***
— Долго еще будем тут сидеть?! — недовольно проскрежетала Унголиант.
— Отвянь, членистоногое. Сколько надо, столько и будем.
— Я есть хочу.
Мелькор скривился:
— У тебя другие желания вообще бывают?
— Бывают, — вздохнула Унголиант, — но от них, говорят, пауки появляются.
Тихий этот разговор велся в густом ивняке чуть повыше ручья. Здесь было сыро, но, хотя зад штанов давно промок даже от сидения на какой-то коряге, Мелькор не жаловался — из зарослей открывался прекрасный вид на ворота Форменоса. Унголиант ради маскировки была увешана какими-то вьюнками, придающими ей несколько даже кокетливый вид.
— Они собираются ехать куда-нибудь или нет?!
Террористы-заговорщики торчали в засаде уже третьи валинорские сутки, и если Унголиант, несмотря на свое нытье, могла обходиться без еды хоть полгода, то Мелькор час назад дожевал последний припасенный бутерброд. Ожидание явно затягивалось. От скуки Унголиант вязала какую-то непонятную ерунду из собственной паутины, орудуя когтем в качестве крючка. Мелькор в пятидесятый, наверное, присест вызывал в уме расположение строений внутри палисада, которое успел срисовать во время того своего разговора с Феанаро три года назад. В предыдущие примерно сорок девять заходов он пытался проложить оптимальный маршрут к сокровищнице, но всякий раз память вышвыривала его к упомянутому разговору и к окончанию оного. Тот финал в виде захлопнутой и чуть не прищемившей ему нос двери до сих пор сидел занозой в заднице. Но ничего, настала очередь Мелькора хорошо посмеяться.
Меж тем время шло.
— Идем к Древам, — бубнила Унголиант. — Потом сюда вернемся.
— Сказал же, отвяжись. Я тебе уже сто раз повторял, с сильмариллами Йаванна свои пеньки тут же снова починит.
Мелькор переикэбанил первоначальные планы, и порядок действий теперь был иным. Добывание сильмариллов и засушивание Древ не имели смысла одно без другого.
Что Древа? Древа вон они торчат себе и никуда не денутся. А с сильмариллами сложнее. Иди найди их еще, да, может, и подраться за них придется. Мелькор, конечно, рассчитывал и без кровопролития всех распугать, но, как говорится, надейся на лучшее, а готовься к худшему. Чем Эру не шутит, может, и до мокрого дела дойдет, шум до неба поднимется… В общем, следовало сначала сделать то, что потруднее, а Древа засушить — это как в два пальца свистнуть. Вот сейчас они дождутся, потом пойдут, откроют дверь, потом… потом…
— … Выезжают вон! — голос Унголиант зацарапался в самое ухо.
— Ничего я не сплю! — вздрогнув, машинально отозвался Мелькор, открыл глаза и уставился на ворота.
Из форменосских ворот и в самом деле выезжала изрядная толпа тамошних обитателей. Мелькор было взялся пересчитывать по головам, но быстро сбился и плюнул. Феанаро со всем своим выводком и прочий эльфятник оптом от мала до велика отправлялись на праздник и даже псину с собой прихватили. Последнее было особенно отрадно, потому что встречаться нос к носу с Хуаном совсем не улыбалось: проклятый барбос чутьем обладал невероятным, а подбираться умел совершенно бесшумно.
Мелькор проводил взглядом кавалькаду.
— Не понял, — сказал он. — А где Финвэ?
Унголиант не имела не малейшего понятия, кто такой этот Финвэ вообще, а уж тем более где он находится, и молчала.
— Или его с собой не взяли? Плохо себя вел, в угол поставили? Или, — продолжал изощряться Мелькор, — вообще не приглашали? Или сам дома остался, вместо собаки караулить? Ну ладно, ему же хуже. Кто не спрятался — я не виноват.
— Идем, что ли? — с надеждой спросила Унголиант.
— Не, погоди. Пусть отъедут подальше. А то вдруг кто вспомнит, что чайник на огне оставил или праздничную цацку захватить забыл, и вернется.
И они подождали еще немного, но никто не вернулся.
Зато чуть погодя из Форменоса выехала еще одна группа всадников, небольшая, и среди них Мелькор углядел Финвэ. Направились они в другую сторону и, судя по виду, на охоту, а раз верхом, значит, надолго — вон и основательно набитые седельные сумки о том говорят. Все складывалось как нельзя лучше.
— И даже со своей законной курицей повидаться не захотел съездить, — прокомментировал Мелькор. — Прошла любовь, завяли помидоры.
Мысль об увядших помидорах показалась паучихе очень забавной, и она разразилась мелким скрипучим квохтаньем, которое заменяло ей смех. Мелькор оборвал ее:
— Шутки в сторону! Пора дело делать.
И пара мазуриков кое-как вылезла из кущ, с которыми так сроднилась за последние дни.
— Эй, ты куда?
— А куда я? — недоуменно спросила Унголиант, уже уперев один коготь в стену.
— Что мы, дикие? Здесь тебе не твой Аватар, здесь через дверь ходят.
Деловито отряхнув штаны, Мелькор направился к воротам.
— Там же нет никого, они за собой заперли, — сказала Унголиант, имея в виду, конечно, компанию во главе с Финвэ.
— Усекаешь, членистоногое, — заметил Мелькор одобрительно. — Но убедиться надо. Если кто откроет, напугаю.
— А если не испугается?
— Дам в лоб!
И Мелькор заколотил кулаком в ворота.
Тишина. Никто не поспешал открывать. Даже собачьего лая не было слышно. Мелькор для проформы постучал еще раз. Результат был тот же. Никого.
— За работу, старушка!
Резво перебирая всеми восемью лапами, Унголиант взбежала по бревенчатой стене и перевалилась внутрь, оставляя за собой толстую веревку паутины. Мелькор перелез следом, слегка запыхавшись, поскольку давно уже не утруждал себя подобными упражнениями. Вдобавок паутина прилипала к рукам и коленям, что отнюдь не упрощало подъема.
— Не могла не липкую сделать, что ли? — недовольно проговорил он, отдирая с ладоней остатки клейкой субстанции.
— Зато точно не свалишься, — отвечала Унголиант. — Тьмы напускать?
Мелькор как следует осмотрелся.
— Погоди пока. Видишь, нет никого.
И они заспешили к главному строению.
Крыльцо, с которого Мелькор чуть не слетел три года назад. Дверь в дом, запертая на висячий, можно сказать, амбарный замок. Мелькор непринужденно подломил дужку фомкой — не оставлять следов он не собирался.
— Так-то, умник вонючий! — фыркнул он, в который уже раз вспомнив тот разговор.
Останки замка полетели куда подальше. Бесшумно растворились створки. За ними, как и положено, был холл, а из него пара коридоров и пара дверей. Всё так же, как три года тому, когда Мелькор изучал обстановку, стоя на пороге и украдкой поглядывая мимо Феанаро.
— Пошевеливаемся! — скомандовал Мелькор. — Ищем дверь серьезную, солидную, а главное, запертую. Давай, ты туда, я туда.
Паучиха зашагала куда велено.
— Если встретишь кого — сразу тьмы напускай и лупи со всей дури, — напутствовал ее Мелькор.
Сам он направился в дальний конец коридора, где, по прикидкам, должен был находиться спуск в нижний, цокольный этаж. Не на чердаке же сокровищнице быть.
Двери везде либо не запирались вовсе, либо вскрывались хорошим нажатием плеча. Мелькор по дороге добросовестно отворил их все, хотя уже понимал, что ничего интересного там нет. Дверь в дальнем углу выглядела посолиднее прочих, и Восставший в Мощи приготовился к обстоятельному труду, но и она поддалась довольно несложным манипуляциям.
— И это все, на что ты оказался способен, великий мастер Феанаро? — пренебрежительно хмыкнул он.
Лапы уже успели донести Унголиант туда, где предположительно находилась кухня, но условный свист заставил ее повернуть обратно.
Однако, войдя в сокровищницу, Мелькор понял, что хмыкал преждевременно. Конечно, кругом в свободном доступе стояли сундуки и шкатулки, но Мелькор сразу понял, что искать надо не в них. Этот народный умелец и в Тирионе камни в сейфе хранил, значит, и тут не на обеденном столе держит. Чутье настаивало, что искомое находится вон там — за неприметной дверцей, вделанной в стену. Дверца эта из закаленной стали была так ладно пригнана, что нигде не оставалось щелочки толще волоса, чтобы зацепиться. Скважина для ключа была утоплена глубоко в маленьком квадратном отверстии, чтобы снаружи было труднее разглядеть, какой она формы, и невозможно сделать слепок.
Мелькор засучил рукава и принялся за работу. При себе у него имелся набор самых разнообразных отмычек, но совершенно не было уверенности, что хотя бы одна из них справится, окажись тут действительно хитроумный замок. В крайнем случае любые неподдающиеся двери можно было просто выламывать, сил у второго по могуществу в Эа на это бы хватило. Но просто так крушить все подряд — это неинтересно и примитивно, поэтому Мелькор продолжал сосредоточенно ковыряться во внутренностях замка и прислушиваться к ощущениям. Унголиант за спиной нетерпеливо перетаптывалась с лапы на лапу. Ей эти церемонии не нравились.
«Не шурши под руку, с мысли сбиваешь!» — собрался уже прошипеть Мелькор, но как раз в этот момент очередная отмычка нащупала что-то в замке, какая-то невидимая деталь подалась, сдвинулась, отмычка провернулась… Мелькор нетерпеливо дернул дверцу на себя — и из груди его вырвался судорожный вздох. За дверцей, в маленькой нише стояла шкатулка. Он протянул руку и с удивлением отметил, что рука слегка дрожит.
Шкатулка была очень гладкого темного дерева, простых строгих очертаний, без затейливых инкрустаций, без хитрой резьбы и украшений из камней или золота, но вместе с тем какая-то очень законченная, очень правильных пропорций, лишь с легким намеком на некую асимметрию, что придавало ей вид уникального изделия, выполненного специально, любовно и старательно. Сомнений не было — она самая!
Паучиха заглянула сбоку.
— Открываем?
Мелькор хотел сказать, что лучше бы это сделать в безопасном месте, но понял, что терпения у него не хватит, и стал искать, куда можно всунуть отмычку. Не тут-то было! Шкатулка запиралась каким-то хитроумным способом: в ней не было ничего, похожего на замочную скважину.
— Ломай! — хрюкнула Унголиант.
— Сломать и дурак может, — вертя шкатулку так и сяк, буркнул Мелькор. — А хозяева что, тоже всякий раз ломают, чтобы камни достать? Тут хитрость какая-то есть, чтобы без ключа открывать.
Он оказался неправ. Хитрость заключалась в отсутствии всяких хитростей. Потому что когда Мелькор взялся одной рукой за дно, другой за крышку, крышка вдруг подалась — шкатулка вовсе не была заперта! Мелькор замер на секунду, словно не веря своим глазам, после чего медленно и как-то даже торжественно приподнял крышку, и нутро шкатулки озарилось мягким золотистым светом. От неожиданности подельники прикрыли глаза.
Совсем не свет сильмариллов!
Но раньше, чем Мелькор это сообразил, произошло непредвиденное: из шкатулки полилась музыка, простенькая такая мелодия, и не очень громкое, с некоторым жестяным скрежетом, но отчетливое пение… Не веря своим ушам, сильнейший из айнур разинул рот и подавился воздухом.
Мелодия окончилась, сияние погасло, шкатулка со стуком захлопнулась, едва не отдавив Мелькору пальцы.
Вопль ярости сотряс Форменос.
Мелькор понял! Обыщи он хоть всю сокровищницу, переверни он хоть весь дом — здесь их нет. Даже если он разнесет и раскатает весь Форменос по камушку и бревнышку, он ничего не найдет.
— Подстроил! — взревел он. — Знал, стервец!!!
Хуже. Стервец не знал, он догадался. Предугадал, просчитал! Обстряпал так, чтобы Мелькор добрался до самой шкатулки, ни разу не заподозрив подвоха!
В потолок понеслась отборная брань.
— И один, и второй! — разорялся Мелькор сквозь отъявленную нецензурщину. — Как будто одного засранца мало, он еще и второго такого родил! Руки бы повыдергивать!! Обоим!! Умельцы хреновы!! А придумывал средний, скотина красномордая, чтоб язык у него отсох!! И этот певец ртом недоделанный, растак его…
Каким образом были причастны к делу оставшиеся четверо сыновей Феанаро, Мелькор не представлял и клял их на чем Арда стоит просто так за компанию. Наверняка всё знали, поганцы, и рядом стояли и в кулак хихикали! А потом слушали всей своей семейкой и злорадно предвкушали, как это услышит он! От представленной картины у него почернело в глазах.
Сквернословие было таким отъявленным, а сам Мелькор полыхал такой яростью, что Унголиант сочла за благо испариться. Тихонько, чтобы не дай Эру не обратить на себя внимания, она смылась из хранилища и материализовалась в кухне — конечно, совершенно случайно. Мелькоровы матюки сотрясали дом по-прежнему, аж тарелки в буфете позвякивали, но тут паучихе было как-то спокойнее. Лапы сами потянулись открывать дверцы и шарить по полкам…
Унголиант уничтожала примерно семнадцатое печенье, когда уловила что-то не то. Спешно дохрустев — не выплевывать же добро! — она прислушалась. Матюки иссякли. Дом теперь наполняла мертвая тишина, такая, что Унголиант даже сделалось не по себе. Может, ее подельник давно лопнул там от злости или вообще развоплотился, а она тут печенье трескает. Того и гляди, эльфы вернутся — ругань Мелькорову, поди, на семь лиг в округе слышно. Прихватив с собой для бодрости духа короб с оставшейся выпечкой, она осторожно двинулась на разведку. Тишина продолжалась. Стараясь не клацать когтями, Унголиант подкралась к хранилищу и одним глазом заглянула внутрь.
Мелькор неподвижно сидел на сундуке, с виду вроде живой и невредимый, но с таким выражением на лице, что страннее некуда. Потом он откинул крышку шкатулки и снова с неотрывным вниманием выслушал всю песенку, потом проделал это еще раз… «Чокнулся!» — подумала Унголиант и машинально закинула в рот очередное печенье. А еще потом Мелькор захохотал. Заливисто, самозабвенно, нескончаемо…
«Точно псих!» — вся в нервах, Унголиант попятилась, намереваясь дать тягу, не разбирая дороги, поперхнулась, Мелькор обернулся на звук…
— Эй, старушка, хочешь увидеть настоящее зрелище?
Крайне неразумно противоречить и прямо отказывать психам, и Унголиант опасливо проскрипела:
— Ну, хочу…
Теперь Мелькор выглядел как будто нормальным и прямо-таки сиял предвкушением неизвестно чего.
— Тогда айда со мной в Валимар на праздник! — Мелькор вскочил, запихивая шкатулку в свой заплечный мешок. — Я этим шутникам там такое покажу — до конца Арды вспоминать будут! Иэххх!
Унголиант попробовала отбрыкаться. Валар она не любила, а тронутых боялась.
— Меня же туда не пустят! — нашла она отмазку.
— Ты со мной будешь. Пусть только попробуют не пустить!
Деваться было некуда. Судьба оказалась сильнее, и Унголиант ей покорилась.
Темная туча, хрупая печеньем, понеслась в сторону Ойолоссэ.
***
Выказывая легкое нетерпение, Манвэ мерил шагами просторный холл общих с Вардой апартаментов на Таникветиль. Делал он это аккуратно, чтобы ненароком не нарушить совершенство своего наряда. После показательного примирения двух нолдорских принцев, изрядно, впрочем, подпорченного неожиданным заявлением, казалось бы, благонадежного Нолофинвэ, королевская чета удалилась в свои покои, чтобы переодеться и предстать теперь уже на празднике. Для достижения совершенства во внешнем виде, как и во всем остальном, Варде всегда требовалось больше времени, вот потому-то Правитель Арды и слонялся тут битый час, не зная, куда себя приткнуть.
Шаги послышались с двух сторон одновременно. В проеме входной двери замаячила до боли знакомая массивная фигура братца — откуда вдруг принесла его нелегкая? В тот же момент из двери, ведущей в комнаты супруги, появилась Варда в сопровождении майар-камеристок… и тут же с пронзительным визгом легкой бабочкой вспорхнула на столик для писем. Служительницы, вереща от ужаса, отступили за дверь и, судя по всему, разбежались. Ошарашенный Манвэ проворно обернулся посмотреть и… Стоять на месте он остался только потому, что рядом с супругой на столике уже никак не поместился бы: держа в одной руке внушительную монтировку, его необузданный брат другой вел на цепочке огромного паука едва ли не по пояс в холке. От членистоногого таких размеров спасаться на столике было совершенно бесполезно, но в холле не было ничего другого.
— Что это? — спросил Манвэ, едва сумев подавить дрожь в голосе.
— Зверушку себе заимел, — невозмутимо отвечал Мелькор. — У тебя орлы, у Оромэ собаки, даже у Нессы олени, а я чем хуже? Вот паучком обзавелся. Смотри, какая прелесть! — Мелькор почесал паука где-то позади глаз. На пол посыпались крошки печенья. — Поздоровайся.
— Унголиант, — представилась паучиха и протянула Манвэ одну из восьми своих лап.
Лапа заканчивалась большим когтем.
— Оно разговаривает?! — взвизгнула Варда.
— Что ж ты так кричишь-то? — недовольно поморщился Мелькор, потирая ухо. — Ну разговаривает, эка невидаль. Ты тоже трещишь без умолку.
Не отнимая протянутой Манвэ лапы, Унголиант приставила две другие к голове на манер рожек и нацелилась на Варду:
— Ууу!
Предыдущие вокализы Варды были ничто по сравнению с тем, что раздалось сейчас.
Снаружи в холл ввалился запыхавшийся Эонвэ и остолбенел при виде происходящего. Церемониал запрещал ему расхаживать с оружием по Таникветили, Валимару и окрестностям, а идти на Мелькора с кулаками ему запрещал здравый смысл — не Тулкас ведь, вылетит вон за милую душу. Впрочем, Эонвэ и с оружием погодил бы затеваться, по крайней мере, один на один — монтировка смотрелась как-то очень неприятно. Лучше всего было бы сбегать за подмогой.
— Что ты здесь делаешь, лишенец?! — грозно вопросил Эонвэ с относительно безопасного расстояния.
Мелькор пренебрежительно дунул в его сторону, ясно показывая, что разговаривать со всякими мальчиками на побегушках ниже его достоинства. Унголиант нетерпеливо тряхнула лапой. Манвэ понял, что просто так паучиха не отвяжется, и кончиками пальцев с величайшей опаской дотронулся до ее когтя. К его удивлению, ничего страшного не произошло. Манвэ слегка приободрился.
— Да, Мелькор, в самом деле, с чем пожаловал?
— С разоблачением мятежа и крамолы, — был внушительный ответ.
— Где?
— У твоих орлов в гнезде! — сказал эвентуальный Моргот. — Собирай всех в Круг Судеб.
— Мелькор, у нас праздник, — напомнила Варда со столика.
— Не до праздников сейчас, — отмахнулся Мелькор. — Дело государственной важности, я вам говорю.
***
Собрание никак не могло начаться.
Кто-то уже расселся по своим тронам, но остальные продолжали толпиться вокруг Мелькора, со всех сторон разглядывая его ручного паука. Унголиант невозмутимо предлагала всем когтепожатие, дамы тихонько ахали и отшатывались в сторону, но не расходились.
— Еще бы таракана приволок! — раздался за спиной голос Аулэ.
Мелькор, не оборачиваясь, парировал:
— За тараканами — это к твоей жене, она у нас жизни кругом разводит.
— Чудо какое! — услыхал он над другим ухом и едва не подпрыгнул от неожиданности.
Слегка отодвинув его плечом, к Унголиант приблизилась Вайрэ и бесстрашно потрогала чудовищный коготь. В ответ Унголиант протянула другую лапу и подцепила край длинной ажурной шали, лежащей на плечах Вайрэ.
— Как интересно сделано… Это кто же сплел такое? — тоном знатока осведомилась паучиха, рассматривая затейливый рисунок на просвет.
— Это я связала… к празднику вот… — бледные щеки Вайрэ покрыл легкий румянец. — Вам нравится?
Приподняв края шали, Вайрэ сделала пируэт, продемонстрировав тем самым свое творение целиком. Намо в изумлении таращился на супругу. Остальные, впрочем, тоже смотрели, открыв рты.
— Красивая работа! — оценила Унголиант. — И цвет приятный такой, мягкий, серо-серебристый… Я не люблю кричащих расцветок, — добавила она, в упор разглядывая двумя парами глаз стоящих друг подле друга Вану и Нэссу. Обе красотки сдавленно пискнули и ретировались за широкие спины Тулкаса и Аулэ. Унголиант некоторое время прицельно рассматривала рыжую бороду Тулкаса, очевидно, тоже найдя ее расцветку несколько не соответствующей своему вкусу, но Тулкас оказался непрошибаем.
— Мелькор, — спросила совершенно очарованная Вайрэ, — где ты ее взял?
— Где взял, там уже нету, — пробормотал слегка обалдевший Мелькор. — Она одна такая.
— Экая жалость! Мне бы как раз пригодилась. А то эти майар такие бестолковые… Ты не мог бы уступить ее мне?
— Эй, а меня спросить? — подбоченилась Унголиант.
— Ой! — Вайрэ, кажется, слегка смутилась и даже отступила на шаг.
Мелькор ухмыльнулся и хотел что-то сказать, но сделка была прервана вмешательством Манвэ — тот наконец решился призвать всех к порядку.
— Что вы тут Птичий рынок устроили?!
Вайрэ, вспомнив о своих обязанностях секретаря-протоколиста, с некоторой неохотой заняла подобающее ей место.
Манвэ продолжал руководить:
— Мелькор, мы оставили наш праздник, чтобы слушать тебя!
— Так разве во мне проблема?! — возмутился Мелькор. — Я сам устал тут торчать! Сядьте, заткнитесь, и пусть Ирмо уже проснется, Йаванна прекратит демонстрировать мне свои прелести, а Тулкас вынет палец из носа.
Тулкас немедленно отставил ковыряться в ухе, грозно запыхтел, и только суровый взгляд Оромэ остановил его от подобающего ответа на такую наглую напраслину. Йаванна, чуть поиграв бровями, устремила глаза к небу. Ирмо не отреагировал никак.
Наконец-то воцарилась тишина.
— Мы все внимание, Мелькор, — негромко сказал Намо.
Уперев кулак с цепочкой в бок, Мелькор слегка отставил одну ногу и обвел собравшихся медленным, но очень выразительным взглядом.
— Пока вы тут веселитесь и прохлаждаетесь, — с видом обличителя начал он, — я один стою на страже порядка и общественного спокойствия.
— Ты-то?! — не выдержала Варда.
— Да, я. Не перебивай, женщина.
Владычица звезд негодующе фыркнула, а Мелькор продолжил:
— И пока вы празднуете и зовете на праздник кого попало, этот ваш драгоценный Феанаро… — тут Мелькор сделал эффектную паузу, чтобы валар как следует оценили очередной его поклеп, — разводит в своем укромном углу вольнодумство, бунт и покушение на основы. И на этот раз вам не удастся пришить мне соучастие, потому что я с ним и вообще хоть с кем-нибудь из его двинутой семейки три года не то что не разговаривал, а даже и близко к ним не подходил.
— Кстати, а где ты был эти три года? — поинтересовался Оромэ как будто между делом.
— Вел уединенную жизнь отшельника. Изучал животный мир на дальних окраинах, собирал гербарий, размышлял о вечном… В общем, очень душеполезно проводил время. А когда вернулся, оказалось, что тут такое творится!
Мелькор пошарил в своем вещмешке и извлек приснопамятную шкатулку:
— Узнаёте?
— Конечно. В ней лежали сильмариллы, когда Феанаро принес их сюда, — уверенно ответила Варда.
— Или в очень похожей на эту, — заметил Намо.
Мелькор оставил эту реплику без внимания. Аулэ молча кивнул: при благословении сильмариллов он не присутствовал, но работу Феанора узнавал сразу.
— А откуда она у тебя? — подозрительно осведомилась Вайрэ.
— Отвечать на дурацкие вопросы буду потом. И как вы думаете, что там внутри?
— Сильмариллы, — сказал Манвэ.
«Ой, дурак!» — было написано на лице Мелькора.
— Если бы все было так просто, я бы этой ерундой не занимался. Еще попытка.
Следующую версию выдвинул Ульмо:
— Какие-нибудь письма, документы.
Мелькор принял вид оскорбленного достоинства:
— Сам такой! Я чужих писем не читаю и даже не пишу.
— Драгоценности его жены, — предположила Вана.
— Тебе лишь бы о цацках, — отмахнулся Мелькор. — Кто еще умный? Тулкас, не хочешь поучаствовать?
— Иди нафиг! — огрызнулся тот.
— Надо же! Почти угадал. Но все-таки мимо.
— Тогда ничего, — сказал Оромэ. — Пусто в ней.
— Пусто у тебя в голове! Стал бы я вас из-за порожней коробки беспокоить.
— Ну скажи уже, — взмолилась Нэсса. — Мы все равно не угадаем!
— Да где уж вам, — вздохнул Мелькор, но вместо ответа опять полез в вещмешок. На этот раз он вытащил оттуда большой лимон, оглядел его и со смачным скрипом откусил добрую треть. И начал неторопливо пережевывать.
«Во дает!» — читалось на лице Тулкаса. Остальным валар свело челюсти.
Все еще с набитым ртом, вечный возмутитель спокойствия привычным уже жестом откинул крышку ларца. Присутствующие невольно вытянули шеи, чтобы рассмотреть содержимое. Опять воссиял золотистый свет, снова зазвучала мелодия, и, хоть слегка искаженный, но вполне узнаваемый прекрасный голос второго сына Феанаро запел:
В твоей короне будет ***,
А не отцовы сильмариллы.
И, уже наученный опытом, Мелькор спешно убрал пальцы, чтобы не прищемило.
Булькал Ульмо. Во все горло ржал Тулкас. Заразительно хохотала Йаванна, запрокинув голову и показывая безупречный полукруг зубов. Аулэ не отставал от супруги. Вана и Нэсса хихикали, обе покраснев до ушей и смущенно глядя куда-то в сторонку. Эсте с ее медицинским образованием упоминание любых частей тела смутить не могло, поэтому она смеялась, не краснея. Для приличия прикрыв глаза рукой, прыскала Вайрэ. Ирмо утирал слезы полой своего праздничного одеяния. Ниенна молча передала ему платок. У нее же самой было престранное выражение — как будто мышцы лица не знали, что им делать. Даже у Намо подозрительно подрагивали губы. Мелькор с невозмутимым видом доедал свой лимон. Только Варда сидела неподвижно, сжав рот в узкую злую нитку, и Манвэ взирал на происходящее с выражением глубокого недоумения.
— Ну и что? — озадаченно глядя перед собой, спросил он.
Мелькор слегка опешил. Такого он не ожидал даже от своего брата.
— То есть как это «что»?!
— Ну, это, конечно, неприлично, но где тут крамола?
Варда невольно схватилась за виски.
— Тебе еще раз дать послушать? — вкрадчиво спросил Мелькор.
— Нет, зачем же? Я помню! — с достоинством ответил Владыка Валинора. — Обещают кому-то… гм… вместо сильмариллов. Только я не понял, кого там имели в виду.
Мелькор пожалел, что не прихватил два лимона.
— Кого-кого… Тебя!
— Но ведь здесь нет имен.
— Речь о короне, — снисходительно объяснил Мелькор. — А корона у кого? У короля. А кто у нас король Арды?
Манвэ гордо выпрямился:
— Я!
— Вот в твоей короне это и будет.
Король Арды хватанул ртом воздух и замолк.
— Аааа! — понимающе протянул Тулкас.
— Бэээ! — передразнил его Моргот и оглядел почтенное собрание. — Ну, вы тут решайте, как вам с этим дальше существовать, а я пойду на праздник, повеселюсь. Заслужил! Кстати, шкатулку мне забрать или вам оставить?
Манвэ наконец-то ожил и вышел из ступора. Манвэ поднялся с трона.
— Так! — тоном, не терпящим возражений, произнес он. — Это нельзя оставлять без внимания! Немедленно разыскать мне… Уууууу!
Изящный каблучок праздничной туфельки впечатался в свод королевской стопы.
— … управляющего празднеством! — сдавленно докончил Манвэ, переведя дух. — Мы и так непозволительно затянули с началом. А все вопросы решать будем после!
Мелькор снова пожалел об отсутствии в мешке второго лимона, и подумал, что ему тут больше делать нечего. Хорошего понемножку.
— За мной, старушка! — он дернул цепочку Унголиант. — Там и печеньки наверняка будут!
— Подожди, Мелькор! — вдруг услыхал он.
К ним подошла Вайрэ.
— Мелькор, — она положила узкую ладонь на руку не слишком светлого валы. — Нехорошо держать разумное создание в качестве ручной зверушки. Отпусти Унголиант, а себе заведешь кого-нибудь другого.
Мелькор замялся. Отпустить Унголиант — а как же Древа? Правда, сильмариллы он не получил, и неизвестно, когда удастся их получить вообще, поэтому вопрос о погашении Древ с повестки дня пока вроде как снимается… А если Унголиант останется в Валиноре, то позвать ее можно будет гораздо быстрее, чем бегать за ней Эру знает куда.
— Ой-ой-ой, давно ли мы такие правильные? — проворчал он, отстегивая цепочку. — Ладно, будь по-твоему, я добрый и покладистый. Бывай, старушка! — он потрепал Унголиант по сгибу мохнатой лапы. — Не поминай лихом, даст папа Эру — еще свидимся.
Вайрэ с чувством подала ему руку:
— Спасибо! Голубушка, — обратилась она к паучихе. — А вы не хотели бы стать моей помощницей?
Всеми восемью глазами Унголиант изобразила раздумья. Больше всего на свете она любила три вещи: чтобы было светло, плести и…
— Но я привыкла к свободе творчества, и я плохо работаю в команде, — скрипнула она.
— Все это можно будет уладить, — пообещала Вайрэ.
— И еще я люблю печенье.
— О, этого сколько угодно.
Унголиант еще немного пошевелила хелицерами.
— Может, мне и впрямь у вас понравится…
— А я буду к тебе захаживать… иногда, — сказал Мелькор.
И удалился.
***
Праздник подходил к концу. Серебристый свет Тельпериона лился на стихнувший Валимар.
Улица была широка — узких тут вообще не делали, но один шел по самой середине ее и не думал уступать дорогу, а двое идущих навстречу сторониться тоже не собирались. Так и остановились, чуть носами друг в дружку не впечатавшись.
— Ну и сукин же ты сын, — сказал с непонятной интонацией Пламенный Дух.
— И это вместо спасибо?
— Ты его уже услышал.
Всем в эту минуту довольный и слегка, ровно до просветления, вдетый Мелькор расплылся в ублаготворенной улыбке:
— Я все-таки дождался твоей признательности!
Феанаро чуть прищурился.
— На этот раз ты хорошо постарался.
И, обойдя Мелькора с обеих сторон, Финвионы продолжили свой путь.
— Но не теряй бдительности, Куруфинвэ Феанаро! — донеслось в спину уходящему Пламенному.
Тот, не оборачиваясь, уже поднял руку, чтобы ответить каким-то жестом, но тут Нолофинвэ сказал что-то, чего Мелькор не расслышал. Феанаро бросил быстрый взгляд на брата, и они расхохотались на всю улицу.
