Далее Ламмас:
Now we speak again of the Noldor; for these came back again from Valinor and dwelt in Beleriand for four hundred years of the Sun. In all about 500 years of our time passed from the darkening of Valinor and the rape of the Silmarils until the rescue of the remnant of the exiled Gnomes, and the overthrow of Morgoth by the sons of the Gods. For nigh 10 Valian years (which is 100 of our time) passed during the flight of the Noldor, five ere the burning of the ships and the landing of Fëanor, and five more until the reunion of Fingolfin and the sons of Fëanor; and thereafter wellnigh 400 years of warfare with Morgoth followed. And after the rising of the Sun and Moon and the coming into the Hither Lands of measured time, which had before lain under the moveless stars without night or day, growth and change were swift for all living things, most swift outside Valinor, and most swift of all in the first years of the Sun. The daily tongue of the Noldor changed therefore much in Beleriand, for there was death and destruction, woe and confusion and mingling of peoples; and the speech of the Gnomes was influenced also much by that of the Ilkorins of Beleriand, and somewhat by tongues of the eldest Men, and a little even by the speech of Angband and of the Orcs.
Though they were never far estranged, there came thus also to be differences in speech among the Noldor themselves, and the kinds are accounted five: the speech of Mithrim and of Fingolfin's folk; and the speech of Gondolin and the people of Turgon; the speech of Nargothrond and the house and folk of Felagund and his brothers; and the speech of Himring and the sons of Fëanor; and the corrupted speech of the thrall-Gnomes, spoken by the Noldor that were held captive in Angband, or compelled to the service of Morgoth and the Orcs. Most of these perished in the wars of the North, and ere the end was left only múlanoldorin [> mólanoldorin], or the language of the thralls, and the language of Gondolin, where the ancient tongue was kept most pure. But the folk of Maidros son of Fëanor remained, though but as a remnant, almost until the end; and their speech was mingled with that of all the others, and of Ossiriand, and of Men.
The Noldorin that lives yet is come in the most part from the speech of Gondolin. There the ancient tongue was preserved, for it was a space of 250 years from the founding of that fortress until its fall in the year of the Sun 307, and during most of that time its people held little converse with Men or Elves, and they dwelt in peace. Even after its ruin something was preserved of its books and traditions, and has survived unto this day, and in its most ancient form this is called Gondolic (Gondolindeb [> Gondolindren]) or Old [> Middle] Noldorin. But this tongue was the speech of the survivors of Gondolin at Sirion's mouth, and it became the speech of all the remnants of the free Elves in Beleriand, and of such as joined with the avenging hosts of Fionwë. But it suffered thus, after the fall of Gondolin, admixture from Falassian, and from Doriathrin most (for Elwing was there with the fugitives of Menegroth), and somewhat from Ossiriand, for Dior, father of Elwing, was the last lord of the Danas of Ossiriand.
Noldorin is therefore now the speech of the survivors of the wars of Beleriand that returned again to the West with Fionwë, and were given Tol-eressëa to dwell in. But still in the Hither Lands of the West there linger the fading remnants of the Noldor and the Teleri, and hold in secret to their own tongues; for there were some of those folk that would not leave the Middle-earth or the companionship of Men, but accepted the doom of Mandos that they should fade even as the younger Children of Ilúvatar waxed, and remained in the world, and are now, as are all those of Quendian race, but faint and few.
Теперь мы говорим снова о нолдор; ибо сии вернулись снова из Валинора и жили в Белерианде четыреста лет Солнца. Всего около 500 лет нашего времени прошло от затемнения Валинора и похищения сильмариллов до спасения остатков изгнанных Гномов и низвержения Моргота сынами богов. Ибо почти 10 валианских лет (что есть 100 лет нашего времени) прошло в течение бегства нолдор, пять прежде сожжения кораблей и высадки Феанора, и еще пять до воссоединения Финголфина и сыновей Феанора; и после этого почти 400 лет войны с Морготом последовало. И после восхода Солнца и Луны и прихода в Внешние Земли измеренного времени, что прежде лежали под неподвижными звездами без ночи и дня, рост и перемены были быстрыми для всех живых вещей, самыми быстрыми за пределами Валинора и самыми быстрыми из всех в первые годы Солнца. Повседневный язык нолдор изменился поэтому сильно в Белерианде, ибо там были смерть и разрушение, горе и смятение и смешение народов; и речь Гномов была влияема также сильно таковой илькоринов Белерианда и несколько языками старейших людей, и немного даже речью Ангбанда и орков.
Хоть они никогда не были далеко отдалены, появились, таким образом, также различия в речи среди нолдор самих, и сортов/пород насчитывается пять: речь Митрима и народа Финголфина; и речь Гондолина и народа Тургона; речь Нарготронда и дома и народа Фелагунда и его братьев; и речь Химринга и сыновей Феанора; и испорченная речь рабов-Гномов, говоримая нолдор, что держались пленниками в Ангбанде или принуждены к службе Морготу и оркам. Большинство из сих [языков] погибли в войнах Севера, и прежде конца был оставлен только муланолдорин [> моланолдорин] или язык рабов, и язык Гондолина, где древний язык был сохранен самым чистым. Но народ Майдроса, сына Феанора, оставался, хоть только как остаток, почти до конца; и их речь была смешана с таковой всех остальных и Оссирианда, и людей.
Нолдорин, что жив еще, приходит по большей части от речи Гондолина. Там древний язык был сохранен, ибо был промежуток в 250 лет от основания той крепости до ее падения в году Солнца 307-м, и в течение большей части этого времени его народ держал мало бесед с людьми или эльфами, и они жили в мире. Даже после его разрушения что-то было сохранено из его книг и традиций и дожило до этого дня, и в его самой древней форме он называется гондолик (гондолиндеб [>гондолинрен] или старый [> средний] нолдорин. Но этот язык был речью выживших Гондолина в устье Сириона, и он стал речью всех остатков свободных эльфов в Белерианде и таких, кто вступил в отмстительные дружины Фионвэ. Но он претерпел таким образом, после падения Гондолина, примесь от фалассийского и от дориатрина больше всего (ибо Элвинг была там с беглецами Менегрота), и сколько-то из Оссирианда, ибо Диор, отец Элвинг, был последним владыкой данас Оссирианда.
Нолдорин поэтому теперь речь выживших в войнах Белерианда, что вернулись снова на Запад с Фионвэ и были пожалованы [вообще точно-подстрочно "были даны", но по-русски это имеет другой смысл] Тол-Эрессэа, чтобы жить в [нем]. Но все еще во Внешних Землях Запада мешкают угасающие остатки нолдор и телери и держатся в тайне своих собственных языков; ибо были некоторые из того народа, что не хотел покидать Средиземье или товарищеские отношения людей, но приняли приговор Мандоса, что они должны постепенно исчезнуть точно как младшие Дети Илуватара увеличивались, и оставались в мире и суть теперь, как все таковые квендийской расы, только ослабевшие и немногие.
Здесь хронология еще старого образца - потом Профессор еще двести лет к Первой Эпохе добавил. Но мне интересно, как он себе представлял эти сто лет бегства нолдор и еще пятьдесят - до сожжения кораблей? (кстати, граница между тем и тем где проходила? Почему такое разделение на сто и пятьдесят?) Ведь ясно, что он не рисовал себе никаких практических моментов - ни сборов с укладкой всего необходимого имущества, ни постройки нужного количества повозок, ни обзаведения нужным количеством скотины для этих повозок, ни разведки дороги, ни вопросов пропитания и смены одежды, ничего вообще. Нет, по мнению Профессора все как послушали Феанора, так и побежали вон из Валинора галопом, даже не подумав, как через море перебираться будут, а еда как-то так сама с неба падала вместе с прочими нужными вещами, а имущество шло само собой, как посуда от Федоры. Так вот он как себе видел эти 150 лет? Чем они были заполнены, по его мнению?
Где, по его мнению, пятьдесят лет таскался Финголфин, лучше не спрашивать.
