Однако, касаемо событий в Форменосе полезно для начала проследить за извивами авторской мысли.
В Лостах рассказ на много страниц, и весь его переводить - это я от рук отстану, поэтому краткий пересказ: Мелькор с подручными (а среди них, сказано, многие были перебежчики от Намо) сначала во время праздника нападает на поселение ссыльных нолдор, поубивал сколько-то народу и Бруитвира (будущего Финвэ), взял все сокровища и нагрузился ими, и своих подручных нагрузил до предела (пещера Али-Бабы там была, что ли?!) и задал лататы, угнав у Оромэ табун черных коней, подчинив их себе при помощи ужаса (вот откуда растут ноги этого мотива в ВК!). Потом все это обнаруживается, нолдор требуют у Манвэ правосудия... это таки требует перевода!!
“Alas, O Manwë Súlimo,” they cry, “evil has pierced the Mountains of Valinor and fallen upon Sirnúmen of the Plain. There lies Bruithwir sire of Fëanor dead and many of the Noldoli beside, and all our treasury of gems and fair things and the loving travail of our hands and hearts through many years is stolen away. Whither O Manwë whose eyes see all things? Who has done this evil, for the Noldoli cry for vengeance, O most [?just] one!”
Then said Manwë to them: “Behold O Children of the Noldoli, my heart is sad towards you, for the poison of Melko has already changed you, and covetice has entered your hearts. Lo! had ye not thought your gems and fabrics of better worth than the festival of the folk or the ordinances of Manwë your lord, this had not been, and Bruithwir go-Maidros and those other hapless ones still had lived, and your jewels been in no greater peril. Nay, my wisdom teaches me that because of the death of Bruithwir and his comrades shall the greatest evils fall on Gods and Elves, and Men to be. Without the Gods who brought you to the light and gave you all the materials of your craft, teaching your first ignorance, none of these fair things you love now so well ever would have been; what has been done may again be done, for the power of the Valar does not change; but of more worth than all the glory of Valinor and all the grace and beauty of Kôr is peace and happiness and wisdom, and these once lost are harder to recapture. Cease then to murmur and to speak against the Valar, or to set yourselves in your hearts as equals to their majesty; rather depart now in penitence knowing full well that Melko has wrought this evil against you, and that your secret trafficking with him has brought you all this loss and sorrow. Trust him not again therefore, nor any others that whisper secret words of discontent among you, for its fruit is humiliation and dismay. ’ ’
And the embassy was abashed and afraid and went back unto Sirnúmen utterly cast down; yet was Manwë's heart heavier than theirs, for things had gone ill indeed, and yet he foresaw that worse would be; and so did the destinies of the Gods work out, for lo! to the Noldoli Manwë's words seemed cold and heartless, and they knew not his sorrow and his tenderness; and Manwë thought them strangely changed and turned to covetice, who longed but for comfort, being like children very full of the loss of their fair things".
"Увы, о Манвэ Сулимо" - восклицают они, - "зло пронзило горы Валинора и пало на Сирнумен Равнины. Там лежит Бруитвир, отец [обратите внимание, не "father", а "sire", "предок"] Феанора, мертвым, и многие из нолдоли рядом, и вся наша сокровищница драгоценных камней и прекрасных вещей и любовного тяжелого труда наших рук и сердец на протяжении многих лет украдена. Куда, о Манвэ, чьи глаза видят все вещи? Кто сделал это зло, ибо нолдоли взывают о мести, о самый [справедливый?]!"
Тогда Манвэ сказал им: "Смотрите, о дети нолдоли, мое сердце печально к вам, ибо яд Мелько уже изменил вас, и суета вошла в ваши сердца. Вот! Если бы вы не думали, что ваши драгоценные камни и изделия более ценны, чем праздник народа или установления Манвэ, вашего повелителя, этого бы не было, и Бруитвир го-Майдрос и другие несчастные все еще жили бы, и ваши драгоценности не бывали бы в большей опасности. Нет, моя мудрость учит меня, что из-за смерти Бруитвира и его товарищей величайшее зло падет на богов, эльфов и людей. Без богов, которые привели вас к свету и дали вам все материалы вашего ремесла, уча ваше первозданное невежество, ни одна из этих прекрасных вещей, которые вы любите сейчас так сильно, никогда бы не была; что было сделано, может быть снова сделано, ибо власть/сила валар не меняется; но большего достоинства, чем вся слава Валинора и вся благодать и красота Кора, суть мир, счастье и мудрость, и их, однажды потерянные, труднее вернуть. Перестаньте тогда роптать и говорить против валар или ставить себя в своих сердцах как равных их величию; скорее [не в смысле "быстрее", а как "скорее да, чем нет"] уходите теперь в покаянии, зная вполне полностью, что Мелько сделал это зло против вас и что ваша тайная торговля с ним принесла вам всю эту потерю и горе. Не верьте ему снова поэтому, ни кому-либо другим, которые шепчут тайные слова недовольства между вами, ибо его плод - унижение и смятение".
И посольство было смущено и напугано и вернулось к Сирнумену совершенно повергнутое в уныние; все же было сердце Манвэ тяжелее чем их, ибо вещи в самом деле пошли плохо, и все же он предвидел, что будет хуже; и так судьбы богов решались, ибо вот! нолдоли слова Манвэ казались холодными и бессердечными, и они не знали его печали и его мягкости; и Манвэ счел их странным образом изменившимися и обратившимися к суете, кто тосковал только по комфорту, будучи, как дети, наполненными потерей своих прекрасных вещей".
Я... я просто охренела. Нет, я не просто охренела, я охренела до хрена как сильно, я даже не знаю, как мне обратно выхренеть!!
Так вот, потом Мелькор отправил к валар вестника (тоже бывший мандосский), который передал, что Мелькор забирает эти ценности валарских рабов в качестве малой компенсации за свое пленение и заточение, сожалеет о том, что пришлось в процессе поубивать; но согласен помириться на определенных условиях - если нолдор будут его слугами и украсят его жилище и... Тут речь посланника была прервана бросившимся на него Тулкасом. Посланника схватили, Манвэ чо-то вякал, передай, мол, Мелькору, что он такой и сякой, но Манвэ никто не слушал, и "народ валар" под предводительством Тулкаса утащили посланника на самую макушку Таникветили и сбросили оттуда, так что он, понятно, был убит, а Намо радостно запер его поглубже.
Видя такое, Манвэ отбросил скипетр и возрыдал, а остальные нет бы ему слезы вытирать, они обратились к Торондору и велели ему передать Мелькору какбэ слова Манвэ: убирайся, мол, проклятый и не смей больше вести переговоры с валар, и чтоб ноги твоей или твоих приспешников больше никогда не было на земле Валинора (это практически дословная цитата).
"And Sorontur sought out Melko and said as he was bidden, and of the death of his envoy he told [?too]. Then Melko would have slain Sorontur, being mad with anger at the death of his messenger; and verily this deed was not in accord with the strict justice of the Gods, yet was the anger of those at Valmar sorely tempted; but Melko has ever cast it against the Gods most bitterly, twisting it into a black tale of wrong; and between that evil one and Sorontur has there ever since been hate and war, and that was most bitter when Sorontur and his folk fared to the Iron Mountains and there abode, watching all that Melko did".
"И Соронтур разыскал Мелько и сказал, как ему было приказано, и о смерти его посланника он рассказал [тоже ?]. Тогда Мелько хотел убить Соронтура, будучи зол от гнева из-за смерти своего посланника; и воистину это деяние было не в согласии со строгой справедливостью богов, все же был гнев тех, в Валмаре, тяжко искушаем; но Мелко всегда обвинял в этом богов всего горше, превращая это в черную историю о несправедливости; и между тем злым и Соронтуром с тех пор постоянно были ненависть и война, и это было самым горьким, когда Соронтур и его народ отправились в Железные горы и там жили, наблюдая за всем, что делал Мелько".
Дно и так было пробито, но теперь еще и снизу постучали.
Так вот, потом Аулэ и Тулкас собираются завалить последний вход в Валинор, чтобы Мелькор влезть не мог, а потом Аулэ просит за нолдор перед Манвэ, мол, нолдор все-таки не рабы, они такие прекрасные создания, ты с ними слишком сурово обошелся... Манвэ тает и разрешает нолдор вернуться обратно из ссылки (напоминаю, что в Лостах Манвэ сослал весь народ целиком) и, если хотят, снова могут делать драгоценности - материалы будут предоставлены с большей щедростью, нежели прежде.
Снизу стучат снова!! Господь, где же дно в этой бездне?!
Но псих и шизик Феанор почему-то не оценил оказанной милости и сказал: "Да, но кто вернет нам радостное сердце, без которого не может быть дел прекрасного и волшебного? - и Бруитвир мертв, и мое сердце тоже".
Все же многие вернулись и пытались чо-то делать, но прежнего уже не выходило, и Феанор старался сделать новые сильмариллы, но не выходило тоже, и он оставил попытки и вообще много времени торчал у гробницы папеньки, и от его печальных мыслей его обуяло искажение, и он призвал нолдор уйти. И посольство опять пошло к Манвэ, требуя вернуть нолдор туда, где их взяли. Но Манвэ запретил говорить им подобные вещи, если они и дальше хотят жить среди эльфов, и начал насчет людей, и он надеялся, что нолдор наконец-то увидят его любовь к ним и успокоятся. Но буйный псих Феанор опять исказил слова няшки Манвэ, сказав, что теперь понятно, почему нас привезли сюда, как груз прекрасных рабов.
В общем, далее был исход.
А пока исход затевается, Мелькор бродит где-то там, находит Унголиант, и они идут и гасят Древа.
Самый ранний Сильмариллион:
"Gnomes from the treasury of Finn come in and report that Morgoth is assisted by a spider of darkness. They had seen them making for the North. Morgoth had stayed his flight at the Treasury, slain Finn and many of his men, and carried off the Silmarils and a vast hoard of the most splendid jewels of the Elves".
"Гномы из сокровищницы Финна приходят и сообщаются, что Морготу помогает паук тьмы. Они видели их идущими на север. Моргот задержал свой бег у Сокровищницы, убил Финна и многих его людей и унес сильмариллы и обширную сокровищницу самых великолепных драгоценных камней эльфов".
Квента:
"This was the time of the Darkening of Valinor. In that day there stood before the gates of Valmar Gnomes that cried aloud. Bitter were their tidings. They told how Morgoth had fled North and with him was a great black shape, a spider of monstrous form it had seemed in the gathering night. Sudden he had fallen on the treasury of Finn. There he slew the king of the Gnomes before his doors, and spilled the first elfin blood and stained the land of Valinor. Many others too he slew, but Fëanor and his sons were not there. Bitterly they cursed the chance, for Morgoth took the Silmarils and all the wealth of the jewels of the Noldoli that were hoarded there".
"Это было время Затемнения Валинора. В тот день стояли перед воротами Валмара гномы, которые кричали/плакали громко. Горькими были их вести. Они сказали, как Моргот бежал на север и с ним была большая черная форма/фигура, пауком чудовищной формы она казалась в надвигающуюся ночь. Внезапно он напал на сокровищницу Финна. Там он убил короля гномов перед его дверями и пролил первую эльфийскую кровь и запятнал землю Валинора. Многих других он тоже убил, но Феанора и его сыновей не было там. Горько они проклинали этот случай, ибо Моргот взял сильмариллы и все богатство драгоценных камней нолдоли, которые хранились там".
Квента Сильмариллион:
"This was the time of the Darkening of Valinor. In that day there stood before the gates of Valmar Gnomes that cried aloud, bearing evil tidings. For they told that Morgoth had fled northward, and with him went a thing before unseen that in the gathering night had seemed to be a spider of monstrous form. Suddenly they had fallen upon the treasury of Finwë. There Morgoth slew the King of the Noldor before his doors, and spilled the first Elvish blood that stained the earth. Many others he slew also, but Fëanor and his sons were not there. The Silmarils Morgoth took, and all the wealth of the jewels of the Noldor that were hoarded in that place. Great was the grief of Fëanor, both for his father and not less for the Silmarils, and bitterly he cursed the chance that had taken him on that evil day to Taniquetil, thinking in his folly that with his own hands and his sons he might have withstood the violence of Morgoth".
"Это было время Затемнения Валинора. В тот день стояли перед воротами Валмара гномы, которые кричали/плакали громко, принеся злые вести. Ибо они сказали, как Моргот бежал на север и с ним шла вещь, прежде невидимая, которая в надвигающейся ночи казалась пауком чудовищной формы. Внезапно они напали на сокровищницу Финвэ. Там Моргот убил короля нолдор перед его дверями и пролил первую эльфийскую кровь, которая запятнала землю. Многих других он убил также, но Феанора и его сыновей не было там. Сильмариллы Моргот взял и все богатство драгоценных камней нолдор, которые хранились в этом месте. Велико было горе Феанора, равно из-за его отца и не менее из-за сильмариллов, и горько он проклинал случай, который привел его в тот злой день на Таникветиль, думая в своем безрассудстве, что своими собственными руками и своими сыновьями он мог бы противостоять насилию Моргота".
И наконец Поздняя Квента:
"But even as she mourned, there was heard the sound of feet hastening in the night. Then through the throng came the sons of Feanor, flying from the North, and they bore new tidings of evil. Maedros spoke for them. 'Blood and darkness!' he cried. 'Finwe the king is slain, and the Silmarils are gone!'
Then Feanor fell upon his face and lay as one dead, until the full tale was told.
'My lord,' said Maedros to Manwe, 'it was the day of festival, but the king was heavy with grief at the departure of my father, a foreboding was on him. He would not go from the house. We were irked by the idleness and silence of the day, and we went riding towards the Green Hills. Our faces were northward, but suddenly we were aware that all was growing dim. The Light was failing. In dread we turned and rode back in haste, seeing great shadows rise up before us. But even as we drew near to Formenos the darkness came upon us; and in the midst was a blackness like a cloud that enveloped the house of Feanor.
We heard the sound of great blows struck. Out of the cloud we saw a sudden flame of fire. And then there was one piercing cry. But when we urged on our horses they reared and cast us to the ground, and they fled away wild. We lay upon our faces without strength; for suddenly the cloud came on, and for a while we were blind. But it passed us by and moved away north at great speed. Melkor was there, we do not doubt. But not he alone! Some other power was with him, some huge evil: even as it passed it robbed us of all wit and will.
'Darkness and blood! When we could move again we came to the house. There we found the king slain at the door. His head was crushed as with a great mace of iron. We found no others: all had fled, and he had stood alone, defiant. That is plain; for his sword lay beside him, twisted and untempered as if by lightning-stroke. All the house was broken and ravaged. Naught is left. The treasuries are empty. The chamber of iron is torn apart. The Silmarils are taken!'
Then suddenly Feanor rose, and lifting up his hand before Manwe he cursed Melkor, naming him Morgoth, the Black Foe of the world. And he cursed also the summons of Manwe and the hour in which he came to Taniquetil, thinking in the madness of his grief that had he been at Formenos, his strength would have availed more than to be slain also, as Morgoth had purposed".
"Но прямо тогда, когда она [Ниенна] скорбела, был слышен звук шагов, спешащих в ночи. Затем сквозь толпу пришли сыновья Феанора, бежавшие с севера, и они принесли новые вести зла. Маэдрос говорил за них. "Кровь и тьма!" - воскликнул он. - "Финвэ король убит, а сильмариллов нет!"
Тогда Феанор упал ничком и лежал как мертвый, пока не была рассказана вся история.
"Мой господин", - сказал Маэдрос Манвэ, - "это был день праздника, но король был полон печали из-за ухода моего отца, предчувствие было на нем. Он не хотел выходить из дома. Мы были раздражаемы бездельем и тишиной дня, и мы поехали в сторону Зеленых Холмов. Наши лица были обращены к северу, но внезапно мы осознали, что все тускнеет. Свет [с большой буквы] пропадал. В страхе мы повернулись и поехали назад в спешке, видя большие тени, поднимающиеся перед нами. Но в то время, когда мы приближались к Форменосу, тьма пришла на нас; и в середине была чернота, как облако, которое окутало дом Феанора.
Мы слышали звук сильных ударов. Из облака мы видели внезапное пламя огня. А затем был один пронзительный крик. Но когда мы понудили наших лошадей, они встали на дыбы и сбросили нас на землю, и они убежали прочь куда глаза глядят. Мы лежали ничком без силы; ибо внезапно появилось облако, и какое-то время мы были слепы. Но оно прошло мимо нас и двинулось прочь на север с большой скоростью. Мелькор был там, мы не сомневаемся. Но не он один! Какая-то другая сила была с ним, какое-то огромное зло: даже когда оно прошло, оно отняло у нас все мозги и волю. Тьма и кровь! Когда мы снова могли двигаться, мы пришли к дому. Там мы нашли короля убитого у двери. Его голова была раздроблена, как если бы большой железной булавой. Мы не нашли других: все бежали, и он стоял один, вызывающе. Это ясно; ибо его меч лежал рядом с ним, изогнутый и не закаленный ["не доведенный до надлежащей твердости или консистенции"], как от удара молнии. Весь дом был разбит и разорен. Ничего не осталось. Сокровищницы пусты. Железная палата разорвана на части. Сильмариллы взяты!"
Затем внезапно Феанор поднялся и, подняв руку перед Манвэ, проклял Мелькора, назвав его Морготом, Черным врагом мира. И он также проклял призыв Манве и час, в который он пришел на Таникветиль, думая в безумии своего горя, что будь он в Форменосе, его сила достигла бы бы большего, чем быть убитым также, как и имел целью Моргот".
Кажется, я заслужила конфетку сегодня.
