На тему леса - может ли он быть ужасным, смотреть в спину и прочие страсти-мордасти.
Написано давным-давно, после Олимпиады в Турине, по мотивам рассказа Свена Фишера о поездке с женой и дочкой по Норвегии.
Солнце уже коснулось гор, когда низенький «караван» свернул с асфальтового полотна и заковылял по песчаной дороге. Водитель умело направлял неуклюжую машину, не давая ей сесть и забуксовать.
- Уже поздно, чтоб снова останавливаться и любоваться северными красотами! – запротестовала сидевшая рядом с водителем молодая женщина. – Мы не выберемся отсюда в сумерках, а до мотеля еще километров пятьдесят.
- Да ну его, этот мотель, - с едва заметной мечтательной усмешкой в глазах произнес водитель. – За одной стеной тяжелый рок до полуночи, за другой – итальянское диско до рассвета. Недовольная физиономия портье, телевизор, под завязку набитый чепухой, и тараканы такой величины, что хоть с винтовкой спать ложись. Солнце садится чисто, горизонт в лиловой дымке – ночь будет тихой. Мне кажется, что поблизости должно быть небольшое озеро. Есть такой отблеск влаги в воздухе…
Женщина замолчала и стала смотреть на сосенки, скребущие лапками по бортам «каравана». Она знала, что когда в глазах мужа появляется вот такое летящее выражение, спорить с ним не следует… Нет, он уважительно выслушает ее доводы и даже подчинится ей, если она будет настойчива. Но узкие губы сожмутся, а во взгляде заблестит тонкий ледок непонятной печали.
Впрочем, разве есть причины для недовольства? Почему не переночевать на лесной поляне? Здесь действительно не будет назойливого шумного веселья, которое считается обязательным для туристов. Не будет горькой вони разогревающихся автомобилей, хлопанья дверей и прочих удовольствий придорожного мотеля. А быстро отварить сардельки и разогреть рис можно на плитке в «караване».
За мелкорослым сосняком действительно оказалось озерцо не больше волейбольной площадки. В него впадали два ручья, а вытекал только один. Прозрачная до дна вода даже издали выглядела холодной. В прибрежном песке было полно прошлогодней хвои.
Но два трапика, умело постеленные на песчаный отсып, вполне удовлетворительно заменили диваны. На пластмассовых тарелках - покрытые жирной испариной сардельки, нежный японский редис и свежий творог, купленный по пути у крестьянки. А солнце уже застряло между верхушками ближних сосенок…
- Дочка хочет кушать?
Девочка оперлась обеими ладошками о согнутый локоть водителя и оказалась у него на коленях. Тот поднес ей насаженную на вилку сардельку.
- Я – большой волк, а ты маленький, да? И волки делят добычу!
Они стали делать вид, что пытаются разорвать сардельку пополам. Девочка старательно тянула в свою сторону, вцепившись в мясо новенькими молочными зубами.
- А большой волк должен уступать!
Отец тут же выпустил свой краешек сардельки. Девочка упала бы навзничь, не подхвати он ее свободной рукой.
- А маленький волк отдает большому!
Надкусанная сарделька перекочевала обратно.
- Ты опять учишь дочку баловаться за едой!
- Кто же, кроме меня, ее этому научит? В школе пока нет такого предмета…
Девочка, заразившись весельем отца, залилась смехом.
Солнце совсем спряталось за темными ветвями.
- Маленький волк хочет спать? Большой волк посторожит его норку.
Молодая женщина поднялась с трапика:
- Хорошо, ты уложи дочку, а я уберу все в машину.
В багряно-фиолетовой воде озерца отразилась уже Северная Корона…
Девочка обычно крепко спала ночами. Но тут она вдруг проснулась. Большой мир был слишком близко, не отделенный толстыми стенами городского дома от согретой постели. И в этом мире что-то происходило, близко и далеко, чуть слышно и совсем бесшумно…
- Маленький волк проснулся? Но маму мы будить не будем, верно? Пусть она отдыхает.
Он накрыл дочку своей курткой, а та обхватила его за шею.
Девочка еще не знала, что означает слово «атлет». Она просто чувствовала, что под этой синей курткой на руках отца ей не страшно ничто во всем мире.
Ночь действительно оказалась совсем тихой.
- Чувствуешь, как вода отдает накопленное за ночь тепло? Днем она казалась холодной, а сейчас согревает.
Едва уловимый гул слышался откуда-то с той стороны, куда вела покинутая дорога.
- Это гремит по камням водопад. Завтра мы подъедем к нему и посмотрим, как прыгают в белой кипени форели.
В лесу вверх по склону горы кто-то мягко протопал, словно по толстому ковру, и принялся постукивать палками.
- Это лось чешет рога о сухое дерево.
В кроне единственной высокой сосны над озером зашуршало, послышалось скрипучее ворчание.
- Сойка увидела неспокойный сон. Наверное, про то, как ссорилась с воронами.
С другого края озерца донесся резкий свист и несколько тугих шлепков.
- Прилетели дикие утки. Но долго они тут не задержатся, потому что озерцо совсем молодое, нет в нем ни мальков, ни лягушек, ни другой водяной мелочи.
Действительно, скоро на озере звонко зашлепали по воде.
- Вот и улетели.
Небо над горами заметно светлело, наливаясь сероватой голубизной.
- Там, на вершинах уже родился рассветный ветер… Когда ты немного подрастешь, мы вдвоем пойдем в самую короткую ночь года далеко в лес. И постараемся до рассвета успеть разгадать двенадцать лесных голосов. Тогда ты сможешь понимать язык природы. Мне удалось это сделать много лет назад…
Девочка молча слушала. Она понимала еще далеко не все слова. Но она чувствовала, что отец ее знает что-то таинственное и прекрасное, дающее право на вход в мир деревьев и зверей, вод и ветров, звезд и туманов. И скоро он откроет ей это знание. А пока она лишь чувствовала, что вокруг все спокойно и правильно. И опустила, засыпая, голову, на теплое плечо.
