Крюк по местности, который выписывает Финрод и компания, снаружи канона объясняется просто: так написано в Лэйтиан, а тогда у Профессора еще не было карты Белерианда. Так, отдельные сильно схематические наброски уровня... ну, как в нашем первом издании Хоббита. Помните, да?
Там же в Лэйтиан описано более подробно, как они перебили отряд орков (вокруг которого еще были летучие мыши и сова) и что делали потом:
Swiftly the raiment off they drew
and cast the corpses in a pit.
This desperate counsel had the wit
of Felagund for them devised:
as Orcs his comrades he disguised.
The poisoned spears, the bows of horn,
the crooked swords their foes had borne
they took; and loathing each him clad
in Angband's raiment foul and sad.
They smeared their hands and faces fair
with pigment dark; the matted hair
all lank and black from goblin head
they shore, and joined it thread by thread
with Gnomish skill. As each one leers
at each dismayed, about his ears
he hangs it noisome, shuddering.
Then Felagund a spell did sing
of changing and of shifting shape;
their ears grew hideous, and agape
their mouths did start, and like a fang
each tooth became, as slow he sang.
Their Gnomish raiment then they hid,
and one by one behind him slid,
behind a foul and goblin thing
that once was elven-fair and king.
Быстро одеяния они сняли
и бросили трупы в яму.
Этот отчаянный совет ум
Фелагунда для них придумал:
под орков своих товарищей он замаскировал.
Отравленные копья, луки из рога,
кривые мечи, которые несли их враги,
они взяли; и с отвращением каждый себя одел
в одежду Ангбанда, грязную и печальную.
Они мазали свои руки и лица прекрасные/светлые
темным пигментом; спутанные волосы
все прямые и черные с гоблинской головы
они разделили [в смысле, как делят общую судьбу, участь и т.д.] и соединили их прядь за прядью
с гномьим [т.е. нолдорским] искусством. Как каждый косится
на другого, ужасаясь, вокруг своих ушей
он вешает их [волосы] скверные, содрогаясь.
Затем Фелагунд заклинание пропел
изменения и перестановки формы;
их уши выросли отвратительными, и разинутыми
их рты сделались, и как клык
каждый зуб стал, по мере того, как медленно он [Финрод] пел.
Свои гномские одеяния затем они спрятали,
и один за другим скользнули за ним,
за мерзкой и гоблинской тварью.
что когда-то был эльфийски прекрасным и королем.
Страхи какие! Вот это, насчет волос которое.
Блин, да это ж какими крутыми должны быть Феаноринги, что настроили нарготрондцев против Финрода, умеющего ТАКОЕ!! Да ж Финроду достаточно было сказать: "а не пойдете - я вам счас такое спою, что вас не то что мамы, папа Эру не признает!"
И после того, как Саурон сбросил
настройки до заводских с них наколдованный Финродом облик, они должны были Саурону в ноги поклониться. А то представляете, с такими рожами ходить.
Лень дальше переводить, ибо много. А так да, именно волки привели Финрода и компанию к Саурону (то есть к Тху), тот потребовал от них отчета, они что-то соврали, но очень неумело, ибо ссылались на Болдога, а тот к этому времени был уже покойник. Потом Тху сказал:
Whom do ye serve, Light or Mirk?
Who is the maker of mightiest work?
Who is the king of earthly kings,
the greatest giver of gold and rings?
Who is the master of the wide earth?
Who despoiled them of their mirth,
the greedy Gods? Repeat your vows,
Orcs of Bauglir! Do not bend your brows!
Death to light, to law, to love!
Cursed be moon and stars above!
May darkness everlasting old
that waits outside in surges cold
drown Manwë, Varda, and the sun!
May all in hatred be begun,
and all in evil ended be,
in the moaning of the endless Sea!’
But no true Man nor Elf yet free
would ever speak that blasphemy,
and Beren muttered: ‘Who is Thû
to hinder work that is to do?
Him we serve not, nor to him owe
obeisance, and we now would go.’
Thû laughed: ’ Patience! Not very long
shall ye abide. But first a song
I will sing to you, to ears intent.’
"Кому вы служите, Свету или Тьме?
Кто творец могущественнейшей работы?
Кто король земных королей,
величайший даритель золота и колец?
Кто хозяин обширной земли?
Кто лишил их веселья,
жадных Богов? Повторите свои клятвы,
орки Бауглира! Не хмурьте брови!
Смерть свету, закону, любви!
Прокляты будь луна и звезды наверху!
Пусть тьма вечнодлящаяся старая,
что ждет снаружи в холодных волнах,
утопит Манве, Варду и солнце!
Пусть все в ненависти начнется,
и все во зле закончится
в стоне бесконечного моря!"
Но ни один истинный человек, ни эльф, все еще свободный,
никогда не произнес бы такого богохульства,
и Берен пробормотал: 'Кто такой Тху,
чтобы мешать работе, которую нужно делать?
Ему мы не служим и ему не обязаны
повиноваться, и мы теперь должны идти".
Тху рассмеялся: ’ Терпение! Не очень долго
вы пробудете здесь. Но сначала песню
я спою вам, ушам внимательным".
Индийское кино же, натюрлих яволь! Но как художественно-то этот Тху загинает!
И шо-то есть в этом...
Meydl, meydl, ch'vel bay dir fregen,
Vos kan vaksn, vaksn on regn?
Vos kon brenen un nit oyfhern?
Vos kon benken, veynen on trern?
