Что там у нас еще в этом феноменальном отрывке?
Значит, Берен лежал без чувств, потому что на клыках волка был яд. Лучше не спрашивать, как этот яд там вообще оказался: волки таки не змеи, ядовитых зубов не имеют, да и вообще, на кой черт волкам яд?! Я вместо этого вот что спрошу: анакойхер? Зачем Профессор приделал Кархароту еще и ядовитые клыки? Для чего?! С какой целью?! Чтобы еще страшнее было и чтобы сделать Берену еще ужасно-ужаснее, чтобы читатель попереживал за героя? Но читатель в курсе, что герой благополучно доживет до конца истории - в начале главы нам ведь сказали, что будет хэппи-энд. А чтобы попричинять герою страданий и уложить его в обморок - а что, блин, одной ампутации кисти без наркоза и без всякой дальнейшей врачебной помощи недостаточно?! Этого мало, чтобы уложить Берена на месте?! Это так, фигня фигней, герой, лишившись кисти, пойдет своей дорогой как ни в чем не бывало?! И если Берен там лежит в обмороке, то только потому, что яд на клыках волка был? Это единственная причина?!
Так и на кой черт было выдумывать эту нелепость с ядом?! Да мало того, этот яд еще и столь мгновенного действия и настолько токсичный, что даже минимальная его доза
(ну сколько его на клыках удержаться могло? Учитывая, что зубы таки в пасти, и яд постоянно стирается и слизывается, и зубы таки не змеиные, в которых есть канал для подачи яда из ядовитой железы - так что да какой яд там вообще мог удержаться?! И почему от него не дох сам Кархарот?!) моментально валит без чувств взрослого мужика! И это при том, что в кровь яд попасть не может вообще - никому же не надо объяснять, что при откусывании кисти кровь будет весьма пылко течь из раны наружу, а не внутрь организма.
Так как Берен вообще мог отравиться этим ядом?!
Наша маленькая-нежненькая Лютиэн губами вытягивает из раны яд. Во-первых, с чего она вообще взяла, что в дело замешан какой-то яд? Что навело ее на эти мысли? Из чего она сделала такой вывод? Во-вторых, почему яд не вредит ей самой, раз он такой ужасный и токсичный? Ну и в-третьих, обхватить губами мужское запястье (да хоть бы и женское) - это...
очень рабочий рот надо иметь заткнитесь, поручик.
После чего Лютиэн начинает прикладывать свою угасающую силу/власть, чтобы остановить кровь. Но почему вместо этого или вместе с этим она не прикладывает к ране ту волшебную траву-панацею, которой она уже исцелила Берена от проникающего ранения грудной клетки, причем, по версии Лэйтиан, всего за одну ночь? Если среди флоры Средиземья есть такая волшебная-разволшебная трава, почему Лютиэн не носит с собой какой-то пусть даже минимальный ее запас?! Почему Лютиэн столь беспечна?!
А там уж и полчища ангбандские просыпаются. Ой-ой-ой, мы прямо трепещем и за жизнь персонажей переживаем и прям даже верим, что им грозит серьезная опасность - табличку "сарказм" ставить или так понятно? Речь даже не о том, что в сказках персонажи всегда преуспевают. А о том, что после того, как наши герои так легко и беспрепятственно зашли в этот страслый и ужаслый Ангбанд, а потом с не меньшей легкостью и беспрепятственностью забрали сильмарилл у страслого и ужаслого Моргота, в серьезные препятствия на их пути уже не веришь.
И правильно. Потому что - ну конечно, естественно, разумеется, само собой - к нашим героям откуда ни возьмись прилетели орлы. Очередной прилет орлов, очередная, господи прости мою душу, эукатастрофа. Которая почему-то - вот же сюрприз какой - совершенно не вызывает никакой эукатастрофичности в душе. Профессор так носился, так носился с этим выдуманным им термином, так заявлял (цит. по переводу)
Для обозначения этого чувства я создал термин «эвкатастрофа»: внезапный счастливый поворот сюжета, от которого сердце пронзает радость, а на глазах выступают слезы (я доказывал, что высшее предназначение волшебных сказок как раз и состоит в том, чтобы вызывать это чувство). И тут меня подтолкнули к мысли: а ведь особое воздействие его объясняется тем, что чувство это — внезапный отблеск Истины; все твое существо, скованное материальными причинно-следственными связями, этой цепью смерти, внезапно испытывает глубочайшее облегчение: как если бы вывихнутая рука или нога внезапно встала на место. Все твое существо вдруг понимает — если история обладает литературной «истинностью» на вторичном плане (подробнее смотри эссе): вот, оказывается, как на самом деле оно все действует в Великом Мире, для которого мы созданы. И в заключение я сказал, что Воскресение явилось величайшей «эвкатастрофой», возможной в величайшей Волшебной Сказке, и вызывает это ключевое чувство: христианскую радость, от которой слезы на глаза наворачиваются, потому что, по сути своей, она так сходна со страданием и приходит из тех пределов, где Радость и Страдание неразделимы и примирены, точно так же, как себялюбие и альтруизм теряются в Любви.
но при этом, блин, сам не написал ни одной. Хотя изо всех сил старался. Чаще всего упоминают прилет орлов к Фродо и Сэму - но, блинский род, упоминающие вообще читали ВК? Какая эукатастрофа, какой внезапный поворот сюжета?! Ведь перед этим эпизодом ясно расписано, как Гэндальф посылает этих орлов! Что внезапного в том, что они прилетели?! Те, кто видит внезапность и эукатастрофичность прилет этих орлов - блин, у вас память как у золотых рыбок, что ли? Вы уже на следующей странице начисто забываете, что было написано на предыдущих?!
Далее: орлы прилетают в Битву Пяти Воинств - а тут что эукатастрофичного? От чего тут сердцу пронзаться и слезам выжиматься? Ну ясно же было с самого начала, что наши победят. Кто, хоть бы даже в детском возрасте, всерьез переживал за исход этого сражения?!
До того орлы сняли Бильбо, гномов и Гэндальфа с горящих сосен. Но ёклмн, а здесь что сердцепронзательного и слезовыжимательного? Ну ясно же было, что герои как-то спасутся - потому что еще две трети книжки впереди!
Впрочем, неудивительно, что все эти канонные эукатастрофы предсказуемы и оттого скучны - потому что и величайшая, по Профессору, эукатастрофа точно так же предсказуема на 146%. Да ёкарный бабай, неужели кто-то, читая или слушая Евангелие, всерьез верил, что Христос не воскреснет?! И уливался радостными слезами, узнав, что он таки воскрес?
Не, я охотно допускаю, что лично Профессор к этой истории относился так эмоционально. Это бывает. Я сама с сердцепронзанием и слезовыжиманием слушаю да вот хоть карнавальные самбы. Но я ж понимаю, что это исключительно мое личное отношение к предмету (по причинам, которых мне лень искать, хотя они, конечно, есть). Я ж понимаю, что это только индивидуальная особенность, и не делаю из этого вселенских выводов.
Так вернемся к нашим баранам. А на самом деле все эти эукатастрофичные орлы - это только обычай Профессора придумать что-то один раз, а потом бесконечно таскать это по разным эпизодам. Раз придумал паука - всё! В Сильме паук, в Хоббите пауки, в ВК паук... если бы Профессор написал еще одну книгу, там тоже был бы паук. Один раз выдумал спасительный прилет орлов (хронологически это был орел в истории с Маэдросом) - всё, теперь орлы будут прилетать в каждой безвыходной ситуации. Они прилетят к БиЛ, они явятся в финале Войны Гнева (практически самоповтор с БПА), они снимут гномов с елок, они прилетят в БПА, они унесут Гэндальфа из Ортханка, они... Вот и всех эукатастроф
Как же это так они удачно явились, эти орлы? А это, оказывается, все звери и птицы были в курсе приключений Берена и болели за него. Конечно, ведь об этих приключениях писали все звериные газеты и рассказывали по звериному радио. Конечно, всем-всем положительным зверям и птицам было большое, прямо-таки огромное дело до дел какого-то - ведь подавляющее количество птиц и зверей никогда его даже не видели!! - Берена. Конечно, как обычно: вот существует мир людей и мир всех животных скопом, общий для сорок, мышей и медведей. Они ничем не различаются между собой, эти сороки, медведи и мыши. И почему-то очень интересуются, что там происходит у людей. Людей почему-то нисколько не волнует, что там творится среди голубей и какие страсти кипят у ежиков. А животных происходящее у людей так волнует, что они даже кушать не могут. И конечно-конечно, все животные свободно общаются между собой на одном языке или не менее свободно понимают любые языки друг друга. Хомяк без малейших затруднений поймет моржа, а слон - муху. А то ж!
Вот и звери-птицы Белерианда так болели душой за Берена, прямо за каждым шагом его следили (иначе откуда бы знали о его приключениях?), и все горели желанием ему помочь. Это же самое важное для них. Мало того, Хуан еще всем зверям и птицам по дороге рассказывал - и его собачью мову все звери и птицы понимали без проблем - и наказывал: смотрите, мол, за ним и подавайте ему помощь. Спрашивается: а почему Хуан вешает проблемы возлюбленного Берена на каких-то левых ежей и белок, а сам даже не чешется помощь подавать?
И поэтому орлы патрулировали окрестности Ангбанда и сразу увидели, а увидев, сразу все поняли. А, простите, откуда они знали, что вот этот мужик и есть тот самый Берен? Орлы никогда не видели в лицо ни Берена, ни Лютиэн. Ну что, Хуан еще и фотографии всем раздавал?