***
После долгого пути нолдор пришли к обширному запустению Арамана, кое было гористым и холодным; и там они вдруг увидели темную закутанную в плащ фигуру на высокой скале, глядящую вниз на берег. Некоторые сочли ее вестником Манвэ, а некоторые говорили, что это Моргот. И они услышали громкий голос, который велел им остановиться и слушать, и так они узнали, что то был Намо. И от края и до края всех дружин нолдор разнесся голос, произносящий проклятие и пророчество, называемое Пророчеством Севера и Роком Нолдор.
«Слезы бессчетные прольете вы; покроете себя славою в боях, но не подвиги ваши станут воспевать. Все, начатое вами во имя добра, завершится слэшем с вами, и брат станет совращать брата, и страх измены приведет вас к свальному греху. Ибо хоть Эру указал вам не умирать в Эа, и никакая болезнь не может напасть на вас, все же извратиться вы можете, и извращенными вы будете: слэшем, и инцестом, и сменой пола; так поступит с вами фанон. Долго будете вы пребывать в нем и тосковать по своему первоначальному облику, и находить мало жалости, хоть бы все, кто об этом читают, умоляли бы за вас. И станете вы отягощены фаноном, и вовек не отмыться будет вам от него, сколь бы праведную жизнь вы ни вели. Валар сказали».
После этих слов великое недоумение охватило нолдор, ибо в душе они были готовы к опасностям и суровым боям с Врагом, но многие слова Намо были непонятны им и смутили их сердца, и ввергли в растерянность. Выступил вперед Нолофинвэ и просил истолкования речей сих. Намо же ответил:
- Напрасно ищешь ты смысла, который не принесет тебе облегчения. Ибо грехи ваши падут на головы детей ваших. И более всего пострадают от фанона ваши первенцы! Назначено фаноном быть тебе, Нельяфинвэ, в противоестественной связи с Финдекано и наоборот.
Встретились взгляды старшего Феаноринга со старшим Нолофинвионом, и крепче сжал руку друга Майтимо:
- Мы справимся, - шепнул он. – Перехитрим.
Финдекано понял его. Намо же продолжил:
- А твой удел, Финдарато, изведать противоестественной любви со всеми твоими родственниками, и с Младшими Детьми Илуватара, и с порождениями Моргота, которых вы еще не знаете, но скоро узнаете их.
- Отчего же эти двое предназначены друг другу, а я всем?! - скорбно сказал Финдарато. – Ничего я никому не сделал плохого, и нет у меня врагов, все меня любят.
- Поистине продолжат они любить тебя, - усмехнулся Намо. – Кто же говорит, что сие будет от вражды с тобой?
Воскликнул Арафинвэ:
- О, как несправедливы валар! Менее всех мы виновны в смуте, ибо пришли в Альквалонде на все готовое, но наказаны тяжелее всех, - и горько заплакал.
Тогда выступила вперед Артанис и спросила бесстрашно, ибо духом она не уступала мужчинам и не страшилась противоестественной любви:
- Что же будет со мной, о Судия?
Ответил ей Намо:
- Ты выйдешь замуж и родишь дочь, ибо фанон не обращает свои помыслы к женщинам. Оттого исчезнешь ты из песен, и только Остановившийся в Росте Народ, творения Аулэ, будут восхищаться твоими локонами, да и то не все.
И горько заплакала Артанис и рвала свои прекрасные волосы, но не нужны уже были они никому.
Громкий ропот пронесся среди нолдор, и они упрекнули Феанаро:
- Ты уверял, что безнаказанным будет наш уход, ибо ничем, кроме смерти, не могут грозить нам валар, но мы идем на битву и смерть не страшит нас, тогда как позор, который падет на наши головы, страшнее смерти.
Тогда предвидение охватило Феанаро, и он поднял руку в знак того, что будет говорить, и, взойдя на большой камень, обратился к нолдор:
- Не страшитесь, о нолдор, слов проклятия, ибо не знают еще валар, о чем пророчествуют, и пророчество их обернется против них самих. Фаноном валар грозят нам, но им отмерит фанон мерой большей. Ибо и Аман часть Арды и не свободен от Искажения, а более могучим нести и испытания более тяжкие, нежели слабым, - так говорил Феанаро, и столь велика была сила его слов, ибо сердце горело жарко в его груди, что сказанное обращалось видениями, такими ясными, как если бы они были взаправду. – И нечем будет валар защититься, ибо не охраняют их никакие законы и обычаи. Суждено фаноном валар и валиэр вкусить любви Моргота естественной и противоестественной, и в таких видах и способах, что Воплощенные и вообразить себе не в силах. И не спросит Моргот на то ни у кого разрешения, но даже наоборот: сами валар станут упрашивать его и домогаться его, и соперничать из-за него. И ты, Намо, будешь в этом одним из первых, ибо встреваешь во всякое дело и на виду у всех. И так преуспеешь, что Моргот назовет тебя тощей похотливой задницей.
Намо прервал его речь, ибо возмутился от таких обидных слов и такого поношения:
- От начала времен Моргот прозван Отцом Лжи! И лживы будут его слова о моем сложении.
- А в остальном ложь его снова обернется правдой. Но это еще не все. Другие еще песни сложат о вас. Ибо и между собой заставит вас фанон предаваться непотребствам не меньшим.
Слушая сие, встрепенулся Канафинвэ, взял из вещей Финдекано арфу, проверил ее строй и откашлялся, что было верным знаком его намерений. Но не суждено пока было ему начать песнь, ибо Феанаро продолжил:
- Назначено фаноном Туркафинвэ совратить Варду Элентари.
При этих словах отца величественно вскинул голову его третий сын, а в глазах прочих Феанорингов зажглась гордость за брата.
- И сверх всего, - возвысил Феанаро голос так, что слышно было во всем Арамане, - суждено фаноном, что, придя в Мандос, я возлягу с тобой, Намо, как с женщиной. И в том, что так будет, я клянусь тебе именем…
- Стой! Остановись! – вскричал Намо. – Не клянись опрометчиво!
Тишина объяла северные пустоши; медленно таяли видения, смешиваясь с туманами Арамана, но звезды Варды не могли еще пробиться сквозь плотную пелену. И сказал Намо, и голос его был тих, словно Намо боролся с великой опасностью и едва превозмог ее:
- Уходите! Идите, куда пожелаете, живите, как знаете. Нет вам ни благословления нашего, ни проклятия.
