***
Расстояние между ними и Береном теперь быстро сокращалось, Хуан показывал это всем своим поведением. Сегодня с утра он был особенно нетерпелив и мчался вперед так, что Лютиэн едва поспевала за ним. Сейчас он замер, глядя на густой начинающий желтеть ивняк перед небольшим ручейком и дожидаясь, пока она опять выпутывалась крыльями своего одеяния из очередных кущ. Вдруг Хуан сорвался с места, нырнул в ивняк, послышались какая-то возня, чей-то тонкий крик, который никак не мог быть криком Берена, — и вот пес деловито выволок на лужок какое-то странное существо. Ростом с ребенка, оно было босым, и ступни его покрывала бурая шерсть. Но на зверя оно не походило, ибо имело одежду и шло на двух ногах. Еще у него был заплечный мешок, за который, собственно, Хуан его и тянул. Это не мог быть науг, потому что у него не было бороды; да и откуда бы взялся науг в Дортонионе? Нет, должно быть, Хуан поймал какого-то мелкого орка, промышлявшего тут.
Меж тем и без того напуганное до полусмерти существо, едва взглянув на Лютиэн, коротко ахнуло и вовсе осело без чувств. Оно повисло на лямках своего мешка, и Хуан выпустил его.
Лютиэн смотрела на это несколько недоуменно — конечно, все говорили о ее невообразимой красоте, но от одного только вида в обморок не падал еще никто. Лишь через пару секунд она сообразила, в чем дело, и поспешно выпросталась из своего летучемышьего одеяния. Снова пугать до беспамятства пусть даже и орка ей не хотелось. Тем временем существо уже приходило в себя. Оно осторожно открыло глаза. Хуан стоял совсем спокойно, как будто не видел в нем никакой угрозы, и Лютиэн, поняв это, наклонилась рассмотреть существо поближе.
— Арвен! — произнесло оно с восхищением.
Конечно, такое учтивое создание не могло быть орком. Лютиэн до сих пор не встречала ни одного, но Хуан повидал их немало, так что, будь создание орком, он имел бы с ним совсем другой разговор.
— Мое имя Лютиэн, — представилась она с улыбкой. — А кто ты?
Но создание молчало, ошарашено открыв рот и не сводя с нее остекленевших глаз. Неизвестно, сколько бы оно этим занималось, но тут произошло еще более чрезвычайное событие.
— Слушайте же! — внезапно произнес Хуан голосом Воплощенного. — Слушайте волю Судьбы! Ибо Берен избран Замыслом ее, чтобы уничтожить Кольцо и низвергнуть Саурона. А тебе, хоббит, предначертано добыть сильмарилл из короны Моргота. Ты же, Лютиэн, споспешествуй ему. Моя дорога здесь заканчивается. Остальное для меня покрыто тьмой, но сердце предвещает мне, что мы еще встретимся.
На этом Хуан умолк.
Существо судорожно схватилось за грудь. Его ладонь двигалась, словно что-то ища.
— Где же… Как же… Сэм... — лепетало оно. — Гэндальф, Бродяжник… Ну хоть Голлум…
Ни о ком из них Лютиэн никогда не слышала. Но даже если бы и слышала, то все равно не ответила бы. Она столь же растеряно бродила взглядом по сторонам, спросив:
— А где же Берен?
Пес молчал. Предназначенное ему выступление было закончено.
— Хуан, миленький, ну ищи! Ищи же!
Хуан только отвел уши назад и печально наклонил голову. Искать было бесполезно. След Берена обрывался в ивняке совершенно внезапно.
— Если я тут, — медленно и робко выговаривало существо, — значит, он там? Вместо меня… А я вместо Берена…
Лютиэн перевела взор на него так, будто увидела его впервые.
— Кольцо? Саурон? — переспросила она. — Низвергать? Он ведь уже низвержен…
— И я теперь вместо него должен идти с тобой в Ангбанд… — существо пребывало в полном отчаянии.
— Ты?! — выдохнула Лютиэн. — Чтобы я с тобой… — на глазах ее закипали слезы. — Недомерок, урод, карлик! Да ни за что! «Голос Судьбы», — зло передразнила она. — Пропадите вы оба пропадом! Идите куда хотите! Хоть в Ангбанд, хоть ко всем балрогам можете убираться со своим голосом судьбы!
Трясущимися руками, торопливо и кое-как она напялила на себя личину Тхурингветиль. Чудовищная летучая мышь взвилась над лесом. Фродо — а это был, конечно, он — оторопело смотрел ей вслед, пока она не исчезла за верхушками деревьев, а потом зашмыгал носом. Не из-за нехороших слов, сказанных Лютиэн в его адрес, — он вряд ли даже уловил их смысл. Но он столько страдал на пути в Мордор, а теперь вдруг выяснилось, что ему предстоит идти в место в тысячу раз страшнее, хозяину которого, как рассказывали предания, и сам Саурон был только прислужником…
Хуан обождал сколько-то времени, а потом решительно ткнул хоббита носом в плечо. Фродо поднялся и еще раз огляделся вокруг.
— Я даже не знаю, в какой стороне этот Ангбанд, — пожаловался он.
Пес посмотрел вперед, сделал несколько шагов и обернулся, явно приглашая следовать за ним. Так Фродо и поступил. Ему все равно не оставалось ничего другого. Куда еще было деваться в этом незнакомом диком краю?
День прошел словно в тумане. Потрясенный внезапными переменами в своей судьбе, Фродо опомнился только к вечеру. Он сбросил шлем, а чуть погодя стянул и кольчугу. Вся эта мордорская рухлядь здесь была совершенно не нужна. Тени ложились слева, и Фродо понял, что пес ведет его на север. Потом небо заволокло, и тени исчезли. В лесу стемнело. Хуан остановился, остановился и Фродо. Он порядком устал, и в животе уже урчало от голода. Давно пора было делать привал. Только тут Фродо спохватился, что у него при себе нет даже одеяла. Пока он ломал голову, как помочь этому горю, Хуан несколько раз порывался потихоньку куда-то уйти. Фродо увязывался за ним до тех пор, пока в очередной раз пес не толкнул его обратно, недвусмысленно веля отстать, и удалился. В зловещих сумерках было страшно. Фродо прислонился спиной к стволу потолще и сидел ни жив ни мертв. Он боялся даже думать, что будет с ним, если пес не вернется.
Но пес вернулся и принес зайца. Фродо понял, что Хуан ходил на охоту. Потрошением и готовкой всегда занимался Сэм, но Сэм остался где-то за тридевять земель. Надо было учиться устраиваться самому. У Фродо был орочий меч, а где-то в мешке обнаружилось и огниво. Прутиков, веток и валежника кругом валялось в изобилии, только собирай. Если бы удалось развести костер… Фродо с усилием открыл деревянную коробочку. Внутри было два отделения. В одном, побольше, лежали кусок железа, изогнутый вроде головки ключа, и серый кремень-камень с острыми краями. В другом, поменьше, были какие-то тонкие черные пачкающие пальцы кусочки. Тщательно вспоминая, как делал Сэм, Фродо взял в руки кремень и кресало. Он стучал кремнем по железу и наоборот, но ему не удалось высечь ни одной искры. Должно быть, дело боялось мастера, и Фродо понял, что по меньшей мере сегодня придется обходиться без огня. Хуан съел зайца один. Фродо жевал лембас.
Заморосил мелкий дождик, и ему стало совсем неуютно. В своем воображении он уже видел, что за ночь промокнет насквозь, замерзнет и непременно подхватит простуду, а то и напасть похуже, а еще одна такая ночь доконает его совсем. Хуан, умявший зайца, выглядел вполне довольным жизнью. Еще бы! С такой шерстью, наверное, никакие дождь и холод не страшны.
— Тебе хорошо, — с завистью сказал Фродо. — А мне как быть?
Словно в ответ Хуан поднялся и потрусил к растущей неподалеку ели. Там он припал к земле и вполз под нижние ветви. Несколько секунд спустя он высунулся снова, и Фродо сообразил, что к чему. Кое-как, раздвигая колкие еловые лапы, царапаясь о сухие сучки, он тоже забрался внутрь. Там оказалось на диво хорошо. Нижние ветви образовывали уютный шатер, куда не задувал ветер и не попадал дождь. Фродо совсем уж было устроился на сухой хвое и тут вспомнил, что оставил снаружи свой мешок. Пришлось, обругав себя растяпой, снова вылезать в туман и морось. Вернувшись, он приткнулся поближе к теплому собачьему боку и скоро уснул.
Но спалось хоббиту плохо. Он уже привык к ночевкам в глуши под открытым небом, но здесь была новая, совсем неизвестная и дикая глушь, а рядом — ни одного знакомого существа. Каждый шорох разрушал хрупкий тревожный сон. Фродо убеждал себя, что рядом с Хуаном бояться нечего — пес почует любую опасность и прогонит любого дикого зверя. Но разумные доводы не могли помочь против ночных страхов. И разве только в ночных страхах было дело?
…Глядя в дыру в полу, Фродо ждал, когда Сэм закончит спуск. Потом он повернулся, взялся за стойки и даже поставил ногу на первую перекладину… На этом воспоминания о башне Кирит Унгола обрывались. Может быть, он упал вниз, ударился головой и потерял сознание, а все происходящее — это только бред? Может, он вот-вот очнется и обнаружит себя по-прежнему в башне или где-нибудь рядом? Но бред был на редкость связным и подробным, со звуками ночного леса, с мерным дыханием огромного пса, с щекочущей лицо жесткой шерстью, слегка пахнущей псиной. И в этом бреду не было Кольца. Оно исчезло вместе с цепочкой. Сквозь сон Фродо ощупывал шею, в ужасе просыпался, не находя привычной ноши, и испытывал облегчение, вспоминая, что Кольцо забрала у него сама судьба.
Наутро все осталось прежним. Вокруг был тот же лес и никаких следов знакомого Средиземья. Ни сон, ни бред не могли длиться так непрерывно долго. Фродо окончательно осознал, что и впрямь находится где-то в Первой Эпохе, вдали от дома, друзей и верного Сэма. Но не успел он даже толком пригорюниться, как Хуан без всякого сострадания потащил его дальше.
После полудня лес изменился. Несколько лет назад здесь прошел большой пожар. Кое-где еще торчало несколько дочерна обгоревших мертвых деревьев. Теперь на пепелище стоял высокий кипрей с зелеными еще стеблями и белыми пушистыми макушками. Летом, должно быть, тут все гудело от пчел. Идти стало труднее — тут и там, невидимые в зарослях, валялись упавшие стволы, порой так, что и не перелезешь. Гарь тянулась до вечера. Уютных елок для ночлега больше не попадалось. Фродо смекнул, что если наломать веток и травы, на них, пожалуй, спать будет теплее, чем просто на земле. И снова пожалел об отсутствии Сэма. В чем-то Хуан был, конечно, удобнее. Он выбирал дорогу. С ним было не так страшно днем и намного теплее ночью. Но заменить Сэма Хуан не мог.
Путь их, прежде понемногу, но постоянно ведший в гору, теперь круто пошел вниз. Они перевалили гребень увала, склон которого спускался к северу. Дальше расстилалась бескрайняя равнина. Имя ей было Анфауглит. Но если бы Фродо знал это название и если бы оно о чем-то ему говорило, то сейчас он был бы безмерно удивлен. С того места, где он стоял, не виделось никаких следов пыли, а воздух был так же свеж, как и по ту сторону увала. Огонь, опустошивший ближайший лес, прокатился и здесь, выжигая все и оставляя после себя черный пепел. Но с тех пор за несколько лет пепел размыли дожди, а пожарище успело зарасти.
Спустившись вниз, хоббит и пес словно оказались на огромном пустыре. Дикий латук, осот, чертополохи и волчцы, куриное просо, лопухи и гигантская родня лебеды — все уже засохшие по осени, колючие, щетинистые, хватающие за одежду и осыпающие семенами и всякой трухой. Между ними попадалась сизая полынь и зеленые кустики тысячелистника, чьи резные листья казались теперь краше роз. Фродо вздохнул и вслед за Хуаном углубился в заросли, которым не было ни конца ни края.
Вечером на привале они долго отряхивались от репьев и колючек. Уже немного привычной рукой Фродо устроил себе ложе из вороха сухих стеблей, потом принялся кое-как ужинать привычным уже лембас, стараясь жевать помедленнее, чтобы растянуть удовольствие. Хуан подобрался поближе и смотрел вопросительно, но Фродо не понимал собачьего языка. Дождавшись конца трапезы, пес вздохнул и улегся. Но на следующий вечер, стоило только Фродо развернуть очередной золотой лист маллорна, Хуан зарычал и вдруг резко ударил Фродо лапой по руке. Не такой уж сильный был этот тычок, но неожиданный. Тонкий кружок лембас вылетел у хоббита из рук и упал в пыль.
— Что ты делаешь, собака?! — вскрикнул Фродо, от испуга забыв имя пса, и заплакал.
Это было уже слишком. Его каким-то неизвестным образом швырнуло в другой, совсем чужой мир, где у него даже не было ни одного знакомого; вынудило идти в самое ужасное на свете место к самому ужасному на свете чудовищу — теперь Фродо счел бы поход в Мордор подарком! По крайней мере, там не нужно было встречаться с самим Сауроном и даже приближаться к Барад-Дуру — а теперь в этой бескрайней мрачной пустоши какой-то почти незнакомый громадный пес, единственный проводник и защита, набрасывается на него и даже не дает поесть.
— Совесть у тебя есть?! — всхлипывал он.
Хуан смотрел на него так, словно хотел спросить то же самое. Подождав, пока хоббит немного успокоится, пес съел упавший лембас. При виде этого Фродо, кажется, начал о чем-то догадываться. Конечно, Хуана надо было кормить. Он уже не мог добывать пропитание сам. Здесь не на кого было охотиться. Фродо развернул еще один лембас и робко протянул псу. Тот аккуратно съел угощение с ладони.
— Это за вчера, — извиняясь, сказал Фродо. — Их надо беречь.
Даже две лепешечки казались скудными для такого огромного пса, но раз одной в день было достаточно, чтобы поддерживать взрослого мужчину, то, наверное, должно было хватать и для Хуана. Во всяком случае, Фродо надеялся, что тот не слишком отощает на этом пайке. Больше-то все равно ничего не было.
***
Равнина Анфауглита не была плоской, как стол. Пологие возвышенности и пригорки покруче сменялись ложбинами и суходолами. Когда-то заросшие травой балки теперь превращались в овраги, на дне которых была густая черная грязь. Попадались озерца. Некоторые из них чем-то напоминали пруды в Шире, и, приглядевшись, Фродо понял, что они тоже были рукотворными. Ни ручьев, ни родников на пути не встречалось, и воду для питья приходилось брать тут. Вода была прозрачной, а на вкус обыкновенной. Фродо надеялся, что ничего плохого от нее не приключится — озерца некому было загрязнять, ведь здесь никто не жил. Хотя на пути к Морготу, наверное, глупо было беспокоиться о таких вещах.
А путь был долгим. Дни сменялись, а Фродо казалось, что он шагает по одной и той же местности. Та же черная гарь была под ногами, те же сорные травы вокруг, то же блеклое небо над головой. Становилось холоднее — Фродо шел на север, и осень потихоньку вступала в свои права. Зарядили нудные дожди, в низинах лежали туманы. Безнадежно отсыревший орочий плащ не успевал высохнуть, между пальцев ног набивалась грязь. Фродо пытался согреваться ходьбой, а на ночь строил шалаш из волглых стеблей. Шалаш прикрывал от сочащейся с небес воды, но холод и сырость, казалось, забирались в самые кости. В поисках тепла оставалось только плотнее прижиматься к Хуану, и к утру тело затекало и было словно деревянное. Огненный Ородруин казался теперь местом отрадным.
Фродо думал, что больше не выдержит, но через несколько дней дожди закончились. Небо очистилось, выглянуло солнце. Ветер просушил траву и землю, идти стало легче.
Однажды в полдень из-за северного края Анфауглита выступила трехглавая вершина, и сердце Фродо упало. Местность вокруг продолжала оставаться прежней, но с каждым днем Тангородрим делался все ближе. Вскоре показались очертания примыкающих к нему горных цепей. За этой стеной из камня обитал Враг мира. Может, он не будет сильно мучить? Все-таки Фродо не хранил у себя никаких принадлежащих Морготу вещей и вообще не сделал ему ничего, ибо даже и жил-то в другое время. Хотя самому злому злодею, наверное, не нужно поводов, чтобы кого-то ненавидеть. Оставалась только одна надежда: вдруг судьба передумает еще раз, и Фродо снова очутится в родном и привычном Средиземье. Но судьба не передумала. Тангородрим уже заслонял собой полнеба, и наконец настал неотвратимый момент. Бурьяны Анфауглита поредели, а потом и вовсе закончились. Впереди была только черная подпирающая небо стена с воротами и больше ничего. Как никогда в жизни Фродо был близок к тому, чтобы возроптать. Если бы не Хуан, он, наверное, повернулся бы и убежал.
Земля вблизи стены была выровнена и вытоптана — или, может, обитатели Ангбанда не позволяли разрастаться здесь чему попало. И все было тихо. Изнутри не доносилось ни звука. У Фродо даже не возникло ощущения, что за ним откуда-нибудь следят невидимые соглядатаи. Твердыня Врага казалась необитаемой. Только перед Воротами, прямо чуть ли не поперек дороги разлегся волчище, такой огромный, что запросто мог бы сожрать Фродо в один присест. Волчище издал ворчание, пока еще вопросительное. Хуан повернулся к нему боком. «Я по важному делу», — говорил весь его вид. Волчище, прижмурившись, зевнул, клацнул зубами и возвел к небу желтые глаза. «Как только не называют помойку!» — написано было у него на морде. Фродо готов был спорить на что угодно, волчище и Хуан общались каким-то неслышимым уху образом. Хуан тоже задрал нос, но гордо и независимо: «мнение цепных шавок меня не интересует». «А кого интересует мнение бродячих псин?» — волчище устроил морду на лапах поудобнее. Хуан чуть попятился, так что Фродо оказался впереди. Волчище пошевелил черным кожаным носом, принюхиваясь: «Твой новый хозяин? Который по счету?» «Лучше менять хозяев, чему служить Морготу», — шерсть на загривке Хуана чуть заметно поднялась. Волчище покосился на Фродо с презрением: «Уже до такой мелюзги доменялся?» «Холуй!» — щелкнул Хуан зубами. «Продажный кабысдох», — зевнул волчище шире прежнего. «Не был бы я при исполнении — показал бы я тебе, кто тут кабысдох», — и Хуан двинулся к Воротам. Фродо пошел с ним, и что ответил волчище, осталось неизвестным.
Ворота Ангбанда были в четыре хоббичьих роста высотой. На черных железных створках кое-где виднелись потеки ржавчины. Фродо уже поднял руку, чтобы постучать, но понял, что это будет бесполезно. Его стук утонет без следа в этой громадине. Он огляделся. Справа от ворот была еще одна дверь, гораздо меньше, а в ней — смотровое окошко, сейчас закрытое.
Троекратный стук прозвучал для Фродо тремя ударами рока. Сердце колотилось как бешеное. Душа ушла в пятки. Скорее бы уж открылась эта проклятая дверь и закончилось это невыносимое ожидание. Некоторое время спустя изнутри послышались какие-то шорохи, звук шагов.
— Стучали, что ли? — донеслось до Фродо.
Лязгнул засов, отворилось смотровое окошко. В проеме показалась орочья физиономия. Орк озадаченно посмотрел на Хуана, потом на всякий случай глянул вниз и наконец увидел Фродо.
— Тебе чего? — спросил он.
Фродо опешил.
— Мне… я… мне Моргота…
— Ты что, дурак?! — сказал орк.
И окошко захлопнулось. Обалдевший Фродо остался снаружи Ворот в обществе Хуана. Совсем не так он представлял себе приход сюда. Он ожидал, что не успеет и приблизиться, как из Ангбанда выскочат орки, целая куча орков, они схватят его и утащат к своему повелителю, а тот будет вечно его мучить. Но похоже, что здесь никому не было дела до какого-то хоббита. И как он попадет в Ангбанд? А потом к самому Морготу? Фродо старательно вспоминал все, что ему было известно на этот счет. В песнях Берен и Лютиэн заходили в Ангбанд просто так, мимо волка, в открытые ворота и никому не объясняли, для чего и зачем они явились. Они вообще никого не встречали, кроме Моргота в подземелье.
Древние предания ничем не могли помочь. А может, вовсе повернуть обратно? Фродо честно сделал что мог; не его вина, что его даже мучить никто не пожелал. Но Хуан смотрел с укором, и Фродо, вздохнув, снова занес руку. Он постучал громче и увереннее, потом чуть подождал и заколотил в дверь снова, как вполне освоившийся и обретший привычку. Он тарабанил, пока окошко не открылось опять.
— Ну, чего безобразничаешь? — сердито спросил все тот же орк.
— Мне нужно к Морготу! — ответил Фродо так же сердито.
— Прямо вот к нему?
Фродо решил быть тверд, раз уж начал:
— Да!
— Чего там такое? — послышался еще чей-то голос, и орк ответил кому-то позади себя:
— Да вон ломится какой-то, Повелителя ему подай.
— Что, опять?! — произнес кто-то. — А ну, дай гляну.
Орк в окошке посторонился, и вместо него возник другой. Точно так же, как первый, он сначала уставился на пса и только потом разглядел Фродо. И расхохотался:
— Тоже драться хочешь?
— Нет, я по другому делу.
— Я ж говорю, чокнутый, — услышал Фродо голос первого.
Второй, размышляя, произнес:
— Чокнутый или нет, а не лень ему было за столько лиг сюда переться. Веди его в караулку, а я за комендантом схожу.
Должно быть, этот второй орк был главнее первого. Смотровое окошко захлопнулось, заскрипели железные петли, дверь открылась. Фродо почувствовал, что лоб его покрылся испариной. Орк-привратник нетерпеливо мотнул головой, заходи, мол, и хоббит, ни жив ни мертв, перенес ногу через порог. Хуан потянулся следом.
— А ты куда?! — шикнул на него орк. — А ну марш отсюда!
Хуан глухо зарычал.
— Это моя собака, — сказал Фродо. — Он со мной.
Орк посмотрел на обоих с недоверием.
— Ну, смотри, чтоб хорошо себя вел. А то… Но в караулку все равно не пущу, у нас блох своих хватает.
Караулка была тут же, справа от Ворот. Трое орков уставились на него, едва Фродо оказался внутри.
— Это что за чудо в перьях?
— Ты что за зверь такой?
— Хоббит, — ответил Фродо.
— Мамка покрасивее назвать не могла?
— Кличка, наверное, — предположил третий.
Они все еще глазели на Фродо, когда пришел комендант, тоже оказавшийся орком.
— К Повелителю, значит?
— Да, — устало вздохнул Фродо, представив себе, сколько раз ему еще придется отвечать на этот вопрос, прежде чем он доберется до Моргота. Воспетым в легендах героям было гораздо легче.
— Обыскивали? — обратился комендант уже к оркам.
— Никак нет.
— Так и чего ждете?
Орки-караульные поднялись.
— Ну, разболокайся, хобот, — сказал один из них, разминая пальцы.
Вот оно, началось! Теперь уж точно должны были приняться мучить.
— Прямо совсем?
— До исподнего хватит.
Но исподнего у Фродо не имелось. Среди орочьего барахла, добытого верным Сэмом, не было даже рубахи. Стянув тунику и штаны, Фродо остался в чем матушка родила и приготовился к худшему.
Но ничего страшного опять не произошло. Один орк, мельком бросив на него взгляд, пробурчал себе под нос: «Хлопот меньше» — и принялся тщательно прощупывать снятую одежду. Второй вытряхнул Фродин мешок и вместе с третьим начал исследовать пожитки, а их было всего ничего: гребень, огниво, фляжка и несколько лембас. Комендант забрал меч.
— Кинжал пока здесь оставишь. Если будешь уходить, вернем.
Это «если» отозвалось в ушах Фродо похоронным звоном. На всякий случай орки прощупали и сам мешок, но и там ничего подозрительного не нашли. Фродо стал одеваться обратно.
— Пойду-ка я доложу, — сказал комендант. — Вдруг и впрямь что важное. Так пусть начальство разбирается, а наше дело маленькое.
С тем он и ушел.
Ходил комендант недолго. Фродо не успел даже по-настоящему поскучать, как комендант вернулся и велел хоботу следовать за ним. Фродо не стал его поправлять. Пусть зовут как хотят, от него не убудет.
Длинный, широкий и гулкий проход, освещаемый редкими факелами, вел от ворот куда-то вглубь. На другом его конце обнаружились еще одни ворота, похожие на предыдущие. Миновав их, Фродо оказался во дворе огромной крепости.
Ангбанд рисовался ему наподобие видения Барад-Дура, открывшегося когда-то с вершины Амон Хен. Фродо ожидал громоздящихся стен, ворот, башен и бастионов, но все оказалось совсем по-другому. Крепость не вздымалась к небу, она расстилалась по земле. Строений тут хватало, но почти все они были невысокими и длинными, редко в два этажа. Только справа над крышами высовывалось что-то, но и то была не башня, а большой дом или, может, даже чертог.
Откуда-то доносились запахи дыма и еды. Два орка тащили ушат воды — такой большой, что хоббит мог бы в нем помыться. Они остановились поглазеть на невидаль, но их сурово окрикнули, и они поволокли ушат дальше. Вода плескалась в такт их шагам. Кто-то вел под уздцы лошадь. Все выглядело так буднично, что заставляло усомниться, точно ли это самая ужасная цитадель самого страшного злодея, когда-либо бывшего в Арде. Но долго смотреть по сторонам не получилось — комендант направился в проход между домами, там свернул куда-то еще, потом еще, потом, поднявшись на крыльцо, несмело постучал.
— Вот, привел, — сказал он в открывшуюся дверь.
Хуана опять оставили за порогом. Куда комендант делся потом, Фродо не заметил. Его внимание было устремлено на очередного ангбандского типа. Тип был уже не орк и не человек, и явно не эльф, хоть и выглядел необыкновенно красивым. Фродо понятия не имел, кто он такой, но почему-то сразу понял, что это не Моргот — для Моргота типу не хватало основательности. Фродо готов был поклясться, что никогда не встречал его раньше, да и не мог встретить: всю жизнь он провел в Шире среди хоббитов, а последние полгода были слишком свежи в памяти, чтобы можно было что-то забыть. Но все же тип казался неуловимо знакомым. Как будто Фродо видел его во сне или в другом обличье. Тип же никакого узнавания не обнаруживал. Он спросил:
— Значит, говоришь, ты к Повелителю по делу. А по какому?
— Не скажу, — мрачно ответил Фродо.
— Любопытно, — сказал тип. — А почему?
Фродо буркнул:
— Оно посторонних не касается.
Пожалуй, это звучало дерзко. Но Фродо не без оснований опасался, что его точно сочтут сумасшедшим, назови он цель своего визита.
— Еще любопытнее, — заметил тип. — Что-нибудь можешь к этому добавить?
— Не могу.
Тип продолжил мурыжить его вопросами, но Фродо был тверд, как кремень. Да, дело у него важное; нет, он не скажет, какое; нет, ему не назначено; он хоббит, хоб-бит, и пришел издалека; да, он в своем уме; на руке пять пальцев, это знают даже дети; да, это его собака; ее зовут Хуан; нет, он его не украл, как он мог бы украсть такого большого пса, пес остался с ним сам; нет, какое дело, не скажет… От этого допроса Фродо даже взмок, но с позиций не отступил ничуть. Даже Гэндальф мог бы им гордиться.
— Ну, раз уж ты такой упрямый, — сказал наконец тип, вставая, — так и быть. Если у Повелителя найдется свободная минутка...
«Пусть он будет занят!» — взмолился про себя Фродо, внезапно вспомнив, куда и к кому он так настойчиво прорывается. Но судьба распорядилась по-другому. Тип едва успел подойти к двери, как та отворилась. Тип выслушал вошедшего, посмотрел на Фродо с некоторым удивлением, и этот взгляд снова показался до боли знакомым. Да где же Фродо мог его видеть?!
— Либо ты и впрямь важная птица, либо Повелителю сейчас действительно нечем заняться. Он тебя уже ждет.
***
Кабинет не выглядел местом пыток и ужасных мучений. Он напоминал кабинет дядюшки Бильбо в Бэг Энде, только все здесь было больше и как-то серьезнее. Тем не менее, это был кабинет Моргота, и сам Моргот собственной персоной находился там. Он сидел за столом и уставился изучающим взглядом на Фродо, едва тот переступил порог. Пса Темный удостоил только мимолетным вниманием — с Хуаном он был знаком еще с валинорских времен.
— З-з-здравствуйте! — промямлил Фродо.
Нельзя сказать, что вид Темного был очень уж страшен, — до эльфийской красоты ему, конечно, было далеко, но по хоббитским меркам вполне сносно. Но Моргот был ужасен уже тем, что он Моргот, и язык Фродо прилипал к гортани при одной только мысли об этом.
— Вот, начало положено, — подбодрил его Темный. — Продолжай дальше, смелее!
Во время оно Бильбо довелось беседовать с драконом, и рассказ об этом событии Фродо давно уже выучил наизусть. Но Фродо не обладал ни дядюшкиным красноречием, ни его же изворотливостью, позволившим тому не только выкрутиться из всех неприятностей, но и прибрать к рукам две самые большие ценности Эпохи. И Фродо решил даже не пытаться и молчал. Время шло.
— Ты будешь говорить или нет?! — не выдержал Моргот. — У меня куча дел, и я даже еще не обедал!
При слове «обед» у Фродо засосало под ложечкой. Три недели в Белерианде он провел отнюдь не впроголодь, но, несмотря на всю их благость, лембас надоели ему до спасу нет. С каким удовольствием он бы сейчас съел ломоть простого хлеба с маслом! А настоящий обед, с горячим супом и отбивной с жареной картошкой… Фродо сглотнул слюну и покачнулся. Это вполне сошло бы за ужасные пытки Зла.
— Я… я за Аркенстоном, — выдавил он из себя наконец. — То есть я хотел сказать, за сильмариллом.
Моргот даже привстал и перегнулся через стол.
— Так ты и есть тот самый Берен, великий герой и возлюбленный Лютиэн?!
Конечно, Моргот был в курсе. Сплетни о дориатских делах давно-давно добрались и до Ангбанда.
— Нет, — сказал Фродо. — Я… — он хотел представиться, но передумал, снова вспомнив о Бильбо. Не отрекомендуйся дядюшка так опрометчиво, скольких бед Фродо бы избежал! — Я вместо него.
— Это как? — продолжал насмешничать Моргот. — Великий герой сам прийти побоялся и тебя прислал? Или все со своей Лютиэн милуется, времени нет меня навестить?
— Нет, — опять сказал Фродо. — Я вообще вместо Берена. Это я должен добыть сильмарилл, а не он. Это судьба, предназначение и этот… замысел.
Хуан с многозначительным видом покивал головой.
— И на Лютиэн жениться должен тоже ты? — лицо Моргота обрело серьезность просто-таки каменную.
— Не знаю… наверное…
— И у вас родятся хомяки.
С ответом Фродо не нашелся. Он помнил, что у Лютиэн вроде бы родился кто-то другой, но не помнил, кто именно.
— Впрочем, если дочь Тингола хочет выйти за кролика, то какое мое дело?
С этими словами Моргот откинулся на спинку стула и дернул рычажок у стены. За дверью послышался перезвон колокольчика. Несколько секунд спустя вошел какой-то орк.
— Вызывали, шеф?
— Амгота мне позови, — распорядился Моргот. — Скажи, чтобы опись моего кабинета прихватил. И собаке воды принесите, — добавил он орку в спину.
Дверь закрылась. Моргот встал из-за стола. Самым высоким, кого доводилось видеть Фродо, был Арагорн, но Моргот превосходил его по меньшей мере на полголовы. Ему ничего бы не стоило поднять хоббита за шиворот одной рукой, и Фродо испугался снова. Но ничего такого тот, судя по всему, делать не собирался. Он подошел к стене; в ней, как теперь заметил Фродо, была железная дверца. Моргот чем-то пощелкал, повернул ключ в замке, нажал ручку, и дверца распахнулась. За ней, очевидно, находился какой-то небольшой шкафчик. Моргот повозился там еще, извлек что-то оттуда и поставил это на стол. Предмет оказался металлической шкатулкой — как и положено, черной. Моргот поднял крышку, и в кабинете будто стало светлее. Моргот пошевелил пальцем, подзывая Фродо поближе, и развернул шкатулку к нему.
— Ну как? — только и спросил он.
Стол был высоким, и, чтобы видеть не только кромку столешницы, хоббиту пришлось приподняться на цыпочки. Фродо едва не ахнул вслух. В черных бархатных гнездах лежали три камня, каждый размером чуть больше лесного ореха. Фродо случалось видеть настоящие бриллианты — в хозяйстве Бильбо их не водилось, но мать Пиппина, тетушка Эглантина, щеголяла на торжествах в фамильных туковских драгоценностях, и юный Фродо мог бы часами любоваться игрой света в алмазных гранях. Но даже если бы тетушкины бриллианты были бы такими же огромными, то и тогда они не могли бы сравниться с этим дивом. Спокойное великолепие сильмариллов заставляло забыть обо всем.
— Они же должны быть в короне! — вырвалось у Фродо.
— В эти сказки верят только в каком-нибудь замшелом Дориате. В короне точные копии.
Не в силах отвести глаз от шкатулки, Фродо спросил:
— Почему?
— Подумай — сам догадаешься, — ответил Моргот, повернул шкатулку обратно к себе и вперился долгим взглядом в сильмариллы.
Наступила тишина.
Только недалекий умом, каким в сущности и был Тингол, мог потребовать себе вещь, за которой тянулись обязательства столь тяжкие, что не стоило даже лишний раз упоминать эту вещь вслух. Само по себе одно только это желание уже не на шутку всколыхнуло Восточный Белерианд и наделало дел в Западном. А что творилось бы в Белерианде после того, как дориатский остолоп получил бы требуемое — ничего лучшего Моргот и пожелать не мог. Но ожидание затягивалось. Берен все не шел, и, скорее всего, не собирался идти за сильмариллом вовсе, так что еще немного — и Моргот сам велел бы искать этого Берена
То, что вместо Берена пришел какой-то недомерок, Моргота не беспокоило нисколько. Главным было, чтобы сильмарилл попал в Дориат под благовидным предлогом…
В кабинет вошел какой-то субъект. В руках у него была огромная книга, а за ухом торчало большое перо. Фродо еще успел заметить, что и ухо, и пальцы вошедшего перепачканы чернилами, а потом с изумлением понял, что субъект ему знаком. Изумление тут же переросло в ужас — это был балрог, тот самый, который… Тихо вскрикнув, Фродо попятился к ближайшей стенке.
— Ну, что разверещался-то? — недовольно произнес Моргот. — Никогда балрога не видел?
— Видел, — дрожащим голосом выговорил Фродо. — Я видел его в Мории, Гэндальф обрушил под ним мост и упал следом…
Моргот посмотрел на Амгота вопросительно.
— Впервые его вижу, шеф, — уверенно ответил тот.
— А Гэндальфа?
— Такого вообще не знаю. И имя какое-то дурацкое. По-каковски оно вообще?
— Его еще зовут Митрандир, — сказал Фродо, вспомнив, что у мага много имен.
Амгот был тверд:
— И такого не знаю тоже.
— Мория, Мория… — задумчиво произнес Моргот. — Подозрительное название, на забегаловку похоже.
Неожиданно балрог смутился.
— Ну-ну?
— Ничего не забегаловка, — отвечал, потупясь, Амгот. — Все там прилично. В нерабочее же время, шеф…
— Какие-то обрушенные мосты… что за мосты, кстати?.. и прочее дебоширство — это, по-твоему, прилично?
— Не было такого! Врет он всё!
Тут только Фродо вспомнил, где находится, и сообразил, что мост, Мория и Гэндальф ждут балрога только в далеком будущем.
— Я перепутал, обознался, — сказал он и добавил: — Извините.
Моргот посмотрел на него, потом на балрога:
— А если пожар устроите, ты из своего жалованья возмещать будешь? Ладно, после поговорим. А пока оформи выдачу материальных ценностей, приказ сейчас напишу.
Балрог слегка перевел дух, с готовностью раскрыл книгу и вытянул из-за уха перо.
— А ты садись пока, — кивнул Моргот на большой кожаный диван.
Обстановка в кабинете соответствовала росту его хозяина, и Фродо пришлось карабкаться на диван, сперва улегшись на него животом. Но он все-таки справился с задачей. Через несколько секунд Моргот едва заметно поморщился, глянул на зачуханные хоббитские штаны и на его не достающие до пола босые ступни и открыл форточку. Орк принес ведро воды. Хуан скептически обнюхал содержимое и посмотрел на Моргота весьма подозрительно.
— Да пей, — отмахнулся тот. — Нужен ты кому…
Пес издал очень недоверчивое ворчание, но ложь Моргота в очередной раз оказывалась правдой: после всего, что было, вернуться к Келегорму Хуан уже не мог; Лютиэн, на которую он променял своего хозяина, бросила его в лесу, так прямо и заявив о его ненужности; а этому странному и новому существу он не был нужен тоже. Хуан горько вздохнул и все же принялся лакать. Фродо глядел на это и удивлялся про себя, как собакам удается подцеплять воду языком. От вида воды и таких мыслей ему самому ужасно захотелось пить — у него еще у Врат Ангбанда во рту все пересохло.
— А можно мне тоже? — осмелился спросить он, заранее предвкушая отказ.
Но Моргот не глядя налил из графина воды в стакан и подвинул его на край стола. Фродо осторожно слез с дивана.
— Как зовут и где постоянно проживаешь?
— Меня зовут… Лото Саквиль-Бэггинс, — спохватился Фродо в последний момент и порадовался своей находчивости. — Из Шира. Хоббит, — добавил он на всякий случай.
Теперь если Архивраг и замыслит какую-нибудь пакость, пусть ищет сыночка Лобелии.
— С одной «л»?
— Угу, — промычал Фродо в стакан. — А Бэггинс с двумя «г».
— Инвентарный номер… — пробормотал себе под нос Моргот чуть погодя и заглянул внутрь шкатулки. Написать что-либо на самом сильмарилле было невозможно, поэтому нужные цифры значились на дне гнезда, в котором лежал камень. — Эс двадцать семь одиннадцать ноль четыре ноль один.
Моргот полез в ящик стола. Бессменная секретарша сегодня как назло взяла выходной, и Темному приходилось заниматься всей канцелярщиной самому. Энергично дохнув, он шлепнул оттиск на лист.
— Готово!
Балрог забрал бумагу; поглядывая в нее, начиркал что-то еще у себя в книге и навис над Фродо:
— Грамотный?
— Да, — пролепетал тот.
Балрог сунул ему в руку перо.
— Тогда распишись вот тут, — и ткнул пальцем в страницу своего гроссбуха.
В пустой графе в конце страницы стояла галочка. Фродо попробовал вглядеться в аккуратно выписанные тенгвы. Ему удалось разобрать слово «сильмарилл» с приделанным к нему непонятным окончанием, цифру один и еще какую-то дату — наверное, сегодняшнее число. Остальное было на незнакомом языке.
— Зачем?
— Положено. Что ты действительно получил сильмарилл в количестве одна штука.
— Но я же ничего не получал!
Моргот тем временем осторожно двумя пальцами, словно это был уголек, пытался закатить камень в замшевый мешочек.
— Сейчас получишь, — ответил он, дуя на пальцы. — Не все сразу.
Фродо был сбит с толку окончательно.
— Что получу?!
Морготу наконец удалось справиться с задачей.
— Ты за сильмариллом пришел или мне показалось?
— Как?! Вот так запросто…
— И чем ты недоволен? Тебе нужен сильмарилл — я его тебе и даю. Ну, можешь рассказывать всем, что победил меня в героической борьбе и выгрыз камень прямо из моей короны, — мне не жалко.
Фродо повертел перо в пальцах, едва не уронив на страницу кляксу, и под недовольным взглядом балрога нехотя изобразил свой фамильный вензель.
Все было до неприличия легко и просто. Если дело заключалось всего лишь в том, чтобы зайти в Ангбанд, получить сильмарилл, который чуть не суют в руки, и выйти, то в чем же великий подвиг? Где-то тут непременно должен был скрываться подвох, но Фродо даже отдаленно не мог себе представить, где и какой именно. Может, сильмарилл был ненастоящим? Может, Моргот успел незаметно подменить его?
— Можно посмотреть?
— Можно, — пробурчал Темный. — Но руками лучше не трогать.
Фродо посмотрел на сияние камня, ясно видимое даже из мешочка, но от своего намерения решил не отказываться и запустил пальцы внутрь. И тут же, вскрикнув, отдернул их — так жегся камень. Это было все равно что пролить на себя горячий чай или еще хуже. Даже кончики пальцев покраснели.
— Я ведь предупреждал, — флегматично заметил Моргот. — Только чистые руки могут касаться сильмариллов.
Это было, конечно, форменным безобразием, но ложь его по традиции снова оказалась правдой. Моргот тем временем затянул завязки мешочка и скрутил их каким-то хитрым узлом.
— Держи! И смотри не потеряй, а то голову оторву.
Фродо со вздохом надел мешочек на шею. Это ему было уже привычно.
— Ну, чего тебе еще? — поинтересовался Моргот ядовито. — Может, поблагодарить хочешь?
Фродо опять растерялся. Положено ли благодарить Моргота вообще? А если положено, то как? И не будет ли эта благодарность означать, что Фродо каким-то образом поддался Злу и перешел на его сторону? Не говорить совсем ничего тоже было нельзя.
— Спасибо, — неуверенно вымолвил он наконец.
— Пожалуйста, — Моргот довольно потянулся на своем стуле. — Всё. Ступай назад, больше не задерживаю.
Фродо, еще раз вздохнув, поплелся к двери. Хуан тоже поднялся.
— Хотя погоди!
Фродо послушно остановился.
— Лучше пусть тебя отряд орков проводит, — сказал Моргот. — А то груз ценный, а этой собаке доверять…
Значит, сюда дошли и вести о поведении Хуана. Пес молча пил чашу своего позора.
***
— Да мы так месяц будем тащиться! — не выдержал предводитель орочьего отряда.
Полчаса назад из Врат Ангбанда вышел десяток орков, которые должны были сопровождать Фродо через Анфауглит. Припустив поначалу своим походным шагом, они почти тут же вынуждены были резко сбавить — Фродо не поспевал за ними. Подстраиваясь под него, орки плелись нога за ногу, но сейчас их терпение, похоже, иссякло. Отряд остановился. Предводитель смерил взглядом хоббита с головы до ног, как будто что-то прикидывая, и Фродо немедленно принялся ожидать для себя беды. Общество мордорских орков приятных воспоминаний не оставило, а эти были орками самого Моргота, и мордорские должны были не годиться им даже в подметки. Предводитель что-то скомандовал, один из орков отдал кому-то свою поклажу, подошел к Фродо, встал к нему спиной и чуть пригнулся:
— Полезай.
Он явно чего-то ждал, но Фродо никак не мог понять, чего именно. Чуть погодя орк нетерпеливо обернулся.
— Тупой какой-то. Подсади его, что ли, — сказал орк другому.
Тот подхватил Фродо под мышки, поднял, крякнув от натуги под весом двойной поклажи и хоббита, и закинул его на спину сотоварищу. Фродо наконец догадался, что от него требуется, и повис на орочьей шее. Орк подхватил его под коленки, встряхнул, устраивая ношу на спине поудобнее, распрямился и сообщил:
— Тяжеловат, но до обеда потерплю.
И отряд рванул во всю прыть.
— Эй, как тебя… Лото! — услышал Фродо после ужина на первом же привале и с удивлением осознал, что обращаются к нему. Только потом он вспомнил, что сам же назвался чужим именем.
— Рассказал бы чего-нибудь, — продолжил лениво обращаться к нему предводитель.
— А… что?
— Да чего-нибудь, чтоб не скучно. Откуда ты такой взялся — мы таких сроду не видали. Или байку какую.
Остальные орки, развалившиеся отдыхать и переваривать, тоже оживились и уставились с интересом. На болтовню с орками Фродо никак не рассчитывал, но, наверное, не стоило сердить их отказом. Он огляделся, снова вспомнил о дяде Бильбо и… неожиданно для себя произнес:
— В норе под землей жил-был хоббит…
Когда повесть его добралась до Туманных Гор, Фродо спохватился как раз вовремя.
— Гоблины, — сказал он прежде, чем успел придумать что-то получше.
— А это кто такие? — спросил один из орков.
— Другие гномы, нехорошие, — нашелся Фродо.
Ширское это словцо явно было здесь незнакомо, и дальше можно было рассказывать, ничего не опасаясь.
Постепенно стемнело совсем. Выставив на всякий случай караульного, орки улеглись спать.
— И ты по сторонам поглядывай, — сказал предводитель Хуану. — А то зря, что ли, мы тебя кормим?
Хуан не возражал. Он понуро смотрел в землю, повесив уши так, что они едва не закрывали ему глаза. С того самого дня, когда он позволил сманить себя в Нарготронде, жизнь его катилась под уклон. Предал хозяина, новая хозяйка бросила его — конечно, кому нужны предатели? — даже Кархарот не ставил его в медный грош и насмехался над ним, и вот теперь он уже ест орочью еду и орки дают ему поручения. Что дальше? Этот забавный маленький человечек никак не мог сделаться псу хозяином. Куда приткнуться после того, как миссия Фродо так или иначе закончится? Поселиться где-нибудь в глухом углу Дортониона и жить там, иногда охотясь на орков и потихоньку дичая? Или, отчаявшись, прийти еще раз к Тангородриму и затеять бой с Кархаротом? Хуан чуял, что эта битва стала бы для него последней, но лучше так, чем беспросветная никому не нужная собачья жизнь. Может, Келегорм услышит о его гибели и найдет для него хоть одно доброе слово. Или даже не найдет, но хотя бы вспомнит о Хуане.
Спать Фродо пока не хотелось. Дядюшка Бильбо любил похвастать, что разговаривал с настоящим живым драконом. В юности Фродо слушал его рассказы с волнительным упоением, веря и не веря одновременно. А теперь выходило так, что сам он совсем недавно разговаривал с самым настоящим Морготом. Это же был целый Моргот! Настоящий Моргот! Окажись Фродо перед ним сейчас, он бы не то что не смог бы вымолвить хоть слово, он бы сразу умер от страха. Неужели это было взаправду?! Неужели он в самом деле говорил с Врагом и остался цел и невредим?! Фродо оглядывался на пока еще видимый Тангородрим, прикладывал ладонь к груди, где под туникой был спрятан мешочек, и ощущал твердость бесценного камня. Может, все это тоже обман? Еще одно из бесчисленных издевательств Врага, о которых говорилось в древних легендах? Может, оркам дано задание утащить Фродо подальше, а там убить и вернуться с сильмариллом обратно?
Фродо перевернулся на спину и посмотрел вверх. Через все небо прочь от Ангбанда протянулась Птичья Дорога. Осенние звезды горели, яркие и близкие, рукой подать. «Те же, что и у нас…» — вдруг подумал Фродо. Эта простая мысль потрясла его. Он чуть приподнялся. Равнина и весь огромный мир были накрыты звездным куполом. Никогда за свою жизнь Фродо не доводилось видеть такого неба, ошеломляюще-прекрасного и величественного в своей торжественной простоте. Ему это было так же внове, как первым эльфам на берегах Куивиэнен, и, подобно им, Фродо не нашел бы слов для охвативших его чувств. Мало-помалу он соскользнул в сон и спал, не беспокоясь больше ни о чем.
Орки перестали быть для Фродо все на одно лицо, хотя запомнить, как кого зовут, он так и не мог. Они знай себе шли вперед, без остановок с самого утра и до темноты. Топать собственными ногами Фродо приходилось тоже, когда в середине дня орки замедляли шаг и заодно принимались перекусывать. Наверное, это заменяло им обед и отдых.
В сумерках они находили место для ночлега и разбивали нехитрый лагерь. Фродо сидел в сторонке, приткнувшись к Хуану, чтобы не мешаться под ногами во время этой суеты. Потом, когда все бывало устроено, орки делились с ними ужином — последние лембас Фродо съел после первого дня пути. Орочьи харчи были не бог весть какими — сухие толстые лепешки и вяленое мясо. Лепешки легко размачивались в воде и, судя по вкусу, состояли из ржи и ячменя, а мясо привело Фродо в ужас. Он боялся даже думать, кем оно было при жизни. Но Хуан обнюхивал куски весьма заинтересованно и ел исправно. Фродо полагался на собачье чутье и принимался за свою долю вяленины, нарезав ее на кусочки поменьше. Меч, к слову, ему действительно вернули. Такой сухой походный паек быстро надоел хуже горькой редьки. Орки тоже вслух мечтали поесть горяченького. Наверное, будыльев вокруг лагеря хватало, чтобы хотя бы вскипятить воды, но Фродо понял, что орки не хотят кострами выдавать свое присутствие.
Дядюшкину историю он растянул на три вечера. Но до конца пути было еще далеко, а слушать оркам понравилось. И на четвертый день Фродо принялся с оглядкой за приключения собственные. Здесь нужно было действовать осторожно и тщательно следить за словами, чтобы не сболтнуть лишнего. О себе Фродо говорил в третьем лице, Саурона переименовал во Властелина Колец и вообще старался тщательно огибать все острые углы. Не то чтобы он боялся неприятностей, но у него в жизни не было стольких слушателей. То есть, конечно, на Совете Элронда тоже ловили каждое его слово, но ведь это было только по необходимости. Во все остальное время, в те два месяца, которые Фродо провел в Ривенделле, никто из этих высоких господ его рассказами больше не интересовался. Орки же слушали с интересом неподдельным, раскрывая рты от удивления, издавая возгласы одобрения или негодования, судя, рядя и пихая друг друга, когда не хватало слов. Наверняка они считали его вруном, каких мало, но Фродо вдруг понял, что ему не хочется их огорчать.
А еще через два дня на горизонте показались невысокие холмы. Орки сделались осторожнее. Теперь они высылали разведку далеко вперед.
— И ему скажи, пусть тоже нюхает как следует, — бросил предводитель Фродо, имея в виду, конечно, Хуана.
— Ты же будешь? — спросил Фродо пса при первом же удобном случае.
Хуан посмотрел утвердительно. Но на самом деле он не знал, как ему быть и что делать, если он все-таки кого-то унюхает. Не подавать виду, а потом, когда орков обнаружат, тихонько утащить Фродо прочь, в сторонку от стычки? Или лучше побежать навстречу и предупредить? Но найдется ли там кто-то, кто его поймет?
По счастью, ни пес, ни орки так никого и не встретили. Через два дня унылый пустырь сменился юным леском, сбегающим навстречу по склону. Здесь заканчивался ничейный Анфауглит и начинался Дортонион, теперь непонятно чей.
Ставя Фродо на землю, орк сказал:
— Жаль, не узнали, чем дело кончилось.
Фродо с грустью развел руками. Он и сам не знал, чем и как кончится дело, и кончится ли оно теперь вообще. Орки оставили ему провианта про запас, а потом их отряд повернул назад. Некоторое время Фродо смотрел оркам вслед. Припустились они резво, как будто не устали за предыдущую неделю нисколько, и очень скоро скрылись из виду. Фродо обступили тишина и безлюдье, и мир опять показался огромным, неизвестным и пустынным.
Судя по всему, предначертанное свыше задание он выполнил, добыл сильмарилл из Вражеской короны. Но что потом? Маленький хоббит стоял на северной окраине Дортониона, сжав в горсти висящий под одеждой мешочек с бесценным камнем, и не знал, что ему делать дальше. Ему никто этого не говорил. Даже Моргот, выдавший сильмарилл, не сказал, куда и кому его отнести. Фродо оглянулся на Хуана — один раз пес уже растолковал ясными словами волю Судьбы, так, может, сделает это и еще раз? Но Хуан ходил, обнюхивая все подряд, и не обращал на хоббита никакого внимания.
В душе Фродо ворохнулось опасение. А вдруг, решив, что дело сделано, Хуан бросит его и убежит куда-нибудь по своим собачьим делам?
— Куда мы пойдем теперь? — спросил Фродо, как мог, непринужденно.
Хуан обернулся. Шерсть над глазами поднялась домиком, совсем как брови. Пес задумался. Будь это Лютиэн или Берен, он повел бы их в Дориат. Но куда вести Фродо? Он ведь ничего Тинголу не обещал. И вообще сильмарилл вроде должен был быть в руке Берена. Может, Берена теперь и следует поискать? Но где тот сейчас может находиться, Хуан и понятия не имел. Наверное, стоило вернуться на то место, где началось это необычайное приключение. Как знать, вдруг там найдется что-то, что укажет дальнейший путь. Тот ивнячок на топком берегу ручья должен был находиться где-то южнее и восточнее, и Хуан решительно направился в ту сторону. Фродо пошел за ним.
Их путешествие по Дортониону длилось уже четвертый день, и Фродо начал беспокоиться. Он совершенно не представлял, куда ведет его Хуан. Орочьи припасы подходили к концу, а кругом по-прежнему было безлюдно. Хуан выглядел благополучным и упитанным. В этих пустынных местах ему даже не нужно было долго рыскать, чтобы наесться до отвала. Он готов был делиться добычей, но Фродо она была ни к чему — разводить огонь он так и не научился, хотя старательно пытался каждый вечер. Несколько раз ему уже удавалось высекать искры, но они летели куда угодно, а если и попадали на растопку, не хотели ее поджигать. Здесь явно крылась еще какая-то тонкость, которую Фродо никак не мог ухватить. Ну почему он не попросил хотя бы орков научить его добывать огонь?! Уж они-то пользоваться огнивом умели. Но теперь поздно было об этом сожалеть, надо было думать, что он будет есть, когда провизия кончится совсем. Сырое мясо, как Хуан? Фродо не думал, что ему это придется по вкусу.
Но, если не считать беспокойства о еде, эта часть путешествия оказывалась весьма приятной. Моргот, орки и Ангбанд остались позади, а Мордор с Сауроном были так далеко, что их вообще не было. Да туда теперь было бы и незачем, ведь вместо Кольца на шее висел сильмарилл. Раздумывая обо всем этом, Фродо с удивлением обнаружил, что имя Саурона сделалось для него бледной тенью, и даже Кольцо не давило больше. Страх, гнетущая тяжесть, ощущение разыскивающего его Ока, жуть сверкнувшего в ночи моргульского клинка — все забылось и не возвращалось при воспоминаниях. Фродо чувствовал себя прежним хоббитом, который беспечно жил в мирном и спокойном Шире, знать не зная о Сауроне, назгулах и судьбах мира.
Бояться леса он тоже перестал. Хуан выбирал дорогу, а значит, не было и опасений заблудиться. Пожары, видимо, не тронули эту часть Дортониона. Высокие сосны с отливающими красной медью стволами упирались в небо, и коврами лежала на земле их рыжая хвоя. Дышалось тут необыкновенно легко, и Фродо нравились сосняки, хотя идти по ним было не очень-то удобно — шишки то и дело норовили подвернуться под босые хоббичьи ноги.
Иногда попадались тропинки, протоптанные не зверьем, а то и всамделишная дорога. Но по ним никто не ходил уже некоторое время — это было видно по не потревоженным опавшим листьям и по лежащим поперек троп веткам и прочему лесному сору. И поведение Хуана не показывало, что поблизости кто-то есть. Тишину лесов нарушали только птицы и мелкие зверьки. Но порой то где-то далеко, то ближе слышался низкий и гулкий рев, чем-то похожий на мычание, а однажды Фродо увидел, как среди деревьев двигалось что-то большое. Темно-бурая масса плыла позади молодых сосенок. Потом Фродо разглядел мелькание белых ног и горбоносую голову, увенчанную глубокой чашей рогов. Лесной великан неторопливо шел куда-то по своим делам, не обращая внимания на хоббита и пса.
Даже погода установилась на загляденье. Золотая осень уже перевалила за середину, но до затяжных дождей и холодов было еще далеко. Утренние туманы таяли под солнцем, днем лесное безветрие было теплым, и на больших полянах к лицу липли паутинки. Вечерами Фродо, уже как бывалый путешественник, выбирал удобное местечко для ночлега, и спалось ему теперь намного приятнее — на большом куске войлока, оставшемся от путешествия обратно через Анфауглит.
Сегодняшний лес был светлым березняком, перемежавшимся с легкомысленными осинами. Фродо гулял в свое удовольствие, Хуан шел рядом, иногда забегая вперед, что-то обнюхивая. Вдруг пес остановился, поднял голову. Уши его встали торчком. Весь вид показывал напряженное внимание. Фродо тоже замер, чтобы не мешать. Хуан опустил голову, потом засновал из стороны в сторону, почти уткнувшись носом в землю. Должно быть, что-то нашел, рванулся вперед, побежал, остановился. Через плечо посмотрел на Фродо, опять побежал вперед, опять остановился и обернулся. «Там, там!» — говорил весь его вид. Фродо понял, чего пес требует от него, и заторопился. Но Хуану этого было недостаточно. Он ухватил хоббита за край плаща, потянул за собой.
— Я не могу быстрее, — взмолился Фродо через полминуты.
Похоже, пес и сам это видел. Он замер на миг, а потом подтащил Фродо к старому стволу и потянул вниз, заставляя сесть.
— Мне ждать здесь? — догадался Фродо.
Хуан утвердительно тявкнул, обежал вокруг хоббита еще раз — наверное, веля не сходить с этого места — и умчался прочь. Через несколько мгновений хвост его скрылся из виду, а чуть погодя затих и шум.
Фродо сидел, раздумывая, кого же мог почуять пес. Должно быть, кого-то знакомого, если так кинулся навстречу. Это обрадовало. Фродо очень хотелось встретить кого-нибудь, кроме орков и Моргота, к кому не только можно было бы обратиться, но и услышать в ответ слова.
А пока он ждал. Ветра не было, но даже в безветрии над головой лепетали не облетевшие еще молодые осинки. Некоторое время Фродо рассматривал их круглые листья у себя под ногами, а потом поднял глаза на сами деревья. Они выглядели такими безмятежными и знакомыми. Можно было даже представить, что он по-прежнему в Шире. Дома он точно так же любовался великолепием их разноцветья. Хоббит вздохнул. Дом был далеко. Так далеко, что никто даже не знал туда дороги. Фродо опустил глаза долу и совсем уже было собрался хорошенько погоревать, и тут его словно что-то толкнуло. То, что он поначалу принял за один из особенно ярких листьев, на самом деле было чем-то другим. Фродо посмотрел внимательнее. Ну да, так и есть — из тонкой лесной травки и мелких сухих веточек высовывалась круглая оранжевая шляпка молодого подосиновика. Повинуясь безотчетному желанию, Фродо аккуратно выкрутил гриб, посмотрел на испачканную землей ножку, вспомнил, что у него нет ножа, и тут же о том, что он не дома. И в тот же миг забыл об этом снова — в паре ярдов от него рос другой подосиновик. А потом уже привыкший хоббитский глаз стал замечать еще, еще, еще… Все как на подбор, ядреные, ладные. Фродо стоял на краю большой грибной поляны. Другого ее края не было видно. В душе пробудилась истинно хоббичья страсть. Совершенно ничейный лес и видимо-невидимо совершенно ничейных подосиновиков, которые даже некому было собирать. Небывалое богатство, сказочное, баснословное... Конечно, Фродо не забыл, где он и что велел ему Хуан. Но он не будет забредать далеко. Он только походит вокруг и как только услышит звуки приближения Хуана, тут же вернется. Да он и не сможет далеко отойти — у него с собой только небольшой мешок, который скоро заполнится. Обрезать ножки можно и мечом. Пусть это медленно и неудобно, но торопиться ведь некуда.
Фродо не задумывался, и если бы его спросили, как он собирается есть грибы, не имея ни котелка, ни даже огня, он не нашелся бы с ответом. Но его сейчас не интересовали подобные мелочи. Каждый следующий подосиновик казался лучше предыдущего…
