***
Двумястами милями к северу-северо-востоку от Минас Тирита первая заря новой эпохи, возвещенной вчера Гэндальфом, занималась отнюдь не столь радужно. Ородруин продолжал дымить, как нанятый. Утренний свет кое-как продирался сквозь облака пепла, сносимые западным ветром в сторону Нурна. Восемь чудовищных птиц, сбившихся в кучу на ночь, теперь начали проявлять признаки жизни, понемногу расправляя крылья и пытаясь как-нибудь согреться под лучами солнца.
- Мы хотим есть, - сказал Сэм.
- Они тоже хотят, - ответил призрачный голос.
Хриплый клекот подтвердил его слова.
Сэм понял намек и закрыл рот. Хотя, может быть, сказанное означало всего только, что голодные они тут не одни, но Сэм предпочел пока не проверять. Молчал и Фродо. Он действительно очень хотел есть, и у него сильно болела рука, но больше всего он чувствовал себя жестоко обманутым. Ведь Гэндальф говорил… хотя нет, как раз этого маг никогда и не говорил, но Фродо отчего-то решил и уверовал, что с уничтожением Кольца всё закончится. Кольцо падет в Ородруин – и все. Что конкретно собой представляли эти два «все», то, которое закончится, и то, которое наступит, Фродо и понятия не имел, но думал, что сразу поймет, как только каждое из них случится. Он был готов героически погибнуть, исполнив свою миссию. Он свыкся с этой мыслью. А теперь оказывалось, что он по-прежнему живой и даже почти здоровый, по-прежнему находится в этом проклятущем Мордоре, только теперь еще и разоренном, и у него все те же вульгарные житейские заботы, что и раньше. Да и помирать уже не хотелось, ни красиво, ни как-нибудь еще.
Враг опять все испортил. В тот самый момент, когда Фродо только что прекрасным образом попрощался со всем окружающим миром, включая Сэма, с пепельных небес на них свалились крылатые тени и потащили прочь, взяв курс на Барад-Дур. Более гнусного деяния нельзя было и представить. Он болтался в птичьих когтях, как мешок с трухой, а неподалеку точно так же болтался Сэм и, судя по всему, что-то кричал. Открывшееся с высоты полета зрелище заставило бы Фродо разинуть рот, если бы Фродо не сделал этого еще раньше. По всей равнине Горгорота змеилась сеть пылающих трещин. Разверзались новые жерла, исходящие струями пара и клубами едкого сернистого дыма. Целые горные склоны скользили оползнями, крошась в кучи щебня. Гигантская расселина вскрыла южный отрог Эред Литуи, и главная башня Барад-Дура медленно, будто нехотя, наклонилась и рухнула, распадаясь, а за ней башни поменьше, и стены, и укрепления, и все, что составляло могучую цитадель Саурона. Такой чудовищной картины разрушений Фродо никогда не смог бы даже вообразить. Пока они летели до Барад-Дура, от крепости остались лишь руины в осыпи обломков.
Назгулы долго кружили в сгущающемся сумраке, отыскивая место для посадки, а найдя наконец более-менее подходящий выступ и приземлившись, просто забыли о хоббитах. Крылатые твари разжали когти, Сэм и Фродо шлепнулись в пыль, а потом никто не проявлял к ним ни малейшего интереса, даже птицы. Хоббиты же после эпических событий сегодняшнего дня не могли уже ни радоваться своему нежданному спасению, ни бояться за дальнейшую свою участь, они даже голода не чувствовали. Сэм кое-как перевязал руку хозяина полосой ткани, оторванной от края плаща – перед тем ему пришлось, предварительно стиснув зубы и скрепя сердце, мысленно попросить извинений у Владычицы Галадриэль за такое обращение с ее подарком – ничего подходящего больше не было. И оба уснули.
Ночь была неспокойной. Над Мордором бушевала сухая гроза. В сорока милях от них грохотал Ородруин, освещая багровым пламенем изнанку низких туч. В промежутках между взрывами извержения слышались звуки обвалов в горах, и камни открытого со всех сторон пристанища содрогались: развалины Барад-Дура продолжали медленно оседать. Просыпаясь, Сэм видел вспышки молний и в их синеватом свете почти недвижимые черные фигуры. Назгулы смотрели в рушащийся Мордор, и о чем они думали, нельзя было представить. Выглядело это довольно-таки жутковато, и Сэм поскорее засыпал снова.
А потом в положенное время наступило какое ни на есть, но утро, и от таинственно-потустороннего все обернулось к приземленно-прозаическому.
Вместе с птицами стряхнули оцепенение и назгулы. Теперь они переговаривались между собой, но как Сэм ни вострил уши, он не мог расслышать, о чем.
А тем для разговоров у назгулов было предостаточно. Не требовалось иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что именно произошло вчера. И если за всю ночь никто из них так и не смог уловить ни малейшего сигнала или призыва, это означало, что отныне им придется как-то обходиться самостоятельно. Может быть, гораздо дольше, чем они могли бы себе представить.
Вопросом гораздо более мелким, но все же животрепещущим, была проблема продовольствия. Сами назгулы не нуждались ни в воде, ни в пище, но их птицы были живыми существами из плоти и крови. Через несколько часов придется отпустить их самим искать себе пропитание, а после этого птицы вряд ли уже вернутся обратно. Назгулы не уставали и пешком, но верхом все же как-то приятнее и гораздо быстрее.
В-третьих, следовало определиться с руководством – анархия не лучшее состояние в условиях военного времени. Следующим после Саурона был Ангмарец, но судя по всему, он тоже сгинул. Далее естественным образом на этот пост должен был заступать Кхамул, и в любое другое время он покомандовал бы с удовольствием, но не теперь. Камень, так метко посланный в его голову роханской девой-воительницей, нанес повреждения столь серьезные, что не был бы Кхамул призраком, наверняка бы помер. За долгие же тысячелетия призрачного существования Черный Истерлинг давно позабыл, что это такое – чувствовать физическое недомогание, и с непривычки расклеился совсем. Больше недели он провел на постельном режиме. Вчерашний приказ Самого поставил его на ноги, но только потому, что при желании Сам мог бы отозвать и с полдороги в Мандос. Теперь же, когда целительная сила Сауронова пенделя исчезла вместе с Сауроном, Кхамул вернулся в прежнее наполовину желеобразное состояние. С Шестым назгулом, к слову, была точно такая же картина.
Короче говоря, на должность командира Кхамул в данный момент не годился совершенно.
- Сэм, я голоден, - шепотом напомнил Фродо.
Вражеские совещания немедленно были забыты. Сэм на всякий случай еще раз посмотрел в свой мешок и обхлопал карманы, хотя прекрасно знал, что надежды тщетны – там опустело еще вчера. Назгулов он боялся до спасу нет, но видеть хозяина страждущим не мог, и поэтому собрал всю свою храбрость в кучку.
- Вы что, решили голодом нас уморить?!
Шесть черных фигур повернулись, и можно было поклясться Илуватаром, что с удивленным видом.
- У вас пленных кормить не полагается?!
Происходящим заинтересовались даже двое полудохлых назгулов.
- Кто вам сказал, что вы наши пленники? – спросил Четвертый.
Настал черед Сэма вытаращить глаза.
- А разве нет?
- Конечно нет. Вас здесь никто не держит. Вы совершенно свободны и можете идти куда вздумается.
И рукав Четвертого обвел всю панораму крайне неприветливых пейзажей как будто приглашая полюбоваться итогом хоббитских деяний. Сэм дал волю негодованию:
- Да они просто издеваются, мистер Фродо! Куда нам тут идти?!
Фродо очень хотелось и дальше молча лелеять чувство обиды на весь белый свет, но обстановка не позволяла. Пришлось и ему вступить в разговор:
- Зачем же вы нас сюда принесли?
Честно говорить о приказе Саурона Четвертый посчитал нелепым, а напоминать, что это спасло им жизни – банальным. Поэтому он озвучил только вторую часть своей мысли:
- В качестве «пожалуйста», господин Бэггинс, мы можем отнести вас обратно на то же место.
Услышав собственную фамилию, Фродо вздрогнул. Его не называли так уже целую вечность, и он уже и сам начал забывать, что он Бэггинс.
- Откуда… - начал он в недоумении.
Четвертый был полон снисходительности.
- Вы уже не помните, что всего полгода назад мы разминулись с вами на самом пороге вашего дома?
- А потом заставили еще месяц побегать по северным пустошам, - добавил Пятый.
И назгулы расхохотались так, что у хоббитов чуть кровь в жилах не застыла. Реплики посыпались со всех сторон.
- А как мы пугали воем ваших соплеменников!
- И зарубили в вашу честь четыре диванных валика в трактире этого… как бишь его…
- И коврик, не забудьте погибший смертью храбрых коврик!
- О, да. Как его клочки летали по всей комнате! Это было незабываемо.
Фродо смотрел на них в полной растерянности.
- Помилуйте, господин Бэггинс, неужели вы всерьез думали обмануть нас этими нелепыми имитациями? Мы прекрасно знали, что ваша компания дрыхнет двумя комнатами дальше по коридору.
- Но… Но вы же не нашли нас в трактире и потеряли наш след!
- Какая трогательная наивность! – напоказ всплеснул призрачными руками Третий. - Зная, что в итоге вы неизбежно окажетесь у Бруиненского брода, потому что если вы не умеете летать, иной дороги попросту нет, мы направились туда. И пока ваш проводник за каким-то балрогом мытарил вас по болотам и неудобьям, мы спокойно ехали по Тракту, только и всего.
- А на Заверти?
- Поскольку мы путешествовали двумя группами, там было назначено место сбора. Мы, честно говоря, не ожидали, что ваш проводник окажется настолько… эээ… умен, что потащит вас туда. Но раз уж оно случилось, оставлять вас без внимания было просто неприлично.
Вспомнив ледяной клинок в ночи, Фродо невольно потер левое плечо.
- Очень смешно! – сердито сказал Сэм. – Прямо обхохочешься. Ни стыда, ни совести у вас нет.
- Если бы мы убили там всех пятерых без лишних церемоний, - несколько суше заметил Третий, - или одного только господина Бэггинса, вам, наверное, это понравилось бы гораздо больше.
- Вы не смогли этого сделать, потому что вас прогнало имя Элберет! – гордо прервал его Фродо.
Даже Кхамул не выдержал:
- Откуда вы только берете все эти глупости?! Распугать нас каким-то словом… Ну, попробуйте еще раз. Крикните «Элберет» и посмотрите, как мы в ужасе разбежимся.
Фродо было собрался открыть рот, как сообразил, что имя Владычицы Звезд прозвучало уже дважды, причем один раз в исполнении назгула, и не только никто не бросился наутек, но даже и назгул не поперхнулся. И он промолчал. Третий продолжил:
- Не забывайте, что хоть мы и валяли дурака от всей души, у нас все-таки было поручение. Мы и так действовали настолько мягко, насколько могли. Вы избежали бы всех неприятностей, господин Бэггинс, если бы просто отдали нам Кольцо. В конце концов, вы владели им незаконно, и вам о том было прекрасно известно. Так что если кто-то здесь не имеет стыда и совести, то это вы.
Спорить с последним утверждением было крайне затруднительно, и Фродо прицепился к чему мог:
- От этой вашей мягкости я едва не стал призраком.
- Что плохого в том, чтобы быть призраком? – удивился Пятый.
- Теперь бы вы, помимо прочего, не страдали от отсутствия еды, - добавил Седьмой.
Напоминание о еде вызвало голодный спазм в желудке.
- Но я правда хочу есть!
- А мы правда ничем не можем вам помочь, - спокойно ответил Третий, - даже если бы и очень хотели. Еды у нас нет.
Фродо и сам это видел.
- Если бы мы тогда не валяли дурака, вот этого всего сейчас бы не было, - вдруг с неожиданной злостью сказал Четвертый.
Все тут же притихли. Это прозвучало очень неприятно, и еще более неприятным было то, что это была правда.
- И какой прок в этом твоем самобичевании?
Восьмой был истерлингом и, несмотря на то, что давно и в совершенстве овладел вестроном, в речах своих продолжал упорно следовать истерлингским традициям, повелевающим обращаться на «вы» только к родителям и начальству, а также к тем, кому намереваются нанести смертельное оскорбление. Он называл это «не отрываться от корней».
- Что вы имеете в виду? – произнес Четвертый, для которого обращение на «ты» уже само по себе было провоцирующим.
- Ты валял дурака не меньше остальных, поэтому начни с себя. Самое время пасть на колени и каяться.
- Если вам вдруг приспичило бороться за чистоту рядов, - отрезал Четвертый, - науськайте свою справедливость на тех, кто занимался ерундой больше остальных. В конце концов, это была не моя идея.
- И чья же, интересно знать?
- Шестого, я точно помню, - встрял Третий.
- Давайте, делайте крайним того, кто не может ответить, - страдальчески прошептал Шестой. – Предложил развлекаться на всю катушку Седьмой, а теперь стоит с невинным видом, как будто его вообще там не было.
- Я только предложил, - огрызнулся Седьмой. - И что-то в ответ не раздалось протестов и призывов к трудовому рвению. Вы все дружно поддержали! И шеф дал добро. Так что виноватых ищите в другом месте.
- Да, валить на покойника очень безопасно и куда как благородно.
- Посмотрите на этого героя!
Перепалка разрасталась неудержимо и в более решительную фазу не переходила только ввиду полной бессмысленности оной: на мечах бессмертные призраки могли выяснять отношения хоть до самой Дагор Дагорат, да так и не выяснить. В этом смысле ругань была более продуктивной.
- Перестаньте орать, голова от вас раскалывается, - взвыл Кхамул. – Вы скандалите, как торговки на харадском базаре.
Пятому стало стыдно, и он попытался пристыдить остальных:
- Да, в самом деле. Мы выставляем себя на посмешище.
- Интересно, перед кем? – ехидно вопросил Седьмой. – Перед парой уцелевших тараканов?
Пятый отступать не собирался.
- На том берегу Андуина наверное полюбопытствовали, что здесь происходит. Может быть, именно сейчас за нами и наблюдают.
- Через палантир звук не передается, это всем известно.
- Да, без звука никак нельзя догадаться, чем вы тут занимаетесь, - снова подал голос Кхамул.
Это подействовало. Дополнительно позориться перед и без того, должно быть, торжествующими исконными врагами не хотелось. Воцарилась тишина. Некоторое время спустя молчание нарушил Девятый:
- А мы точно уверены, что шеф… эээ… исчез?
Дискуссия возобновилась с прежним жаром.
- Насколько я понимаю, мы уцелели только потому, что были без колец. Но шеф в Барад-Дур не возвращался и кольца не сдавал. Вы же видели, что творилось вчера. Даже если шеф уцелел после битвы, от него теперь, наверное, и угольков-то не осталось.
- Может, все же стоит убедиться?
- И как вы собираетесь это делать? Прогуляться до Тирита, зайти внутрь и спросить, благо ворота сломаны? К тому же, если шеф уцелел, то после вчерашних событий он и сам сюда вернется.
- Но если его задержат?
- Кто или что может задержать назгула?
- Мало ли. Гулять пешком необязательно, можно слетать. Заодно узнаем, что там происходит – всеведущего начальства с палантиром у нас теперь нет.
Третий наконец решился взять дело в свои руки. В конце концов, он был следующим в табели о рангах.
- Слушайте меня. Торчать тут в любом случае незачем. Предлагаю всем, пока птицы еще в состоянии выдержать долгую дорогу, отправиться в Моргул – возможно, он уцелел. Но даже если и Моргул в руинах, там в любом случае лучше, чем здесь. Кого-то одного послать на разведку в Тирит, а дальше либо я исполняю обязанности до выздоровления Кхамула, либо мы дожидаемся возвращения шефа. Поскольку слетать до Тирита может в принципе любой из нас, туда отправится тот, чья птица бодрее остальных.
Все это звучало очень разумно, но высказать свое согласие с предложенным планом остальные назгулы не успели.
Одной из птиц надоело ждать милостей от судьбы, и она вознамерилась добыть пропитание самостоятельно. Когтистые лапы ловко переступили пару раз, длинная шея вытянулась вперед, голова с раскрытым клювом нависла над Фродо. Птичий глаз словно уже прицеливался, откуда удобнее начинать. Фродо встрепенулся.
- Пошла! Кыш, пошла прочь!
Мигом подоспевший Сэм неумело размахивал мечом.
- Стой!! – рявкнул Третий.
Его страхогенератор включился автоматически. Сэм выронил меч, Фродо осел наземь и не менее автоматически потянулся вцепиться в Кольцо.
- Если хоть одна птица пострадает, я пущу вас на корм остальным.
- Она первая полезла, - дрожащим голосом попробовал возмутиться Сэм.
- Нечего торчать под самыми их клювами! Отойдите подальше.
Хоббиты были способны максимум отползти. Сообразив это, Третий прекратил нагонять страх. Сэм кинулся к хозяину.
- Его больше нет, Сэм, - всхлипывал Фродо. – Оно сгинуло навеки.
- Сгинуло, мистер Фродо, истинная правда. Вы совершили великий подвиг. Помните, еще когда я говорил вам, что о вас будут складывать истории? А теперь давайте потихоньку вооон туда. Там эти стервятники нас не достанут. И вони от них там будет меньше.
- Себя бы понюхал, - буркнул Восьмой.
Четвертый выразился более изысканно:
- К вам с подветренной стороны тоже лучше не подходить.
В своей человеческой жизни Четвертый был нуменорцем и вежливость считал сколько возможно обязательной.
Обманутая в своих ожиданиях птица недовольно зашипела.
- Чей это скакун такой резвый?
- Всецело преданного, - ответил Девятый.
Вопрос решился сам собой. Напутствия были короткие и простые: из Тирита возвращаться в Моргул независимо от того, стоит ли еще тамошняя крепость или нет.
- Птицу берегите, других достанем нескоро, - добавил Седьмой.
Девятый только фыркнул:
- Расскажите еще, куда впадает Андуин.
Огромная птица грузно перевалилась через край уступа, распуская крылья навстречу ветру. Остальные не последовали за ней: их хозяевам еще надо было втащить в седла Кхамула и Шестого.
Назгулы уже почти совсем закончили свои приготовления и ждали только команды Третьего, как раздался донельзя возмущенный голос Фродо, наконец сообразившего, чем оборачивается дело:
- А мы?!
В его голосе было столько неподдельного негодования и праведного гнева, что назгулы остолбенели, опешив от такой незамутненной наглости.
- После того, что вы натворили?! – еле смог выдавить из себя Третий.
Надо было срочно придумать ответ, если не сражающий наповал, то хоть какой-нибудь. Что-то насчет победы над Тьмой или обязанности с ней бороться не годилось. Насчет изначальной обреченности и безнадежности их похода не годилось тоже. Может быть, стоило просто попросить, но это волшебное слово не приходило Фродо в голову – он редко им пользовался.
- А в самом деле, давайте прихватим их с собой, - неожиданно сказал Четвертый. – Лично мне они возвращают душевное равновесие. Когда я на них смотрю, я чувствую себя прежним назгулом – мне снова хочется убивать.
Третий взвесил за и против.
- Будь по-вашему, - сказал он. - В конце концов, в Моргуле их можно точно так же скормить птицам, как и здесь. Забирайте господина Бэггинса, а второго повезете …
Третий поискал глазами Восьмого:
- … повезете вы.
Фродо пожалел о своем выступлении, но теперь уже деваться было некуда.
- Ну, мистер Фродо, чего только мы не повидали в нашем путешествии, даже олифантов, но что мы в Мордоре будем назгулов просить нас с собой забрать – такого мне и во сне бы не приснилось никогда! – успел сказать Сэм, прежде чем Восьмой усадил его на птичью спину.
