Этот опус не имеет никакого отношения к канону. Зато в нём фигурируют уже знакомые вам персонажи. Идея его родилась давно, но вчерашние скачки на фикбуке сподвигнули таки меня на завершение.
Родительское собрание в 8 классе "Ё" никак не могло начаться, хотя кворум был достаточно полный. Но куда-то запропала и никак не находилась классная руководительница, которой уже минут двадцать как положено было сидеть за своим столом, потому как наиболее активные мамаши из родительского комитета жаждали пообщаться с ней до начала общего мероприятия. Ни один из трёх её телефонных номеров не отвечал, и озабоченные родительницы восьмиклассников пытались достучаться до "классной" через вайбер, вотсап, "одноклассников", скайп, фейсбук, инстаграм, телеграм, электронную почту, посылали СМС-ки и мысленные проклятия.
- Нет её нигде! - доложили отправленные в разведку по этажам два запыхавшихся папаши. - Везде уже собрания в разгаре, а в учительской заперто, хотя какие-то голоса слышны. Мы подёргали, а оттуда отвечают: "Занято!" - но явно не она, басом.
- Вот, всегда так! - расстроенно провозгласила председательница родительского комитета, пытаясь поудобнее устроиться за тесной партой. - У всех уже полдела сделано, все скоро домой пойдут, а мы с нашей классной руководительницей опять присидим тут до ночи!
- Тссс! Кажется идёт! - громким шёпотом провозгласила худощавая коротко стриженная дама в очках, крутившаяся возле двери. Родители притихли и в самом деле услыхали шаги, доносившиеся из коридора сквозь хлипкую ДВП-шную дверь кабинета. Вопрос о замене этой двери на более современную обсуждался уже три года, но никак не мог прийти к положительному результату. Впрочем, сейчас это было даже хорошо – сквозь более плотную дверь шагов можно было не расслышать, и "классная" появилась бы в самую неподходящую минуту – например, когда родители со вкусом разбирали её недостатки и просчёты в воспитании их детей. Виду бы она, конечно, не показала, но запомнила. А сейчас все вовремя замолчали и бросились занимать свои места, толкаясь и теснясь в проходе, невольно вспоминая собственное школьное детство.
Едва все успели рассесться за партами, как вышеупомянутая дверь отворилась, и в класс вошло... существо. Гордо неся крокодилью голову и очень прямо держа спину, оно прошествовало перед обалдевшей аудиторией на задних конечностях, передними прижимая к себе стопу каких-то фолиантов.
Класс ахнул, женщина на задней парте сдавленно завизжала.
- Ну, начинается! - буркнуло существо, даже не повернув голову в сторону источника шума. - Что за народ – чуть что и сразу орать...
Достигнув учительского стола, оно свалило на него свою ношу и повернулось к обалдевшей аудитории фасадом. В сиянии ламп дневного света на его морде блеснули чудом удерживающиеся очки.
- МарьИванна, я не узнаю вас в гриме! - ляпнул какой-то остряк.
Существо пренебрежительно хмыкнуло и поправило очки толстой передней лапой, более напоминающей медвежью. В этот миг прикрывшаяся дверь снова распахнулась во всю ширину, и в классе возникло ещё одно существо – на сей раз похожее как раз на медведя. Существо так же передвигалось на задних конечностях, держа в передних стратегический запас мела, указку и коричневую тряпочку.
- У них тут что, масленичные гулянья не закончились? - вопросил кто-то негромко.
Пристроив принесённое добро на бортике доски, второе существо повернулось к аудитории и отчётливо произнесло хрипловатым баском:
- Давайте прекратим крики, возгласы и сомнения в собственной трезвости и нормальности. Вы все в здравом уме и твёрдой памяти... во всяком случае, я на это надеюсь, и видите перед собой то, что видите. Меня зовут Медведил, моего коллегу – оно кивнуло в сторону учительского стола – Кроковедь, и мы вовсе не перепившиеся директор с завучем в маскарадных костюмах.
Упомянутый Кроковедь приподнялся со стула, на который успел усесться, и чинно кивнул.
- Как вы можете убедиться, мы владеем разумной речью, а следовательно, и сами обладаем разумом, посему не собираемся ни на кого кидаться, так что паника на наш счёт совершенно излишня, а посему поберегите эмоции – поводов для паники у вас ещё будет предостаточно.
Пока он говорил, Кроковедь разложил на столе классный журнал, толстый растрёпанный гроссбух и квадратное полотно с кармашками. В кармашках виднелись карточки из плотной бумаги, и больше всего эта штука напоминала матерчатое вместилище для разрезной азбуки, как в первом классе. Класс, наполненный родителями, постепенно притих – видимо, из любопытства, а может, просто от офигения.
- Классуха ваша лежит там в обмороке, - продолжил информировать общество Медведил. - Так что собрание сегодня проведём мы. И это даже к лучшему, потому что нынешняя система образования и ваше родительское воспитание подвело ситуацию практически к катастрофе. Причём, я не говорю о так называемых трудных подростках – наркоманах и малолетних правонарушителях, это вне нашей компетенции, мы сегодня будем говорить о тех, кого принято считать благополучными детьми.
- Слава богу, - пробормотал кто-то. - А то на всех собраниях только и слышно что о хулигане Тяпкине и грубияне Латкине, который прогуливает уроки. А наших детей как будто и нет вовсе!
- Но мы хотели узнать об итогах третьей четверти! - воскликнул негодующий дамский голос.
- Сударыня! - Медведил приложил короткую крокодилью лапу к груди. - Ну, что вам до тех итогов? Возьмёте потом классный журнал и всё увидите своими глазами, если вам так уж интересно. Вон он на столе, мы его подобрали, когда ваша классуха его уронила. Но какой от этого смысл? Ведь там одно враньё!
- Как – враньё?! - ахнуло несколько голосов разом.
- Так. Враньё. Я посмотрел – там нет даже ни одной двойки за четверть! Хотя только по русскому языку их должно быть как минимум штук тридцать!
- В нашем классе учится всего двадцать семь учащихся! - раздражённо сообщила председетельница родительского комитета.
- Вот именно! - отрезал Медведил. - Но некоторые безграмотны настолько, что одной двойки в четверти им недостаточно, надо ставить сразу две. А то и все три. И вряд ли при таком вопиющем уровне безграмотности положение с другими предметами обстоит намного лучше! Безграмотность, знаете ли, это явление всеохватывающее. Тем не менее, в классе стопроцентная успеваемость. И зачем после этого нужен этот насквозь лживый документ? - он ткнул когтем в лежащий возле правого Кроковедьего локтя журнал.
- Преподавателям виднее, насколько грамотны наши дети! - с капризной утвердительной ноткой в голосе провозгласила худощавая дама в очках, хотя именно она перед собранием больше всех ругала учителей.
Кроковедь, не отрываясь от раскрытого на середине гроссбуха, отчётливо хмыкнул. Медведил быстро взглянул на него и снова обратился к собранию:
- Вы так полагаете? Ну что ж, сейчас увидим! Как ваша фамилия? - обратился он к мужчине, сидящему на первой парте.
- Си...Сидоров, - растерялся тот.
- Сииидоров, - пропел Кроковедь, изучая список в гроссбухе. При этом его длинное крокодилье рыло почти утыкалось носом в страницу. Обнаружив искомое, он выхватил из кармашка нужную карточку и передал напарнику.
- Филимон Сидоров, - прочитал Медведил. - Пишет стихи и публикует в разных местах в интернете под ником Сигизмунд Филимонов.
- Стихи? - папаша Сидоров был приятно изумлён. - Не знал, не знал... Надо же! Кто бы мог подумать... Мой Филька... А с виду такой лоботряс... и стихи... Надо будет ознакомиться...
- Извольте! - Медведил снова поднёс карточку к глазам и зачитал – громко и с выражением:
Я тихонько дыша – ша!
Рукой правой дроча – ча!
Тебе признаюсь в любви – ви!
И назанчу визави.
Класс грохнул. Родители самозабвенно хохотали, не смеялся только Сидоров-старший.
- Это... Это что ещё такое?! - заревел он, порываясь выскочить из-за тесной парты, но, столкнувшись с невозмутимым взглядом на медвежьей морде, остался на месте.
- Это стихи вашего сына, - вежливо разъяснил Медведил. - Он называет их экспериментальными, а себя полагает новатором в области русской поэзии. Вот ссылка, можете открыть дома, у него там даже закладка на компьютере.
- Ну, я ему покажу стихи! Он у меня узнает визави! - дрожащими губами обещал взбешённый отец, запихивая листочек со ссылкой в бумажник. - Да я его... Как сидорову козу... Новатор!..
- Я хотел бы так же добавить... - начал Медведил, но родитель Сигизмунда Филимонова заорал:
- Хватит! С меня и этого достаточно!
- Мне лучше знать, когда будет достаточно! - строго оборвал его Медведил, и выступальщик немедленно заткнулся. Всё-таки медвежьи зубы и крокодильи когти – весьма убедительный аргумент. Невзирая на уверения в наличии разума. - Так вот, - продолжал Медведил как ни в чём не бывало. - Я хочу обратить ваше внимание ещё на одно четверостишие... если, конечно, это можно так назвать:
Встретил я кореша – ша!
И ушли мы за гаражи – жи,
Там отп***ил его неспеша – ша
Просто так на потеху души – ши.
- Ну, если это он Ваньку Половникова, то пусть, - буркнул Сидоров-старший, ожидавший худшего. - Тот такая гнида, что ему никогда не лишне...
- Дело не в этом, - Медведил отошёл к доске и взял мел. - Дело в том, что ваш сын слово "гаражи" пишет вот таким образом: "гаражы". Да и в слове "души" та же ошибка, - он быстро продолжал писать: "душы". - Это в восьмом классе!
- Ачотакова? - не сразу сообразил Сидоров-старший. Медведил выразительно посмотрел на него. - Ах, да! - спохватился тот. - Ну да, "жи"-"ши" пиши с буквой "и", как же, помню...
Класс веселился. Папаша Сидоров сделался вовсе уж мрачным, и перспективы для Сидорова-младшего явно становились всё ужасней и ужасней пред его мысленным взором.
- Продолжим! - объявил Медведил, и собрание мигом стихло, догадываясь, что это только начало. - Вы, сударь? - обратился он к барственного вида субъекту, вальяжно развалившемуся за соседней партой.
- А что – я? - лениво полюбопытствовал тот.
- Я не ошибусь, если предположу, что ваша фамилия Лютиков? И что некая Балдислава Лютикова – ваша дочь?
- Моя дочь наверняка не сочиняет гадких стишков! - Лютиков насмешливо покосился на мрачного Сидорова.
- Балдислава! - хрюкнул в страницу Кроковедь. - Как вы яхту назовёте... О чём только они думают, эти родители!
- Ну что ж, - пробегая глазами протянутую ему карточку, суммировал прочитанное Медведил. - Стихов ваша дочь не сочиняет, это верно. Она сочиняет фанфики по фильмам про Гарри Поттера под ником Люська-Балда. Самокритично, надо признать...
- Что значит – "самокритично"? - напрягся гражданин Лютиков.
- Правильно себя оценивает, - пояснил Медведил. - Пишет убого, скучно, слог примитивный, фантазии никакой...
- На это наплевать, не будет писательницей – и не надо, - фыркнул папаша Лютиков.
- Согласен, - кивнул Медведил. - Но вот на что вам плевать не следует, так это на грамотность... точнее, на вопиющую безграмотность вашей дочери.
Он взял мел и вывел на доске следующие фразы:
"Нравиться ли тебе учится в Хогвартсе?"
"Губы её были вымозаны шиколадом"
"Палажи мою валшебную палочьку наместо!"
"Он можит сворить лучьшее в мире зелье"
"Он так и нирешился сказать это"
- Это взяты случайные фразы с одной только страницы написанного ею текста! - рявкнул Медведил. - И у неё тройка по русскому в четверти???
- Ну, перед диктантами мы занимаемся... Правила повторяем и всё прочее... А в обычной жизни на кой это надо?
Медведил ехидно прищурился:
- А таблицу умножения тоже только перед контрольными повторяете? А в жизни – на кой это надо?
- Что вы, коллега! - Кроковедь даже нос поднял от стола. - Как можно! А деньги в магазине как считать?
- Кассовый аппарат сосчитает! - фыркнул Медведил. - Потому что девочка Балдислава пишет: "Нам срочно нужен шестой человек: волшебных камней у каждого должно быть ровно девять, а в шкатулке их 56".
- Может, это персонаж неправильно считает! - сказал кто-то с места. - По ходу действия.
- Нет, они потом нашли шестого и камни таки поделили.
- Ну, вот видите! - удовлетворённо воскликнул гражданин Лютиков.
Медведил очень внимательно посмтрел на него.
- Чего? - слегка подавшись назад, вопросил Лютиков.
- А то, что это – безобразие, - внятно произнёс Медведил. - Человек должен быть грамотен не для диктанта, а просто так – по жизни, как в нынешние времена принято выражаться. И вам, взрослому человеку, должно быть стыдно за то, что я вынужден растолковывать эти прописные истины. Вы и дочь свою портите! И даже не стесняетесь этого своего мировоззрения, провозглашая его открыто. А потому... - голос его неуловимо изменился, словно набрался какой-то неведомой силы, и все замерли, ощущая, что происходит что-то необычное. - С этой минуты, - неотрывно глядя Лютикову в глаза, сказал Медведил, - ты не сможешь пользоваться ни одним калькулятором ни на одном устройстве. В твоих руках они будут отказываться работать. Проверь! - он подцепил когтем лежащий на столе смартфон и протянул хозяину. - Попробуй перемножить... ну, скажем, сорок два на тридцать восемь.
Лютиков послушно начал тыкать пальцем в экран. Сидящие поблизости от него родители вытягивали шеи, заглядывали через плечи.
- Да что за... Чёрт бы его побрал! Ссссобака такая... - шипел себе под нос Лютиков.
Всякий раз, когда он нажимал знак равенства, на экране высвечивалась надпись: "Миссия невыполнима!"
- Это тебе в качестве метки на память, - пояснил Медведил. - Пока на месяц, а там видно будет. И с этого дня девочке своей объясняй, что учится она для себя, а не для оценки в журнале. Мягко объясняй, тактично. Она не виновата, что до сих пор ты воспитывал её неправильно. А мы через месяц проверим. И если сдвига в лучшую сторону просматриваться не будет – явимся к тебе уже домой... а ещё лучше, в этот твой гараж, где ты с дружками по вечерам пиво пьёшь. Тогда ты так легко не отделаешься...
- Других, кстати, тоже касается, - подал голос Кроковедь и перекинул Медведилу стопку карточек, которую отобрал за время этой сцены. - Всех, кто как Лютиков полагает, что считать можно на калькуляторе, а ошибки проверять вордом.
После секундного оцепенения класс зашевелился: все полезли за девайсами в сумки, портфели и карманы. Изумлённые вздохи и возгласы наполнили помещение.
- У кого-нибудь работает? - вежливо спросил Медведил.
- У меня, - с места поднялся весьма пожилой мужчина, очевидно, чей-то дедушка.
- А у вас? - обратился Медведил к его соседке по парте, миловидной особе с легкомысленной причёской.
- Увы! - откликнулась особа. - Странно, я только сегодня утром...
- Возьмите у вашего соседа телефон, - перебил её Медведил. - Попробуйте набрать... да хотя бы дважды два!
- Дважды два я помню! - засмеялась особа.
- Ну, тогда шестью семь.
Потыкав какое-то время в кнопки старомодного телефона, особа покачала локонами.
- Ничего не получается!
- Верните телефон хозяину... Теперь вы попробуйте ещё раз, - предложил Медведил.
- Вообще-то я помню таблицу умножения, - послушно давя кнопки, ответил тот.
- Я в это мне сомневаюсь! - любезно ответил ему Медведил. - Ну, как?
- Как положено, 42!
- Все всё поняли? - Медведил оглядел собравшихся. Было видно, что не все. - Разъясняю. В течение этого месяца никто из вас не сможет использовать функцию "Калькулятор" на любом девайсе, который попадёт к вам в руки – даже если он будет полностью исправен. Это такая временная анафема на вас. Через месяц мы проверим результат. Если дело сдвинется к лучшему – ну что ж, анафему мы снимем. А нет – будете считать при помощи карандаша и бумаги до тех пор, пока не выучите таблицу умножения. Желательно – вместе с детьми.
- Для особо хитроделанных сообщаю, - подал голос Кроковедь. - Ежели кто попросит другое лицо произвести подсчёты за него – ничего не выйдет. С этой минуты каждый из вас, кто не смог сейчас посчитать на калькуляторе, будет считать только при помощи собственной головы!
Стало тихо. Стало так тихо, как будто присутствующие перестали даже дышать. Хотя, возможно, в какой-то миг и перестали. А уж дара речи на этот самый миг лишились точно. До сих пор они воспринимали происходящее как некую постановку. Ворвавшись в класс, чудища сходу взяли быка за рога, овладели общим вниманием и не оставили места для раздумий: а что, собственно говоря, происходит? Тем более, что речь шла на очень важную для родителей тему и к тому же касалась вещей достаточно неожиданных и необычных. Но теперь, когда первое наваждение прошло, а в воздухе отчётливо запахло мистикой, все как-то разом осознали, что это не какие-то ряженые – кто её знает, эту современную школу, какие эксперименты тут вздумают проводить! - а они на самом деле "видят то, что видят". Перед ними действительно какие-то странные создания, они знают всё про самих родителей и их детей и ведут себя так, будто они здесь хозяева. Они каким-то непостижимым образом подчинили себе две дюжины родителей, бабушек и дедушек, и никто не кричал, не бунтовал, не возмущался и не трясся от страха. Все послушно сидели, навострив уши, хотя их никто не удерживал – любой мог выскочить из класса и поднять шум. Вместе с тем они почему-то знали, что этого не сделают. Более того: каждый вдруг отчётливо понял, что когда это невообразимое собрание закончится, он или она ни за что, никогда, ни при каких обстоятельствах никому не расскажет о том, что здесь происходило.
- Можно задать вопрос? - где-то в середине класса поднялась женская рука.
- Разумеется, сударыня, - склонил голову Медведил.
- Не подумайте, что я совсем тёмная и считаю, что география не нужна, потому что извозчик всюду довезёт. (Кроковедь на заднем плане одобрительно фыркнул). Но вот когда-то женщины стирали руками, и считалось, что стиральная машинка – это для ленивых, что она не постирает так, как выстираешь вручную и так далее. А теперь стиралки у всех, и это никто не полагает зазорным. Так что плохого, что и умственный рутинный труд возьмёт на себя техника?
Класс одобрительно загудел.
- Вы действительно этого не понимаете? - мягко спросил Медведил. - Вот прямо на самом деле?
Женщина на минутку смешалась, но потом сказала:
- Я бы хотела, чтобы вы мне дали ответ.
- Я снова буду вынужден говорить прописные истины, да уж ладно. Между умственным трудом и физическим есть определённая разница. Для того, чтобы заниматься, скажем, фитнесом, вовсе не нужны навыки поломойки или прачки. Но для занятий умственной работой нужны основы знаний – и тут никуда не денешься. И ваши дети эти знания только получают. Когда серьёзный специалист занят большой и важной работой, то он поручает расчёты машине – чтобы не отвлекаться от основного дела. Но когда восьмиклассник решает задачу – он не просто ищет, за какое время пешеход придёт из пункта А в пункт Б, но и закрепляет полученные знания. Ту самую базовую грамотность, которая нужна абсолютно всем, даже какой-нибудь секретарше.
- Не только секретарше, - подал голос Кроковедь – Модели на подиуме - и той нужен какой-то минимальный запас знаний. Хотя бы для того, чтобы после данного ею интервью не складывалось впечатление, будто голова у неё для того, чтобы делать макияж и надевать модные шляпы.
- И есть, - подсказал чей-то папаша.
- Модели как раз не едят, - возразил ему женский голос. - Они все на диетах. Да им и не нужно выглядеть умными, у них и так всё в шоколаде.
Медведил и Кроковедь переглянулись – словно обменялись какой-то информацией. Кроковедь слегка пожал узкими крокодильими плечами и снова сунул нос в записи.
- Я не буду сейчас с вами спорить, - обратился к женщине Медведил. - Не потому, что мне нечего сказать, просто не хочу отнимать время у всего собрания, дискутируя с вами по столь узкому вопросу. Скажу одно: даже и модели не живут всё время на подиуме. И им в обычной жизни точно так же, как любому рядовому обывателю, знания тоже не помешают – хотя бы для того, чтобы реклама не вешала лапшу на уши про зубную пасту с "жидким кальцием" и молекулы серебра, встроенные в пластмассовые стенки холодильника.
- Для чего? - недоуменно спросил кто-то.
- Для стерильности продуктов.
- Бред какой-то!
- Я рад, что вы это понимаете, - любезно заметил Медведил. - Однако, облапошивать потребителя при помощи подобного бреда возможно только при повальной неграмотности населения. А потому продолжим собрание. Рогомир Мракин! Родители здесь?
- Да... - выдохнул кто-то из середины класса.
- Пишет фанфики по компьютерным игрушкам. Само по себе ненаказуемо, но вот недавно при описании крепости упомянул четырёхугольное помещение, в котором все углы острые. Вдобавок уверен, что паук – это насекомое, а молекула воды может принимать форму шара.
Снова повисла тягостная тишина. Чувствовалось, что среди присутствующих тоже далеко не все помнят, какую форму имеет молекула воды.
- Аграфена Калякина! - продолжал Медведил. - Считает Амазонку африканской рекой и полагает, что Швеция – это сокращённое название Швейцарии. Посему и название последней пишет "Швецария". А "швецар" – житель упомянутой страны. Вдобавок уверена, что гражданская война в России - это и есть война Алой и Белой Розы.
- Это почему же? - раздался недоумевающий женский голос.
- Так красные против белых! - разъяснил усмешливый мужской.
- Поликарпий Хренов! По его мнению, "Кавказский пленник" – это стихотворение Лермонтова, а великий педагог Ушинский написал книгу "Отцы и дети". Сам же предпочитает читать слэш...
- Простите – что? - уточнила Хренова-мама.
- Слэш, - повторил Медведил. - Вы не знаете, что это такое? Я разъясню...
- Оооооо! - выслушав объяснение, провыла Хренова, утыкаясь лицом в платок.
- Вам надо сводить его к психологу! - авторитетно заявила худощавая дама в очках. - Он у вас, очевидно... эээ... неправильной ориентации.
Кроковедь оторвался от тщательного изучения гроссбуха и нацелил на советчицу свой нос.
- А вы, мадам, случаем, не мамаша Степана Выдрина?
- Да... - слегка струхнув, отозвалась та. - А что?
Кроковедь очередной раз не то хмыкнул, не то хрюкнул и протянул Медведилу очередную карточку.
- Выдрин Степан, - зачитал тот. - Избрал себе ник Подлая Дырка На Презервативе. Сам практически ничего не сочиняет, но читает очень много порнухи и любит писать к ней свои комментарии. При этом демонстрирует глубокое знание ненормированной лексики.
- Не... не может быть! - простонала Выдрина-старшая.
Медведил шевельнул меховым плечом.
- Дождитесь, когда сына не будет дома и зайдите на фикбук, вы там сразу окажетесь под упомянутым аккаунтом. Он даже не запаролен.
- Они что – все, что ли, что-то пишут на фикбуке этом самом? - поинтересовался мужской голос из центра класса.
- Очень многие. А кто не пишет, тот читает. Не на фикбуке, так на других ресурсах. Мало ли порнухи в интернете!
С пятой парты у окна вскочила со вкусом одетая дама вполне интересной наружности.
- Но уж про мою дочь вы не посмеете говорить гадостей! Она хорошая девочка, очень способная, учительница её сочинения всегда хвалит!
- Простите, сударыня, будьте столь любезны сообщить имя и фамилию вашей девочки, - осведомился Медведил.
- Маша, Воронцова Мария!
- Мария Воронцова... - пробубнил Кроковедь. - Ага... Вот!
Он выхватил очередную карточку и перебросил её подельнику. Медведил ловко поймал её и, пробежав глазами, изрёк:
- Воронцова Мария... По нынешним временам – довольно грамотная особа... На фикбуке известна под ником Голубушка...
Машина мать расслабленно кивнула и прошептала:
- Ну, конечно... конечно моя девочка не будет сочинять пошлости, она не такая... она нежная и невинная...
- ... причём, известна довольно широко среди определённого круга читателей, - продолжал Медведил.
- Она такая способная! - умиленно прошептала счастливая родительница.
- ... известность эта объясняется тем, что Голубушка пишет разнузданный слэш...
Тут Медведил сделал паузу. В тишине было слышно, как Машина мама с отчётливым "ап!" захлопнула рот. Медведил обвёл взглядом аудиторию.
- Заранее приношу свои извинения, я не привык озвучивать подобное при дамах, но я не хочу быть голословным.
Он снова поднёс карточку к глазам, набрал воздуху, но так и выдохнул, не начав чтения.
- Простите, не могу, - виновато сказал он. - Может быть вы, сударыня, - обратился он к Машиной маме, - сделаете это сами? - и с этими словами протянул ей карточку.
Чтение не заняло много времени. Едва заглянув в текст, мадам Воронцова рухнула в обморок. Когда её привели в чувство, Медведил, простоявший всё это время с индиффирентной мордой, обратился к несчастной родительнице:
- В качестве утешения могу только отметить, что ваша девочка абсолютно незнакома с матчастью.
- Вот уж утешил так утешил! - хмыкнул с первой парты слегка оправившийся Сидоров.
Кроковедь приподнял нос и вперил в остроумца свои очки:
- Вы всерьёз полагаете, что было бы лучше, если бы четрырнадцатилетняя девочка знала всё это на практике?
- Нет! - завопила Воронцова. - Она не знает! Она не может знать! Она... Она... - голос её прервался от рыданий. Медведил неуловимым движением возник рядом, в лапах у него оказались невесть откуда взявшиеся стакан воды и коричневый пузырёк. Медведил ловко накапал из пузырька в блестящую чайную ложку, и по классу разнёсся характерный запах валерьяновых капель.
- Сначала с трёх лет говорим девочке: ах, ты у нас уже невеста! - вроде бы себе под нос пробубнил Кроковедь. - Потом про дружка по детсаду спрашиваем: "Как твой жених?" А потом валерьянку пьём. И удивляемся – откуда что взялось?
- Скажите, а среди них есть нормальные? - поинтересовался мужчина из пока ещё не охваченных вниманием ведущих собрание. - Неужели они все такие?
- Ну, конечно, не все!
- Есть куда хуже, - вставил голос, который с первой минуты претендовал на роль записного острослова.
- Есть, - согласился Медведил. - Хуже всегда есть куда. Это мы рассматриваем, если так можно выразиться, творческую часть. А есть такие, кому вообще ничего не надо... Но вопрос был задан о "нормальных". Такие, к счастью, тоже есть. Просто нам нет смысла говорить о них, потому что с ними и проблем особых нет. Но если желаете, то могу назвать некоторых.
Кроковедь уже протягивал ему карточки.
- Благодарю... Извольте: Александр Стрельцов. Призёр городских олимпиад по физике и математике, за неимением подходящего кружка или секции, тртий год отирается при мастерской по ремонту бытовой техники. Светлая голова, золотые руки, когда не могут найти неисправность – обращаются к нему. Впрочем, родители Стрельцова сейчас отсутствуют: отец в отъезде, он вахтовым методом работает, а мать в ночной смене. Или вот Репейникова Татьяна. Ваша внучка, если я н еошибаюсь? - Медведил обратился к дедушке, помнящему таблицу умножения. - Увлекается тем, что переводит русскую классическую литературу на английский язык. Успешно учится в музыкальной школе, пытается сама писать музыку. Весьма начитанная, грамотная, по всем предметам оценки вполне заслуженные, хотя слегка хромает математика...
Дед Татьяны Репейниковой развёл руками:
- Уж сколько стараемся, но что дано – то дано.
- Однако, что дано, девочка отрабатывает добросовестно, - кивнул Медведил. - Свою четвёрку она заработала.
- Так эта Репейникова – она не от мира сего! - взвизгнула чья-то мамаша. - Только и знает музыкалку свою да книжки! А девочкам ведь и погулять хочется, они же молодые...
- Да ладно! - отозвался мужской голос. - В наше время разве не гуляли? И с уроков бегали, и шкодили, и влюблялись... Однако, и книжки читать успевали, и учились, прямо скажем, получше нынешних...
- Что я вам могу сказать, дамы и господа... - начал было Медведил, но Кроковедь, к чему-то чутко прислушивающийся, прервал его:
- К сожалению, почти ничего. Классная очнулась и поднимается с пола. У нас не более полутора минут.
- Жаль, - сказал Медведил. - Я не успел сказать самого главного. Но, быть может, это и к лучшему. Чужим умом ещё никто жить не научился. Пищу для размышления мы вам дали, так что думайте сами. Задание вам такое: попробовать думать. Тема: "Как нам быть с нашими детьми?" Только имейте в виду, что речь не о каких-то репрессиях по отношению к детям, а о более фундаментальных вещах. Думайте. А мы с вами ещё увидимся. Я обещаю.
Из коридора снова послышались шаги, дверная ручка повернулась... Одновременно с этим Медведил и Кроковедь исчезли. Вместе с ними пропали гроссбух и матерчатое полотно с карточками. Классный журнал остался на столе. Остался так же неистраченный Медведилом запас мела и коричневая тряпочка.
- Ох, вот он где! - вскричала классная руководительница, с порога разглядев на столе журнал. - А я его ищу-ищу... Здравствуйте, товарищи, извините за задержку... но я... - она остановилась около своего стола и повернулась лицом к собравшимся. До неё вдруг дошло, что в классе непривычно тихо: никто не кидается к ней с расспросами, родители не рвут друг у друга из рук классный журнал, а председательница родительского комитета не тычет в нос очередной список, где отмечено, кто "сдал", а кто "не сдал" на грядущее мероприятие. Все сидели молча и смотрели какими-то незнакомыми глазами. - Начнём наше собрание, - неуверенно сказала "классная".
Эти слова прозвучали будто заклинание, оживившее сонное царство. Все мигом шевельнулись, двинулись, вздохнули, и тощая коротко стрижная дама провозгласила:
- Мы хотели бы узнать итоги третьей четверти...
