When five years had passed since Túrin came to Nargothrond, in the spring of the year, there came two Elves, and they named themselves Gelmir and Arminas, of the people of Finarfin; and they said that they had an errand to the Lord of Nargothrond. Túrin now commanded all the forces of Nargothrond, and ruled all matters of war; indeed he was become stern and proud, and would order all things as he wished or thought good. They were brought therefore before Túrin; but Gelmir said: ‘It is to Orodreth, Finarfin’s son, that we would speak.’
And when Orodreth came, Gelmir said to him: ‘Lord, we were of Angrod’s people, and we have wandered far since the Nirnaeth; but of late we have dwelt among Círdan’s following by the Mouths of Sirion. And on a day he called us, and bade us go to you; for Ulmo himself, the Lord of Waters, had appeared to him and warned him of great peril that draws near to Nargothrond.’
But Orodreth was wary, and he answered: ‘Why then do you come hither out of the North? Or perhaps you had other errands also?’
Then Arminas said: ‘Yes, lord. Ever since the Nirnaeth I have sought for the hidden kingdom of Turgon, and I have found it not; and in this search I fear now that I have delayed our errand hither over long. For Círdan sent us along the coast by ship, for secrecy and speed, and we were put ashore in Drengist. But among the sea-folk were some that came south in past years as messengers from Turgon, and it seemed to me from their guarded speech that maybe Turgon dwells still in the North, and not in the South as most believe. But we have found neither sign nor rumour of what we sought.’
‘Why do you seek Turgon?’ said Orodreth.
‘Because it is said that his kingdom shall stand longest against Morgoth,’ answered Arminas. And these words seemed to Orodreth ill-omened, and he was displeased.
‘Then tarry not in Nargothrond,’ said he; ‘for here you will hear no news of Turgon. And I need none to teach me that Nargothrond stands in peril.’
‘Be not angered, lord,’ said Gelmir, ‘if we answer your questions with truth. And our wandering from the straight path hither has not been fruitless, for we have passed beyond the reach of your furthest scouts; we have traversed Dor-lómin and all the lands under the eaves of Ered Wethrin, and we have explored the Pass of Sirion spying out the ways of the Enemy. There is a great gathering of Orcs and evil creatures in those regions, and a host is mustering about Sauron’s Isle.’
‘I know it,’ said Túrin. ‘Your news is stale. If the message of Círdan was to any purpose, it should have come sooner.’
‘At least, lord, you shall hear the message now,’ said Gelmir to Orodreth. ‘Hear then the words of the Lord of Waters! Thus he spoke to Círdan: “The Evil of the North has defiled the springs of Sirion, and my power withdraws from the fingers of the flowing waters. But a worse thing is yet to come forth. Say therefore to the Lord of Nargothrond: Shut the doors of the fortress, and go not abroad. Cast the stones of your pride into the loud river, that the creeping evil may not find the gate.”‘
These words seemed dark to Orodreth, and he turned as ever to Túrin for counsel. But Túrin mistrusted the messengers, and he said in scorn: ‘What does Círdan know of our wars, who dwell nigh to the Enemy? Let the mariner look to his ships! But if in truth the Lord of Waters would send us counsel, let him speak more plainly. Otherwise to one trained in war it will still seem better in our case to muster our strength, and go boldly to meet our foes, ere they come too nigh.’
Then Gelmir bowed before Orodreth, and said: ‘I have spoken as I was bidden, lord’; and he turned away. But Arminas said to Túrin: ‘Are you indeed of the House of Hador, as I have heard said?’
‘Here I am named Agarwaen, the Black Sword of Nargothrond,’ answered Túrin. ‘You deal much, it seems, in guarded speech, friend Arminas. It is well that Turgon’s secret is hid from you, or soon it would be heard in Angband. A man’s name is his own, and should the son of Húrin learn that you have betrayed him when he would be hid, then may Morgoth take you and burn out your tongue!’
Arminas was dismayed by the black wrath of Túrin; but Gelmir said: ‘He shall not be betrayed by us, Agarwaen. Are we not in council behind closed doors, where speech may be plainer? And Arminas, I deem, questioned you, since it is known to all that dwell by the Sea that Ulmo has great love for the House of Hador, and some say that Húrin and Huor his brother came once into the Hidden Realm.’
‘If that were so, then he would speak of it to none, neither the great nor the less, and least of all to his son in childhood,’ answered Túrin. ‘Therefore I do not believe that Arminas asked this of me in order to learn aught of Turgon. I mistrust such messengers of mischief.’
‘Save your mistrust!’ said Arminas in anger. ‘Gelmir mistakes me. I asked because I doubted what here seems believed; for little indeed do you resemble the kin of Hador, whatever your name.’
‘And what do you know of them?’ said Túrin.
‘Húrin I have seen,’ answered Arminas, ‘and his fathers before him. And in the wastes of Dor-lómin I met with Tuor, son of Huor, Húrin’s brother; and he is like his fathers, as you are not.’
‘That may be,’ said Túrin, ‘though of Tuor I have heard no word ere now. But if my head be dark and not golden, of that I am not ashamed. For I am not the first of sons in the likeness of his mother; and I come through Morwen Eledhwen of the House of Bëor and the kindred of Beren Camlost.’
‘I spoke not of the difference between the black and the gold,’ said Arminas. ‘But others of the House of Hador bear themselves otherwise, and Tuor among them. For they use courtesy, and they listen to good counsel, holding the Lords of the West in awe. But you, it seems, will take counsel with you own wisdom, or with your sword only; and you speak haughtily. And I say to you, Agarwaen Mormegil, that if you do so, other shall be your doom than one of the Houses of Hador and Bëor might look for.’
‘Other it has ever been,’ answered Túrin. ‘And if, as it seems, I must bear the hate of Morgoth because of the valour of my father, shall I also endure the taunts and ill-boding of a runagate from war, though he claim the kinship of kings? Get you back to the safe shores of the Sea!’
Then Gelmir and Arminas departed, and went back to the South; but despite Túrin’s taunts they would gladly have awaited battle beside their kin, and they went only because Círdan had bidden them under the command of Ulmo to bring back word to him of Nargothrond and of the speeding of their errand there. And Orodreth was much troubled by the words of the messengers; but all the more fell became the mood of Túrin, and he would by no means listen to their counsels, and least of all would he suffer the great bridge to be cast down. For so much at least of the words of Ulmo were read aright.
Когда пять лет прошло с тех пор, как Турин пришел в Нарготронд, весной года, пришли два эльфа, и они назвали себя Гельмир и Арминас, из народа Финарфина; и они сказали, что они имеют поручение к Владыке Нарготронда. Турин теперь командовал всеми силами Нарготронда и управлял всеми вопросами войны; в самом деле он стал суровым и гордым и распоряжался всеми вещами, как хотел или думал хорошим. Они были приведены поэтому к Турину; но Гельмир сказал:
- Это с Ородретом, сыном Финарфина, мы хотим говорить.
И когда Ородрет пришел, Гельмир сказал ему:
- Господин, мы были из народа Ангрода, и мы странствовали далеко со времен Нирнаэт; но в последнее время мы жили среди последователей Кирдана у Устьев Сириона. И в один день он позвал нас и велел нам идти к тебе; ибо сам Ульмо, Повелитель Вод, явился ему и предупредил о великой опасности, что подходит близко к Нарготронду.
Но Ородрет был осторожен, и он ответил:
- Почему тогда вы пришли сюда с севера? Или, может быть, вы имели другие поручения также?
Тогда Арминас сказал:
- Да, господин. Постоянно со времен Нирнаэт я искал скрытое королевство Тургона, и я не нашел его; и в этом поиске, я боюсь теперь, что я откладывал наше поручение здесь/сюда слишком долго. Ибо Кирдан отправил нас вдоль побережья на корабле для секретности и быстроты, и мы были высажены на берег в Дренгисте. Но среди морского народа было несколько [тех], кто пришли на юг в прошедшие годы как вестники от Тургона, и казалось мне из их сдержанной речи, что, может быть, Тургон живет все еще на Севере, а не на Юге, как большинство верит. Но мы не нашли ни знака, ни слуха о том, что мы искали.
- Почему искали вы Тургона? - сказал Ородрет.
- Потому что говорят, что его королевство будет стоять дольше всех против Моргота, - ответил Арминас.
И эти слова показались Ородрету дурным предзнаменованием, и он был недоволен.
- Тогда не медлите в Нарготронде, - сказал он, - ибо здесь вы не услышите новостей о Тургоне. И я не нуждаюсь ни в ком, [чтобы] учить меня, что Нарготронд стоит в опасности.
- Не будь гневным, господин, - сказал Гельмир, - если мы ответим на твои вопросы правдиво. И наше блуждание от прямого пути сюда не было бесплодным, ибо мы прошли за пределами досягаемости твоих самых дальних разведчиков; мы пересекли Дор-Ломин и все земли под навесами Эред Ветрин, и мы исследовали Ущелье Сириона, выслеживая пути Врага. В тех областях великое сборище орков и злых существ, и дружина собирается вокруг острова Саурона.
- Я знаю это, - сказал Турин. - Ваши новости устарели. Если весть Кирдана была к какой-то цели, она должна была прийти раньше.
- По меньшей мере, господин, ты услышишь весть сейчас, - сказал Гельмир Ородрету. - Слушай тогда слова Владыки Вод! Так он сказал Кирдану: "Зло Севера осквернило источники Сириона, и моя сила/власть ускользает от пальцев текущих вод. Но худшая вещь еще впереди. Скажи поэтому Владыке Нарготронда: "Закрой двери крепости и не выходи наружу. Брось камни своей гордыни в бурную реку, чтобы ползущее зло не могло найти ворот"".
Эти слова показались мрачными Ородрету, и он обратился, как всегда, к Турину за советом. Но Турин не доверял вестникам, и он сказал с презрением:
- Что Кирдан знает о наших войнах, кто живет рядом с Врагом? Пусть моряк смотрит на свои корабли! Но если вправду Владыка Вод пошлет нам совет, пусть он говорит более ясно. Иначе тому, кто обучен войне, все еще будет казаться лучшим собрать наши силы и идти смело навстречу нашим врагам, прежде чем они подойдут слишком близко.
Тогда Гельмир склонился перед Ородретом и сказал:
- Я говорил, как мне было велено, господин. - И он отвернулся. Но Арминас сказал Турину:
- В самом ли деле ты из Дома Хадора, как, я слышал, говорят?
- Здесь я называюсь Агарваэн, Черный Меч Нарготронда, - ответил Турин. - Ты много имеешь дело, кажется, со сдержанной речью, друг Арминас. Хорошо, что тайна Тургона скрыта от тебя, или скоро она была бы слышана в Ангбанде. Имя человека - его собственность, и [если] узнал бы сын Хурина, что ты выдал его, когда он хотел быть скрытым, тогда пусть Моргот заберет тебя и выжжет твой язык!
Арминас был встревожен черным гневом Турина; но Гельмир сказал:
- Мы не выдадим его, Агарваэн. Не совещаемся ли мы за закрытыми дверями, где речь может быть более ясной? И Арминас, я полагаю, спрашивал тебя, коль скоро известно всем, кто живет у Моря, что Ульмо имеет великую любовь к Дому Хадора, и некоторые говорят, что Хурин и Хуор, его брат, пришли однажды в Сокрытое Королевство.
- Если бы это было так, тогда он не говорил бы об этом никому, ни большому, ни меньшему, и менее всего своему сыну в детстве, - ответил Турин. - Поэтому я не верю, что Арминас спрашивал это у меня, [чтобы] узнать что-нибудь о Тургоне. Я не доверяю таким вестникам зла.
- Оставь свое недоверие при себе! - сказал Арминас в гневе. - Гельмир ошибается во мне. Я спросил, потому что сомневался [в том], во что здесь, кажется, верят; ибо мало в самом деле ты напоминаешь родичей Хадора, каково бы ни было твое имя.
- А что ты знаешь о них? - сказал Турин.
- Хурина я видел, - ответил Арминас, - и его отцов прежде него. И в пустошах Дор-Ломина я встретился с Туором, сыном Хуора, брата Хурина; и он подобен своим отцам, а ты нет.
- Это может быть, - сказал Турин, - хоть о Туоре я не слышал ни слова прежде, чем теперь. Но если моя голова темная, а не золотая, того я не стыжусь. Ибо я не первый из сыновей в похожести на свою мать; и я происхожу через Морвен Эледвен из Дома Беора и родич Берена Камлоста.
- Я говорил не о разнице между черным и золотым, - сказал Арминас. - Но другие из Дома Хадора ведут себя иначе, и Туор среди них. Ибо они используют вежливость, и они слушают доброго совета, почитая Владык Запада в благоговении. Но ты, кажется, будешь советоваться со своей собственной мудростью или с твоим мечом только; и ты говоришь высокомерно. И я говорю тебе, Агарваэн Мормегил, что если ты сделаешь так, другой будет твоя судьба, недели некто из Домов Хадора и Беора может ожидать.
- Другой она всегда была, - ответил Турин. - И если, как кажется, я должен выносить ненависть Моргота из-за доблести моего отца, должен ли я также выносить насмешки и недобрые предзнаменования беглеца/отступника с войны, хоть он притязает на родство с королями? Вернись на безопасные берега Моря!
Тогда Гельмир и Арминас ушли и вернулись обратно на юг; но, несмотря на насмешки Турина, они бы с радостью ждали битвы рядом со своими родичами, и они ушли только потому, что Кирдан велел им по приказу Ульмо принести обратно ему слово Нарготронда и о том, как быстро они добрались туда. И Ородрет был много встревожен словами вестников; но тем более ужасным становилось настроение Турина, и он не хотел ни в коем случае слушать их советов, и меньше всего он хотел допустить, [чтобы] великий мост был разрушен. Ибо, по крайней мере, многое из слов Ульмо было прочитано правильно.
Комментировать это пока сил нет, но очень хочется сказать: канонический Ородрет действительно лошара какой-то! То Феаноринги при живом нем в Нарготронде делали что хотели, теперь и вовсе какой-то смертный прыщ притащился - и тоже всем заправляет.
