Ну, тогда это только тебе...
- Посмотрим.
Они разорвали конверт, который был склеен из толстой плакатной бумаги.
"Я предупреждаю на все биатлеты, которым здесь иметь. Уле Эйнар Бьорндален есть заговорщик, он чрезмерно употреблять допинг, носимый в синих коробках железного свойства. Имеющие это узнать идти надлежит прямо-прямо-прямо и глядеть в гарбидж возле дома где есть норвеги. Коробки железного качества лежавши в гарбидже, а вы их надлежит увидеть! Доброжелатель".
- Николай! - удивился Дани. - Что это надлежать писать дуракавалятельного свойства... Я что-то сам запутался.
- Это какой-то безграмотный писал. Синие коробки железного качества...
- Ой, пойдем посмотрим! Я никогда не видал коробок железного качества!
- Я тоже! Вот удар по воротам такого качества видал, когда бил Олег Протасов... Но это жутко давно было.
И они отправились к мусорному ящику искать невероятные коробки.
- Чушь! это никакие не коробки, а обыкновенная банка из-под обыкновенной сгущенки!
Николай наклонился, чтоб поднять банку. Но в этот момент ящик вдруг перевернулся, накрыл обоих гонщиков. Крышка захлопнулась. В гулком нутре его громко скрежетнул вдвигаемый чьей-то злодейской рукой шпингалет.
Фруде Андрессен бегал по дорожке с высунутым языком. На этот раз он высунул его по делу: старался ловить кончиком падающие снежинки. Он считал, что так разовьет у себя меткость.
-Привет, - бросил ему Пуарафик. – Ерундой ты занимаешься. Разве мишени падают на тебя сверху? Они же стоят напротив!
-Верно, - согласился Фруде.
-Вот ты и смоделируй ситуацию. Видишь железный забор? Отмерь от него 25 метров, прицелься в перекладину и постарайся попасть языком в нее.
-Я что тебе – хамелеон?1 – возмутился Фруде. – Да и у хамелеона язык на 25 метров не достанет!
-Я же не требую, чтоб ты с места языком достал. Ты прицелься – и с разбегу. Я сам так тренировался в 2002 году.
-Правда? – Фруде задумался.
Пуарафику он не слишком доверял, потому сомневался. Рафик повернулся к нему спиной и демонстративно удалился. На самом-то деле он спрятался за рекламный щит.
Фруде посомневался минуты три. Потом отмерил дистанцию и рванулся бегом к забору. Раздался гулкий звон.
-Ха! Ха! Ха! – произнес по-фантомасьи Пуарафик.
План его относительно Фруде увенчался двойным успехом – тот не только долбанулся лбом об забор, но и ухитрился прилипнуть к железу языком.
«Если он и догадается достать телефон, то вряд ли сможет хоть что-то сказать по нему!» - хмыкнул Пуарафик и отправился дальше.
Спрятавшись далеко за гостиничными гаражами, он сам вытащил телефон, поменял СИМ-карту и прежде, чем пропел сигнал соединения, повернул свой нос в горизонтальное положение.
-Дорогой Винсан! – пропищал он гнусаво. – Я ваша давняя поклонница! Я вас беспредельно люблю. И потому считаю своим долгом сообщить, что ваша жена в ваше отсутствие проявляет странный интерес к своим бывшим школьным одноклассникам. Я постоянно вижу ее то с одним, то с другим…. Ах, я так вам сочувствую!
И поскорее отключился.
Он опять угадал. Не прошло и двух минут, как на аллейке ему навстречу выскочил вконец расстроенный Винс.
-Что с вами, дорогой друг? – участливо спросил Пуарафик.
-Тебе так повезло с женой, Раф. А вот я никак не чувствую себя спокойным. Меня постоянно осаждают по телефону какие-то старушки, которые сообщают мне о своих подозрениях насчет жены.
У Пуарафика было для этой цели целых семь карт, так что на Винса обрушилась целая великолепная семерка виртуальных старух.
-Я тебе очень сочувствую. Семья всегда должна быть на первом месте, друг Винс! Я бы на твоем месте пропустил бы к чертям этот никчемный этап и слетал домой!
-Да, ты прав! Я так и сделаю!
И Винс в расстроенных чувствах побежал к своему блоку. А Пуарафик заглянул в свой блокнотик и поставил крестики в двух клетках.
Тут навстречу Пуарафику попались Миха Грайс и Гросс.
-О, Раф! Ты давно тут гуляешь? – поинтересовался Рикко.
-Нет, я только что вернулся с трассы, тестировал лыжи, - не моргнув глазом, соврал Пуарафик. – Сейчас страшно измотался, хочу полежать перед обедом.
Миха что-то пробормотал, но его никто не понял. Тогда он толкнул в спину Рикко.
-Да, Раф, на нашей стенке кто-то написал такую пакость! Мы все расстроились, потому что тут вертелся какой-то папарацци. Наверняка эта надпись окажется в журнале! Ты не знаешь, кто это мог написать?
Пуарафик глубокомысленно осмотрел свое творчество, подражая в манерах Жану Габену, первому исполнителю роли Мегрэ.
-Так, сюда подходил мужчина довольно высокого роста… В ботинках…
-Ну, естественно, кто же ходит зимой босиком! – воскликнул Гросс.
-Зимой и летом ходит босиком один подозреваемый. Даже по углям. Это следует запомнить! – Пуарафик поднял вверх палец, как синьор Карабас.
Миха еще что-то бормотнул, Гросс перевел:
-Фиш у нас ходит босиком по снегу. И нас пробовал учить, но мы не решились.
-Это тоже следует запомнить!
-Но ты же сказал, что это отпечатки ботинок!
-Он мог нарочно замаскировать голые ноги ботинками!
-С ума сойти, на какие уловки идут провокаторы! – возмутился Гросс.
-Далее, надпись сделана губной помадой… - Пуарафик изо всех сил попытался придать своему лицу умное выражение. – Ясно, как божий день – это сделали русские!
-Почему? - спросил ошарашенный Гросс, и Миха что-то мекнул на своем диалекте.
-Я же сказал – написано губной помадой. Значит, в деле замешана женщина! А в какой команде заправляют женщины, а?
Парочка аж подпрыгнула от возмущения.
-Мы пойдем с ними разбираться! – у Михи вдруг прорезался хороший английский. – Они не имеют права срывать нам психологический настрой!
Пуарафик с удовольствием посмотрел вслед помчавшимся к русскому блоку и поставил еще два крестика.
Натали услышала стук в дверь.
-Кого еще там несет?! – вскликнула она в раздражении. – Уле нет, он занят!
-Уже не занят, - Уле бочком вдвинулся в номер.
Похож он был на продвинутого брахмана: в красной футболке и намотанном в виде дхоти голубом полотенце.
-Мамма мия, корпо ди бакко, что с тобой?!
Натали жила в постоянном страхе перед экстремальными развлечениями молодого супруга. Увидав его в таком прикиде, она решила, что Уле подался в секту отшельников-огнеходцев-змеезаклинателей-шпагоглотателей.
-Да ничего такого. Кто-то спер мои штаны. И трусы, - добавил Уле смущенно.
Тут уже вместо материнского чувства в Натали взыграла женская ревность:
-И поделом тебе! Нечего было крутиться перед девчонками на прессконференции! Вот к тебе уже привязались фетишистки, а потом и маньячки нападут! Сиди в номере, пей кофе. Сейчас принесу горячие булочки.
И Натали, накрыв Уле голые коленки пледом, направилась в кухню гостиницы.
Лив-Грета, вывесив детские и мужнины вещички, пошла сливать воду из машины. Но в центрифуге оказались еще какие-то тряпки. Лив-Грета включила отжимку и повесила их на той же веревке.
Натали издали увидала штаны знакомой расцветки. Она устремилась к ним с неотвратимостью тепловоза заполярной компоновки.
Пуарафик вышагивал по аллейке возле хозяйственного блока. «Как классно все вышло! – размышлял он, растянув рот до ушей. – Сейчас немчура тузит русских, а те, соответственно, метелят немчуру. К вечеру они все будут годиться только в травматологию. Винса черти унесли домой, Уле, наверняка уже распустил сопли до колен и ниже, и Натали пичкает его аспирином и малиной. Чертову громилу Фиша загребли в полицию и не скоро выпустят. Я через некоторое время пошлю в полицию СМС насчет того, что Фиш - переодетый Бен Ладен. Пока разберутся, сезон кончится, а может, и весь олимпийский цикл…»
Весь в мыслях и планах, он вернулся в реал только тогда, когда уткнулся носом в мокрое подмерзшее белье. А из-за этого белья на него злобно глядела Натали!
-Так, сеньор, вы-то мне и нужны! Именно вы мне можете объяснить, как в вашем белье оказались вот эти штаны от норвежской формы!
-Наверное, это штаны моей супруги… - мекнул было Пуарафик.
Но Натали, схватив штаны, стала тыкать ему в нос черным напопником:
-У твоей жены штаны новые, а эти – с позапрошлого сезона! На них номер нашей деревенской прачечной! А рядом висят еще и трусы с таким же номером!
И Натали принялась во весь голос рассказывать всем желающим услышать о гастрономических пристрастиях и особенностях сексуального поведения всех предков Пуарафика до начала 14 века и по обоим линиям. Но тот не растерялся и тоже заорал:
-Как! В вещах моей жены – мужские штаны и трусы! «О женщины, коварство ваше имя!» - это он вспомнил колледж. - Нет, я этого не переживу! О, Лив-Грета, ты предала нашу любовь!
И тут появилась сама Лив-Грета
-Что ты кричишь?
-Трусы Бьорндалена в твоем белье! Ты мне изменила!
-Изменила?! Это ты мою жизнь загубил, лягушка ты французская свежемороженая!..
И Лив-Грета, сорвав с веревки уже французские штаны, хлестнула ими мужа. Натали в свою очередь так же применила норвежские. Секунд сорок они перебрасывали Пуарафика со своей стороны на сторону противника, как теннисисты. Стена хозяйственного блока далеко в лес отражала хлесткие шлепки и вопли Пуарафика:
-Дорогая!.. (шмяк!). Натали, не надо!… (шмяк!). Милая… (шмяк!)… Да выслушайте же меня!… (шмяк-шмяк! – кроссинг!).
Пуарафик понял, что эти две разъяренные женщины слушать несклонны, а мокрые штаны способны сплющить его нос и уши, и бросился бежать.
Фиш решил заставить Мишку почитать книжку. Но тут выяснилось, что из латинского алфавита тот помнит только 11 букв, а из русского вообще 5. Фиш велел ему выучить забытые буквы снова и написать письмо папе. Сам же завернулся в одеяло и заснул минуток на десять перед тренировкой.
Мишка учить буквы не стал, а бросился с места в дверь, как пуля, да еще на лестнице прибавил, словно на финишной прямой. Ноги послушно вынесли его в конец аллейки. И там он увидел замечательную картину.
Широко выбрасывая в стороны ноги, несся куда-то Пуарафик, а за ним бежали Натали Сантер и Лив-Грет Пуарэ. Причем Натали на ходу выкрикивала длинные визгливые итальянские фразы и раскручивала над головой, как казачью шашку, норвежские штаны. Лив-Грета бежала молча, а французские штаны в ее руках были просто занесены для удара «слева-сверху».
Мишке это жутко понравилось Он схватил березовую ветку и присоединился к погоне с криком:
-Ура! Я Чапаев!
Пуарафик оглянулся: вместе с женщинами за ним гнался немец! «Ну, все, - подумал он обреченно. – узнали, кто написал, помирились и теперь преследуют все вместе. Догонят – убьют!». И припустился вдвое быстрее по единственно оставшейся свободной дороге – на трассу.
Мишка тем временем переключился на другой фильм: на бегу он завывал, хлопая себя по губам, как индеец, и время от времени посылал свою ветку в спину Пуарафика. Иногда она долетала до цели.
Прежде чем исчезнуть из номера, Натали успела притащить тарелку с шестью горячими булочками, набитыми изюмом, как подсолнух семечками. Уле покусывал одну, запивая кофе со сливками. Штаны он уже надел, даже двое: беговые от олимпийского комплекта и верхние, черные, кубковые.
Вдруг за дверью громко затопали, что-то упало, хрустнула дверная ручка – в номер ввалился Ларс.
-Привет! А твоя куда-то понеслась что есть духу! Если б она так гонку бежала… - Ларсик сцапал одну булочку и в два укуса уничтожил. – Сейчас пошел я посмотреть на ветер, а возле русского блока такая чепухень творится! Стоят друг против друга и орут. Больше всех Грайс, а его и немцы-то понимают с трудом. – Ларсик ликвидировал еще одну булочку. – Вот-вот друг в друга вцепятся! К тому же кто-то послал сообщение русскому тренеру, что их лучшего гонщика Колю Круглова похитили немцы. А Ульриху – что русскими похищен Граф, его собираются продавать террористам. – Ларсик уписал еще булочку. – В общем, будет драка! Нету только Фиша и Мишки Рёша. Может, их тоже похитили, а?
С тарелки исчезли две последние булочки.
-Ларс, это все неправильно! – вскочил Уле. – Никто никого не похищал, я когда шел в душ, видел, как Коля и Даня вдвоем прогуливались по аллейке! Пойдем, все разъясним!
-Ага, и получим за компанию пендалей? Я-то никого не боюсь, кроме Фиша, а тебя любой на елку забросит. Давай лучше позвоним вперед.
Уле вскочил, набросил куртку и побежал на улицу. Ларс – за ним. На нижней площадке схватил своего лидера за ворот куртки и поставил позади себя.
-Все же лучше позвонить!
-А кому?
-Ну… пропащим, конечно! Пусть сами скажут, где они!
Телефон Решика не ответил. Фиш телефон взял.
-Уле, я иду на трассу раскатываться. Чего ты хочешь?
-Тут, понимаешь, вроде как драка намечается.
-Зачем??!!
-Ну, будто похитили Реша, Графа и Круглова…
-Мишку, Колю и Даню?.. Сейчас приду!
Возле русского блока что-то заваривалось. Шульман вцепился в куртку Грайса, который все что-то бормотал. Ульрих, стараясь говорить шепотом, тащил в сторону Вольфа. Рожков метился кулаком в нос Гроссу.
И в эту толпу ворвалась черная молния. В миг драчуны оказались сидящими в сугробах по разные стороны от аллейки. Причем, туда же отправился вверх ногами и Ульрих, потому что не отпустил Вольфа даже в воздухе.
Ларсик, подумав, что тоже должен принять участие в наведении порядка, отправил в снег Польховского, который до того размахивал записной книжкой перед носом Паши Ростовцева. Уле встал рядом с Фишем на нейтральной полосе. Выглядело это так, словно рядом с ощетинившимся волком примостился выпустивший коготки котенок.
Пуарафик между тем продолжал свой спурт. Но противники его упорно настигали. Причем, Натали не только обошла Лив-Грету и Мишку, но и создала между ними и собой приличный отрыв.
«Чертова баба! - думал Пуарафик. – По лыжне едва ползет, а тут такая прыть! Ведь догонит! А когда догонит… Пардье, мне, королю биатлона погибнуть от удара мерзлыми штанами этого сопливого норвежца! Да еще нанесенного рукой мазилы!». И пытался прибавить ходу.
Вдруг под его ногами расступилась земля, он куда-то ухнул, покатился, шлепнулся – и оказался в полной темноте.
-Куда пропал твой паскудник! – Натали сходу развернулась и встретила Лив-Грету грудью. – Поймаю – убью, найдут – не опознают!
-Убить его я тебе не дам, - решительно ответила норвежка. – Но часть волос выдрать имеешь право.
-Йо-хоо! – Мишка тормознул третьим рядом. – Как он клево кувыркнулся! Только куда это он нырнул? Пар идет и пахнет… как бы таким… ну…
Подходящего английского слова Мишка так и не вспомнил.
-В самое правильное место нырнул, - сказала Натали. – Куда положено прыгать лягушкам от опасности.
Она величественно повернулась, повесила себе на плечо свой казус белли и отправилась обратно.
Лив-Грета посмотрела в черное вонючее нутро трубы. Сперва подумала, что надо бы слазать и вытащить супруга. Но потом вспомнила про его обвинения в неверности, Улины трусы в стиральной машине – и тоже пошла к гостиничному комплексу.
-Рафик, ты жив? – спросил Мишка.
Из темноты донеслось бульканье и квакание. Мишка принял его за ответ.
Только тут он обнаружил, что телефон в кармане аляски уже давно пиликает.
-Але… Что? Меня похитили?! Да если б кто меня начал похищать, я бы его… в канализацию сунул, честное слово! Я такой!… Дядя Францль, а поджопники давать мне не будешь? Тогда иду. Пробежку я уже выполнил, так что могу и не раскатываться… Ну ты же обещал без поджопников! Уже бегу!
И побежал.
-Всем спокойно, - тихо произнес Фиш.
-Я, как представитель комитета спортсменов… - начал Уле.
Но тут Ульрих вылез из снега и начал раздавать своим поджопники. Различал он своих от чужих по черным штанам, потому накатил хорошего и Уле. Ларсик тут же решил вернуть крендель Ульриху. Фиш перехватил его руку, Ларсик просто поднял немца в воздух и попытался швырнуть подальше. Тот в воздухе перевернулся и встал на ноги…
-Стоп! – приказал Ульрих. – Что случилось?
-А почему эти немцы лезут?! – заявил Ваня.
-А почему вы написали на нашей стенке возле самой двери, что мы толстозадые? – запыхтел Али Вольф.
-Да-да! Мы провели расследование и установили… - это уже Гросс.
-Не писали мы ничего! Нужны нам ваши задницы!
-Может, и не нужны, да вы на каждой гонке на них любуетесь, когда позади нас волочитесь!
Дело снова поползло к драке.
-Дядя Францль! – Мишка проехался на ботинках по твердому снегу.
-Вот один пропащий и нашелся! – обрадовался Ларсик.
-Никто меня не похищал! И расследование ваше…
Ульрих автоматически дал ему поджопника.
-Дядя Францль, ведь обещал, что без поджопников!.. А расследование ваше – фигня! Еще два часа назад Рафик Пуарэ рассказывал мне, что мы все… - Мишка оглянулся и поддернул штаны, - это… зады у нас большие. Вот! Так что это, наверное, он и написал!
-Где он?!! – заорала немчура. – Поймаем – убьем!
Только Фиш молча уставился на Мишку. Тот задрал в вверх свою картофелину.
-Я знаю, где он. Его сегодня Натали Сантер на пару с Лив-Гретой дубасили. Так он спрятался в люке. Наверное, и сейчас там сидит.
Прежде чем Вольф, Миха-похоронщик и Анди Бирнбахер бросились вперед, Ульрих успел схватить их за куртки.
-Куда?! Сперва надо найти Данни Графа и Коленьку Круглова. А то их папы могут плохо о нас подумать.
-А это французское земноводное нас подождет в люке, - Фиш чуть улыбнулся той самой улыбкой, которую Пуарафик однажды назвал коварной (конечно, не зная, что в русском языке слово «коварство» происходит от слова «ковать» и означает – делать что-то крепко и надежно). – Тем более сегодня не стоит пачкать об него руки.
-И завтра тоже, - подытожил Уле, потерев пострадавшие толчковые мышцы, потом тихо спросил Мишку. - Это у вас каждый день так … морально ориентируют?
-Почти! – с гордостью ответил тот.
Польховский подумал и дал по поджопнику Ване и Максу. Те удивились, но не очень.
Пуарафик сидел на какой-то трубе. Было сыровато, но не холодно. И он усиленно размышлял о своей судьбе.
Конечно, план был великолепен. Единственный срыв – не надо было прятать Улины штаны в стиральную машину. Лучше было бы запихнуть их в гостиничную подушку. Теперь придется мириться с Лив-Гретой… Ну, никуда она не денется!
Другое дело – норги и немчура. Это такие нахалы и бандиты, что могут и наподдать за просто так! Следует выдумать какую-нибудь отмазку.
Например, спасти из помойного ящика двух олухов, которые сейчас сидят там на куче мусора и гадают, кто же их запер. Скатить можно на… Пуарафик задумался. Да конечно на Уле!
Пуарафик посмотрел вверх. До сумеречного кружочка наверху было высоковато. Он начал прыгать, сильно приседая и оттопыривая в стороны коленки. С девятого раза удалось ухватиться за мокрое железо комингса.
-Норвежские идиоты, оставляют открытыми канализационные колодцы! А если кто-то упадет?!
Пуарафик, правда, на миг подумал, что, не будь этой дыры, преследователи могли бы и покалечить его. Но всегдашняя самоуверенность взяла верх, и он убедил себя, что все равно убежал бы.
На улице уже зависли серо-синие горные сумерки. Пуарафик вспомнил, что пропустил обед и еще больше разозлился. Тем более, что по дороге мимо норговского блока он уловил запахи тушеной баранины, кофе и горячих булочек. Прямо перед окошком булочки заправляли во рты Фруде и Ларсик, а Уле тянул из чашки кофе. Пуарафик погрозил им кулаком.
У немцев тоже ужинали, лопали картошку с мясной подливой. У русских пахло курятиной. В животе Пуарафика заиграло мини-подобие Домского органа.
Коля и Дани придумывали все новые способы открыть крышку ящика. Например, слегка постукивали по ней кулаком в надежде, что шпингалет выползет из петли. Дубасили по ней ногами по очереди и вместе. Раскачивали ящик. Ничего не помогало. Теребили карманные телефоны, но старое железо надежно экранировало.
-Ночью мы тут замерзнем, - безнадежно вздохнул Даня. – Железо кругом.
-Или жутко простудимся, - согласился Коля. – Тебе когда-нибудь в нос капали?
-Капали. Отвратно. А весной собираются еще и гланды удалять…
-Я вот читал книжку про полярную экспедицию Де Лонга. Они там тоже все замерзли и умерли с голоду.
По железу наверху кто-то начал скрести.
-Ой, - зашептал Даня. – Я читал в газете, что тут живет какое-то чудовище! Это, наверное, оно! Хочет ящик открыть!
-Пусть откроет, мы вылезем. Я вот читал в книжке Папанина, что, если белый медведь подходит близко, ему надо что-нибудь в морду кинуть – он убежит…
На самом деле это по крышке ходили местные вороны, долбили железо и удивлялись, какой дебил запер ящик.
Пуарафик подошел к ящику и изо всех сил дернул шпингалет. Узники помойки разом выскочили оттуда…
Перед ними стояло что-то черно-пестрое, лохматое, пахнущее грязной водой и землей!
-Чудовище! – завопил Даня.
Коля, следуя инструкции великого полярника, залепил в морду существа большой снежок – и ребята бросились бежать! Метров двести они неслись, как на стометровке. А в конце аллейки наткнулись на Ульриха и Фиша. Дани сразу приотстал и зашел с противоположной от тренера стороны.
-Там чудовище! – выпалил он.
-Точнее, что-то большое и в шерсти, - добавил Коля, который поджопников от Ульриха не получал.
-Где вы были?! – грозно спросил Ульрих.
-Нас кто-то в помойке запер…
-Как?!
-Ну… Мы вот нашли письмо… Там какие-то коробки железного качества обещали, мы пошли посмотреть…
-Вы у меня будете в углы смотреть! А ну, марш в корпуса и под горячий душ!
Письмо Фиш незаметно подобрал и сунул в карман.
Колин снежок содержал в себе обмерзшую пластиковую банку из-под майонеза. От удара этого снаряда у Пуарафика из глаз полетели такие искры, что от каждой можно было прикурить вдвоем! Он сел на снег и несколько минут мотал головой, пытаясь слить в одно четыре независимых изображения местности. Когда обзор наладился, Пуарафик встал и медленно потащился к себе в номер.
Лив-Грета, увидав супруга, чуть было не долбанула его прикладом:
-Кто пускает бомжей в гостиницу! А ну, пошел вон! Здесь дети!
-Дорогая…
Лив-Грета опустила винтовку, обозрела мужа с головы до ног и молча кивнула не дверь.
-Ты меня гонишь?
-Да. В хозяйственный блок! Тебя придется отмывать всю ночь!
В блоке были только стиральные машины. Пуарафик побоялся идти в душевую – вдруг там полощется Фефе или еще кто-то. Болтовни завтра не оберешься.
-Дорогая, я отмоюсь тут. Включи машину… О-ой!
Мощная центрифуга закувыркала его. Голова Пуарафика то показывалась в люке, то снова исчезала. Наконец, он вывалился наружу.
-Я (бульк!)… решил (бульк!)… пропустить (бульк!)… этот (бульк!)… этап (бульк!)… Я (бульк!)… все равно (бульк!)… наберу (бульк!)… необхоимые (бульк!)… для победы (бульк!)… в Кубке (бульк!)… очки (бульк!)… Лучше (бульк!)…я (бульк!)… проведу (бульк!)… это время (бульк!)… с семьей (бульк!)…!
При каждом слове изо рта Пуарафика выдувался и лопался большой мыльный пузырь. Мелкие гроздьями взлетали к потолку и прилипали там.
После стирки и сушки Пуарафик вроде бы «сел» - ноги стали кривее, плечи еще ссутулились. Но, возможно, так на нем сказались прыжки в трубе и езда юзом по ледянистому снегу.
Пробравшись на цыпочках в номер, он уничтожил два кило печенья, литр кофе и батон колбасы. Потом принялся скулить и доставать жену заявлениями, что от такой пищи у него испортится желудок.
-Почему я должен есть в сухомятку, когда все мои соперники питаются полноценно?!
-Столовая давно закрыта.
-Ну так приготовь мне что-нибудь!
Лив-Грете завтра надо было уже бежать спринт. Но она взяла банку кеты в томатной заливке, вывалила в кастрюлю, добавила картошки и луку.
Пуарафик выхлебал супчик с удовольствием. Но раздражение его одолевало.
-Кто научил тебя варить такую бомжачью похлебку?!
-Это наше национальное блюдо – уха из лосося с заправкой.
-Может быть для вашего дикого народа это и пригодно. Но мы, французы – наследники римской цивилизации. И привыкли к высокотехнологичной кухне.
-Может, тебе «Роллтон» ошпарить?
-Ты хочешь закормить меня до смерти?!
Лив-Грета плюнула и завалилась спать.
Натали в это время поила Уле горячим шоколадом с печеньем. Она нисколько не переживала насчет завтрашней гонки – на ее место могли претендовать разве что первые номера австралийцев и вторые номера японцев.
-Уле, дорогой, ты совсем ничего не ешь!
-Мы хорошо поужинали…
-Завтра я буду сопровождать тебя в душе, чтоб снова не случились такие же неприятности.
-Что-о?! А ребята?!
-Подождут, пока ты помоешься.
Уле устало вздохнул, допил шоколад и нырнул в постель. Натали подоткнула ему одеяло, поцеловала в лобик и тоже улеглась.
Ульрих раздал своей команде по сосиске – на большие порции дополнительного питания не хватало финансирования. Нужно было еще поштопать разлезающийся по швам комбинезон Вольфа.
-Дя-адя Францль, можно еще по одной? – захныкали Мишка и Дани.
-Если завтра будете в призах, то получите по три штуки и по прянику! – отрезал Ульрих. – А если не дотянете до очковой зоны, то обойдетесь столовским рационом!
Мишка вздохнул так громко, словно за стеной запыхтела корова. Все разом заглотили сосиски и поплелись по комнатам.
Прикрыв дверь, Фиш достал из кармана десяток ирисок и высыпал в горсть Мишке. Тот сразу принялся их разворачивать и жевать.
-Вот когда мне папа привезет конфет, я тебе тоже дам, - пообещал.
Но Фиш уже отключился.
Утром Пуарафик почувствовал, что правый глаз у него почему-то не открывается. Глянув в зеркало, ахнул – от встречи с Колиным снарядом под правым глазом расцвел красно-фиолетовый, как георгин «Южный закат», синяк.
-Все! – завопил Пуарафик. – Я улетаю! Сейчас же!
Он схватил свой чемодан и бросился к дверям. Но сразу за створкой он нос в нос столкнулся с Винсом Дефрасном. У того тоже красовался под глазом синяк, разве чуть поскромнее, нос был исцарапан. А из-за плеча Винса выглядывал подозрительно веселый Каннар.
-Так, - произнес Винс, похожий в этот момент на Кота в Сапогах, получившего трепку от мышей. – Вот и Рафик.
-Простите, я тороплюсь…
-Мы тебя надолго не задержим, - пообещал Фефе.
-Только поблагодарим за заботу о моем семейном благополучии, - добавил Винс.
-Я что-то не в курсе…
-Сейчас будешь. Моя жена сперва очень удивилась моему приезду. Но потом мы выяснили отношения, - Винс автоматически потрогал синяк. – И сделали выводы, откуда взялись обеспокоенные старушки.
-Старушки? – сыграл в непонятки Пуарафик.
-Старушки. С одинаковыми голосами. И даже звонящие примерно в одно время.
-Я не понимаю…
-Да что с ним разговаривать!
Кулак Фефе пролетел над плечом Винса и вошел в соприкосновение с левым глазом Пуарафика. Тот сел на чемодан.
-Если еще кто-нибудь позвонит мне на такие темы, мы прямо сразу придем к тебе! – сообщил Винс и повернулся через левое плечо. Фефе сперва полюбовался на свою работу, а потом уж зашагал прочь с гордым видом.
-- Бестолочи! Бандиты! Террористы! – забормотал Пуарафик, когда французы отошли подальше.
Но последнее слово напомнило ему о его собственном звонке в полицию. От удара Каннара уже начал заплывать второй глаз. А если въедет своим кулачищем Фиш?!
Пуарафик быстро побежал по лестнице, на ходу вызывая такси.
Но на улице он наткнулся на Мишку, Даню и Коленьку.
-Чудовище бежит! Ха-ха-ха! – завопил Дани.
-Сиамское чудовище – вокруг глаз маска! – залился Коленька.
-Юу-ху-ху-ху-ху! – издал индейский клич Мишка.
-Хвостисты! Мазилы! Вам век Кубка не видать! И олимпийских медалей! – отругивался на ходу Пуарафик.
-Я-то уже олимпийский чемпион, а ты чуть третье место не спустил!
-Филонщик! Старты пропускаешь!
-Йо-у ху-ху!
Пуарафик ввалился в машину.
- Вы у меня все увидите… Я вам всем покажу… Вот я вас… Ну, чего уставился?! – заорал на шофера. – Гони в аэропорт!
И Пуарафик исчез с этапа «по состоянию здоровья из-за легкой простуды», как было сообщено оргкомитету.
