***
Почтительно склонив голову, Финвэ стоит в Круге Судеб и подает прошение. До трона Манвэ далеко, и Финвэ с трудом осмеливается подойти – ведь кто он такой, чтобы вручать бумагу лично в собственные руки Королю Арды. Манвэ не спешит принять протягиваемый ему свиток – валар не имеют письменности, ибо она им не нужна, и грамоту Воплощенных не знают по той же причине.Манвэ: читай!
Финвэ разворачивает свиток. Финвэ, громко и с выражением: мой повелитель! Взгляни – я насильно лишен жены!
Манвэ так и делает, а за ним и остальные. Четырнадцать пар глаз вперяются в Намо. Намо, сурово: выбирай выражения. Не то будешь отвечать за клевету.
Финвэ, виновато бормоча: я не имел в виду ничего такого… Я только хотел сказать, что…
(снова уставляется в свиток, далее громко и с выражением) Единственный среди эльдар я не имею супруги.
Намо: ответственность за вранье тоже существует, так что не ври. В Амане полным-полно неженатых эльдар.
Финвэ, совсем сбитый с панталыку: то есть я единственный, у кого супруга есть, но ее нет.
Тщательно составленное прошение на поверку оказывается далеко не таким хорошим. Варда, к Намо: ясно же, что это только художественное преувеличение. Не перебивай, а то он никогда не закончит.
Намо тихонько фыркает. Пустота под его капюшоном не обещает ничего хорошего. Финвэ явственно ощущает душевный трепет, но все же продолжает чтение.Финвэ: и не должен я надеяться ни на сыновей, исключая одного, и ни на дочерей…
Манвэ: кажется, я понял в чем дело. Нехватка надежды – это плохо, особенно в Амане. А ведь она – самая прекрасная добродетель Детей Эру. Но это нетрудно исправить. Я поручу тебя заботам Ниенны. Ступай в ее чертоги, и, внимая ей, ты укрепишься в надежде.
Финвэ, которому уже очень неуютно от того, что приходится то и дело возражать Владыкам: прошу прощения, о король, но надежда не приведет в мой дом жену, и я так и буду коротать свои дни в одиночестве, грустный и никому не нужный. Одной надежды недостаточно для детей.
Тулкас, Финвэ: тогда давай подеремся!
Оромэ: ты что?
Тулкас: а что? Мне всегда помогает, когда грустно. Может, и Детям поможет.
Эсте: драться только осторожно и потихоньку.
Тулкас: еще новости! Это еще почему?
Эсте: ты вала, а он Воплощенный. Ты же его убьешь.
Тулкас: не, драться потихоньку – это неинтересно. Это танцы уже, а не драка. Тогда, может, к Ване его отправить?
Вана: зачем?
Тулкас: ты же у нас по танцам.
Вана, еще раз оглядев Финвэ: кажется, он не слишком хороший танцор. Но если вы считаете, что это поможет…
Финвэ: нет, владычица Вана. Я был бы рад танцевать под твоим началом, но моя печаль другого рода. Мне хотелось, чтобы у меня было много детей, но это невозможно.
(вновь обращается к свитку) Ибо мое сердце предупреждает меня, что Мириэль не вернется когда-либо снова из Мандоса.
Вайрэ, строго: а что такого ты сделал своей жене, что она предпочитает скорее быть в Мандосе, чем с тобой?
Финвэ, робко: ничего, владычица Вайрэ. Я только хотел детей…
Варда, возводя глаза: опять он за свое! Какая-то навязчивая идея.
Ульмо: тогда это по медицинской части.
Оромэ: а что скажут целители?
Эсте тихонько дергает за рукав Ирмо, дремлющего в своем кресле.
Ирмо, просыпаясь: а? Что?
(вспомнив, где он находится, произносит одну из тех фраз, которые у него готовы на все случаи жизни) Это пока весьма малоизученная область знания.
Оромэ, удивленно: желание детей?
Ирмо: ах, вы об этом… Да, тут можно помочь. Финвэ, сейчас я выпишу тебе направление, зайди к нам послезавтра за микстурой.
Финвэ, крайне недоверчиво: и от нее появятся дети?
Ирмо: тебе перестанет их хотеться.
Эсте, с сомнением: а это будет совместимо с клятвой целителей?
Ирмо: конечно. Он же страдает.
Йаванна: но желание детей – это естественно для Воплощенных.
Ирмо: у него уже есть ребенок.
Финвэ, жалобно: но только один!
(снова глядит в прошение) В то время как Ингвэ и Олвэ зачинают много детей в блаженстве Амана.
Аулэ: лучше меньше, да лучше. Пусть один, зато какой смышленый! Далеко пойдет. Не то что у этих – стадо бестолочей.
Финвэ: но, может быть, следующие мои дети будут еще лучше или хотя бы не хуже.
Йаванна: да, ведь у Воплощенных говорится, что первый блин комом.
Финвэ, чувствуя поддержку могущественной валиэ, дочитывает прошение: должен ли я остаться навсегда так?
(опускает свиток, поднимает глаза и смиренно смотрит на Манвэ) Это всё, владыка Манвэ.
Манвэ: итак, чего же ты хочешь?
Финвэ, оживляясь: жены, о король. То есть я хочу детей, но для этого нужна жена. Живая жена. (уточняет) Рядом со мной. Потому что та жена, которая у меня есть... то есть была... хоть и жива, но недосягаема.
Вана, с некоторым избытком энтузиазма: ты хочешь, чтобы мы нашли для тебя жену?
Финвэ, почтительно кланяясь: о, нет, владычица Вана! Жену я сумею найти сам. Я лишь покорнейше прошу разрешения на повторный брак.
Манвэ вопросительно смотрит на Намо.
Намо, бесстрастно: будет создан прецедент.
Тулкас: а вот этого нам не надо, не надо! Детей - это пожалуйста. Пусть создают, если им хочется. А принциндентов не надо!
Йаванна изумленно смотрит на него, потом прикрывает лицо широким рукавом. Плечи ее вздрагивают.
Тулкас, строго глядя на Йаванну: да, не надо! Этот Воплощенный, конечно, у себя король, и дети у него будут принцы, но как начнут претендовать! А нам от этого уже претензий хватает. Битый час тут сидим.
Оромэ: Тулкас, друг мой... ты перепутал прецедент с претендентом.
Тулкас: оба хороши!
Финвэ тоскливо оглядывается, переминаясь с ноги на ногу.
Намо: вернемся к нашему основному вопросу.
Аулэ: я согласен с Судией. Одному разрешим – другим тоже потом потребуется.
Йаванна: а я бы не стала этого бояться. Не всякая женщина скрывается от мужа в Мандосе. Большинство живет вместе или порознь, но в любви и согласии. Так что этот исключительный случай исключительным и останется.
Манвэ: ты полагаешь, нам следует удовлетворить просьбу этого эльда?
Йаванна: я бы сделала это не раздумывая, ибо поощрять размножение всего живущего – мой долг.
Вана: а я бы посмотрела на это по-другому.
(обращаясь к Йаванне) Не всякая женщина скрывается от мужа в Мандосе, говоришь ты. А я скажу, что не от всякого мужа женщина скрывается там.
Тулкас: а какая разница-то? Что так, что сяк, все равно жена в Мандосе.
Вана: вот именно! А муж – на свободе. И просит себе новую жену. А если и она тоже сбежит от него в Мандос? Он придет просить третью?
Валар смотрят на Финвэ испытующе и осуждающе.
Финвэ, запинаясь: нет, нет! Я – нет. Если и вторая жена уйдет от меня в Мандос, обещаю… нет, клянусь!.. что третьей я уже не попрошу.
Оромэ: то есть останешься без жены?
Финвэ, вздохнув: да, владыка Оромэ. Что еще мне останется? Только ждать и надеяться, что хоть одна из них когда-нибудь согласится выйти обратно.
Оромэ: в таком случае почему ты не можешь начать уже сейчас?
Финвэ: с двумя женами у меня будет вдвое больше шансов.
Аулэ согласно кивает.
Тулкас, недовольно: научили их считать на свою голову!
Ульмо, еще более недовольно: еще и Искажения в Аман понавезли! А ведь я был против. Я с самого начала был против того, чтобы тащить сюда эльфов. Пусть оставались бы во Внешних Землях и женились бы там как хотели.
Аулэ, который в свое время громче всех агитировал за перевоз эльфов в Аман: но мы же должны были их учить!
Ульмо: вот и ездил бы в Средиземье и учил их там.
Йаванна, к Аулэ, язвительно: да! Как гномов творить, так ты из Средиземья не вылезал. А как эльфов учить, так тебе их сюда подавай!
Аулэ, слегка опешив от этого двойного напора: и ничего не Искажения! Может, это Замысел такой. Манвэ, скажи им!
Взгляд Манвэ теряет ясность, как будто он видит нечто, недоступное взорам других. Потом веки его медленно опускаются и все тело откидывается назад, на спинку кресла, безвольно обмякает. Дыхание делается неслышным, да и непонятно, дышит ли он вообще. Но при этом фигура его непостижимым образом сохраняет величественность. Финвэ встревожен такой переменой – все ли в порядке с Королем Арды. Но валар остаются спокойным, и на помощь Манвэ никто не бежит. Все знают, что так Манвэ путешествует мыслями и вспоминает Музыку. Наконец он возвращается в реальность.
Манвэ: это печально. Теперь более ясно вижу я, насколько велик был вред, который Мелькор в древности сделал веществу Арды, так что все те, кто были воплощены, должны всегда быть склонными к горю, поступкам или страданиям, неестественным в Арде Неискаженной. И это искажение не могло быть полностью разделано, ни даже Мелькором раскаявшимся, ибо сила вышла от него и не могла быть отозвана, но продолжит работать в соответствии с волей, которая привела ее в движение.
Финвэ молча смотрит на Короля Арды, пытаясь вникнуть в смысл сказанного и понять, какое отношение это имеет лично к нему. Валар украдкой переглядываются, вопросительно посматривают на Варду, которая, как правило, переводит речи Манвэ на понятный язык.
Варда: что бы мы ни делали, искажение все равно существует.
Несса: но сейчас оно в ком? В нем
(указывает на Финвэ) или
(взмахивает рукой в ту сторону, где, по ее мнению, находится Мандос) в ней?
Ульмо: в ней.
Вайрэ: в нем.
Аулэ: ни в ком. Это Манвэ говорил в общем.
Ниенна, прикладывая платок к глазам: в обоих. Но мы должны проявить к ним жалость.
Манвэ выглядит растерянным, не зная, чью сторону принять.
Оромэ: нет ничего проще, чем проверить и убедиться.
Манвэ: но как?
Оромэ: удовлетворить просьбу этого Воплощенного и разрешить ему второй брак. Если и вторая жена уйдет от него в Мандос, то Искажение в нем. Если же не уйдет, то искажена Мириэль.
Вайрэ: по-твоему, у нас склад бывших жен Воплощенных?!
Оромэ, примирительно: всего лишь еще одна эльфийка.
Намо: а если все же искажены оба?
Оромэ: тогда… тогда…
(запинается и задумывается).
Вана: тогда второй брак надо разрешить обоим, и выдать Мириэль другого мужа. И посмотреть, кто от кого сбежит.
Манвэ: а если никто не сбежит?
Вана: тогда будут две счастливые пары. Я всегда за любовь.
Несса: поддерживаю!
Варда, недовольно: вам обеим лишь бы про любовь. Как будто других проблем нет.
Получив внушение от королевы, Вана и Несса молча потупляют глаза.
Несса, Ване, тихонько: в отличие от некоторых, у нас любовь не проблема.
Оромэ: так что мы в итоге решим?
Намо: удовлетворим прошение и разрешим второй брак. Если брак Воплощенных – это союз и душ, и тел, то раз уж телесного союза нет и не предвидится, пусть заключает другой.
Варда: а как же союз душ?
Намо: а на союз душ вообще ограничений нет. Его можно заключать сколько угодно раз одновременно. Друзья, враги, возлюбленные…
Варда: н-ну… если ты так считаешь… Манвэ?
Вместо ответа Манвэ вновь уходит в себя. Валар начинают устраиваться поудобнее. Все знают, что король может бродить в дебрях своих мыслей очень долго. Тулкас поглядывает по сторонам – он ищет кого-нибудь из майар, чтобы послать за пирожками. Ниенна смотрит на Финвэ и заранее достает платок – если ожидание затянется, участь этого эльда будет незавидной. Но Манвэ возвращается к реальности удивительно быстро.Манвэ: однако вещи требуют размышления. В какой степени вещи без даже жизни телесной могут быть различаемы как одни и те же, с одной стороны, и как равнозначные, с другой? И как это касается вещи с жизнью телесной, тем более персоны с жизнью духовной также, если материал, в котором он воплощен, изменен? Ведь мы, валар, не притязаем никогда на то, чтобы воссоздать то же самое дерево, будь его потеря оплакиваема или нет, но только, если захотим, возвращаем богатству Арды нечто равнозначное. Мы не разделываем историю. Она на самом деле не может быть разделана без разделывания Эа. Брачный союз Воплощенных есть союз равно души и тела. Поэтому те, которые имеют отличные от прежних тела, не могут возобновлять союз, сделанный в другом теле. Но коль скоро они те же самые персоны, что и прежде, кто были женаты, они не могут брать новых супругов, ибо самость персоны находится в фэа и ее памяти. Такое неестественное состояние не может быть разрешено.
Наступает тишина. Финвэ скорбно надламывает брови – он снова не понял сказанного, но уловил, что второго брака ему не разрешат. Валар выглядят ошарашенными, с надеждой смотрят на Варду. Варда только чуть пожимает плечами – на этот раз речь супруга ей темна так же, как и остальным. Тулкас, открыв было рот, тут же захлопывает его со словами «А чо всё я-то?» Манвэ глубокомысленно отмалчивается.
Варда, неуверенно: кажется, дело в том, что каждое тело может заключить телесный союз только один раз и только с одним определенным телом. После этого вступать в союз с другим телом уже нельзя.
Оромэ: но если прежний союз уже расторгнут?
Варда: тем не менее, он был. Мы не можем переделать историю и сделать его не бывшим.
Манвэ: да, именно это я и сказал. Неестественно, чтобы одно и то же тело заключало телесный союз с разными телами.
Йаванна: душе с душами, значит, можно, а телам с телами нельзя?
Манвэ, важно: именно так. Потому что мы не можем привести его в первоначальное состояние.
Удрученный Финвэ опускает голову ниже плеч. Ниенна снова начинает громко всхлипывать.
Ниенна: он такой несчастный! А, может быть, мы выдадим ему новое тело? Тогда он сможет заключить новый союз.
Йаванна: хорошая идея!
Намо: а как вы заставите его покинуть старое?
Тулкас: да чего проще?! Вон Ульмо попросим – враз утопит. Или подеремся.
Финвэ меняется в лице.
Ниенна: нет, это жестоко! Лучше отдайте его мне, я постараюсь его уговорить, чтобы он покинул тело добровольно.
Финвэ, дрожащим голосом: владычица Ниенна, я не уверен, что у меня получится…
Ниенна: если что, мы пойдем в Лориэн. Ирмо, ведь есть способы?
Ирмо, кивая: множество. Даже вполне безболезненных.
Ниенна, к Финвэ: ты согласен?
Финвэ, умоляюще: а… а по-другому как-то нельзя? Я к этому телу уже привык… Вдруг не приживусь в другом?
Тулкас: а я вот чего не понимаю. Для чего ему все тело менять? Оно ведь у него вполне пригодное… не подтаявшее, не подпорченное. Шрамов не видать, рук-ног он тоже не ломал.
(к Финвэ) Не ломал ведь?
Финвэ, растерянно: нет…
Тулкас: вот видите. Так чего ж добром разбрасываться? Он же не всем телом телесный союз заключал, а только… (делает уверенный жест обеими руками).
Манвэ: чем?
Варда хмурится. Вана розовеет. Несса наступает Тулкасу на ногу.
Тулкас, Нессе, обиженно: да помню я, что нельзя «хрен» говорить!
(ко всем) В общем, его и поменять. Новый приделать. Неиспользованный.
Финвэ стремительно бледнеет.
Оромэ, задумчиво: что ж, разумно…
Тулкас: оно это… порционально. Если от него и вторая жена в Мандос уйдет, то, может, первая вернется. Тогда новый снимем, а старый на место вернем.
Финвэ бледнеет еще сильнее.
Ирмо: что ж, это должно быть гораздо проще… хотя могут возникнуть определенные трудности. Некоторые из них я предвижу уже теперь, но наверняка появятся и другие, которые заранее предсказать нельзя, ведь ничего подобного мы еще не пробовали осуществлять.
Финвэ, уже не белый, а синевато-серый: большое спасибо, но не надо. Я… я передумал. Мне не нужен второй брак, я вполне доволен тем, что у меня уже есть.
(торопливо скручивает свиток с прошением и прячет за пазухой). Спасибо, что уделили мне время, но я…
(пятясь, отступает прочь из Круга, не переставая кланяться). Простите, что отнял у вас так много времени. Благодарю еще раз за проявленное внимание и участие. И снова прошу меня извинить. До свидания. Очень вами благодарен…
Финвэ покидает Круг Судеб. Слышны все более ускоряющиеся его шаги, переходящие в бег.
Эсте, разочарованно: ну, вот! Только появилась возможность провести новую, уникальную операцию, как этот эльф все испортил!
Манвэ, ворчливо: всех взбудоражил, мы все дела побросали, собрались тут ради него…
Тулкас, с очень глубокомысленным видом: Воплощенные – несовершенные существа.
Йаванна смотрит на него долгим изучающим взглядом. Вана и Несса, заметив это, переглядываются и хихикают.
Манвэ, продолжая свой монолог: …сидели тут, обсуждали, головы ломали – и все зря.
Ирмо, зевнув: а с другой стороны, хлопот меньше.
Намо, точно очнувшись: а может, и не зря.
Манвэ: что ты имеешь в виду?
Намо: я еще раз все обдумал. Аулэ считает сына Финвэ способным, и это действительно так. Но другие дети Финвэ тоже должны сотворить многое и сыграют большую роль в истории. Они необходимы судьбам Арды.
Манвэ: ты уверен?
Намо: иначе я бы этого не говорил.
Манвэ смотрит на него с благоговением, ибо всем известно, что пророчествует Намо редко, но метко. Но на всякий случай…Манвэ, уточняя: так к какому выводу ты пришел?
Намо: другие дети Финвэ должны появиться на свет.
Манвэ, вставая: да будет так!
***
Поздняя ночь. Небольшая гостиная в доме Финвэ освещена только одинокой свечой в затейливом канделябре. Круг света от нее охватывает лишь часть стола, за которым над разложенным пасьянсом дремлет Финвэ, вся прочая комната прячется в полумраке. Помимо карт, на столе так же початая бутылка вина и один стакан. Голова Финвэ все ниже склоняется к столешнице, но он вздрагивает и просыпается раньше, чем успевает коснуться лбом скатерти.
Финвэ: а? Что?
(оглядывается. Разочарованно) А-а-а…
(смотрит на пасьянс, оживляется) Ага! Вот оно как!
(перекладывает две карты, затем тянется к бутылке и хочет наполнить стакан, но вина осталось совсем немного. Финвэ трясет бутылку над стаканом, выгоняя последние капли, потом отставляет бутылку и зовет) Эй, кто там!..
(спохватываясь) Впрочем, спят все уже давно. Только я вот тут один. Даже порожнюю бутылку прятать не нужно, потому что никто не станет выговаривать за то, что я в одиночку ее выпил. И в гостевую спальню никто не прогонит.
(задумчиво подпирает щеку кулаком) А вот теперь спи хоть в кабинете, хоть в парадном зале в сапогах на диване. И пей хоть до утра. Никто слова не скажет. Да только не пьется и не спится. Была бы жена – сейчас пошел бы в спальню, тихонько лег рядом с ней, слушал в темноте ее дыхание… Но что теперь говорить об этом? Жены не будет. Детей тоже… Феанаро – хороший мальчик. Только один он у меня, а мне хотелось, чтобы было двое или даже трое. Три сына – каково? Хотя дочери тоже неплохо. Сначала были бы такие крошечные пампушки в кружевных платьицах и с бантиками.
(умиленно улыбается и машинально тянется к бутылке, но вспоминает и досадливо машет рукой) А потом выросли бы барышни. Умницы и красавицы. Вышивали бы шелками… или музицировали. А еще цветочки бы сажали. А то садовник наш в цветах ну ничего не понимает! Только за то и держу, что кусты умеет стричь красиво. А с цветами просто беда. Мак от пиона не отличает. Астру с хризантемой путает. А еще называется садовник. И мнит себя садовником, и на работу был принят как садовник, и плачу ему, как садовнику. Как же, у него диплом курсов самой Йаванны! А он всю мою любимую наперстянку изничтожил! Я сам, своими руками посеял, землю рыхлил, ухаживал, прореживал. А когда она принялась как следует, является этот, с позволения сказать, садовник, и все выдергивает напрочь – она, мол, не цветет. И недоступно его уму, что это двулетник. Нет, мои девочки бы этого не позволили! Они бы следили за садом. И меня бы они любили. И все было бы чудесно! А вместо этого сижу вот тут один… Может, надо было соглашаться? Нехорошо все-таки отказывать валар, неловко…
(внимательно изучает свое отражение в бутылке) Хотя, если подумать… оно и к лучшему. Мириэль в Лориэн уже отправлялась, и чем это кончилось? Упаси Единый, чтобы я в чем-то упрекал Владык, но они существа другой природы и, наверное, что хорошо для них, не всегда подходит нам. Нет, пусть все остается как было. Не стоит искушать судьбу.
Вдали слышен звон дверного колокольчика.
Финвэ: что такое? Кто-то с визитом? В такой час?
(прислушивается. Звон колокольчика повторяется) Ах, да, все же спят. Самому придется…
Финвэ берет свечу и идет к двери.
Финвэ: кто там?
Холодный голос за дверью: телеграмма!
Финвэ, про себя, недоуменно: это что еще такое?
(громко) Подсуньте под дверь!
(тихонько) А почему я так сказал, Эру Единый?
Тот же голос: если говорят открыть, надо открывать.
Финвэ вдруг понимает, что если он не отопрет дверь сам, ее откроют те, которые за дверью. Внезапно ослабевшей рукой он поднимает засов. За порогом стоят трое майар, один с нашивками канцелярии Манвэ, двое других в мундирах службы Оромэ.
Майа с нашивками Манвэ: вы Финвэ?
Финвэ: да, это я.
Майа с нашивками Манвэ: извольте следовать за мной.
Финвэ: куда? Зачем?
Один из майар в мундире: по приказу Короля Арды. В Лориэн.
