Ну, вот, написалось. С помидорчиком. Но ма-а-аленьким!
Реконструкция событий в Альквалондэ.
Как угасли Древа Валинора, Ольвэ не заметил. Окна библиотеки в его дворце выходили в сторону берега, чтобы морская влажность не портила книги. Король обычно работал в маленькой комнате рядом с книгохранилищем. Там стояли две каменные лампы: голубоватая и золотистая, и Час Смешения Света не кончался никогда.
Да и вообще до Альквалондэ, находящейся на много лиг севернее устья Калакирии, Свет доходил бледными зайчиками на гребнях волн. И если на западном берегу Тол Эрессеа он пробудил к жизни широколиственные леса, то здесь, у внешнего подножья Пелор, его хватало, чтоб поддерживать рост берез и осин. Да мощных прямых сосен, необходимых корабелам. Урожаи на окрестных огородах не шли в сравнение со щедростью земли в самом Валимаре. Но Морской Народ это не беспокоило. Море давало уловы, достаточные для обмена не только на хлеб, но и на нежные фрукты. А также на необходимые изделия нолдор, живущих по ту сторону гор.
Свет же… Каменные светильники на столбах и в медных сетках на стенах домов делали Гавань столь же светлой и нарядной, как сам Тирион.
Потому король телери продолжал спокойно водить пером по бумаге. Ему показалось, что слышимый везде в городе шум волн как-то изменился. Вроде бы совсем стих, а потом звучно заплескался о набережную.
«Оссэ решил поплясать? Что же, до хода сельди еще много времени, а краболовы успеют вернуться…».
В дверь кабинетика постучали. Слишком громко и как-то нервно.
Король аккуратно вытер перо о кусок желтоватой морской губки, воткнул его в подставку.
- Входи.
Дверь почти стукнула ручкой о стенку книжного шкафа. Возникший в проеме помощник хранителя библиотеки выглядел растерянным до испуга.
- Король! Там…
- Успокойся. Никакой шквал не заслуживает паники, даже если он успел разбить пару окон и сдуть со столов свитки.
- Король! Только что над Гаванью пронеслась ужасающая туча! Она летела против ветра, ее сопровождали раскаты грома, хотя ни одной молнии никто не увидел. И небо над горами стало совсем черным! И Море темно, хотя звезды сияют на небе по-прежнему!
- Если из Валимара идет гроза…
- Это непохоже на грозу, мой король! Очень многих в Гавани под тенью этой тучи охватио необъяснимый ужас. Я тоже почувствовал его… как от акульего плавника рядом. И до сих пор мне не по себе… Меня послала королева, которая тоже ощутила некое дыхание страшной опасности.
Ольвэ поднялся со стула. Жену следовало побыстрее успокоить. Ну и выяснить, что же такого необычного оказалось в грозовой туче и неожиданном шторме.
Проходя по портику, он привычно оглянулся на запад. И остановился. Звезды над вешнинами Пелор сияли так же ярко, как на востоке. И небо там было не привычно лиловым, а глубоко черным.
Королева стояла у окна и смотрела на перехлестывающие высокий каменный парапет волны.
- Наконец-то ты пришел! Я чувствую, что произошно нечто ужасное!
- Но шторм…
- Не у нас! Там, за горами! И оно угрожает нашей дочери и внукам! Надо как можно скорее послать кого-нибудь в Тирион!
- Сейчас в море выйти не так-то легко. Вот когда волнение чуть утихнет…
- Пусть посланцы доберутся по берегу! Небо… оно погасло.
Да, небо над Валимаром потемнело. Шторм все усиливается без ветра. И на пороге стоят двое рулевых, не решаясь отвлечь короля от беседы с супругой. Надо выяснить, что же все-таки произошло в городе.
Вестники покинули дворец раньше, чем приставленный к часам перевернул колбу. Стук копыт четырех коней гулко отдавался на пустынных улицах. Все окна в домах были закрыты, не играли в палисадниках дети. Даже кошки куда-то исчезли, не бродили под вешалами в ожидании сорвавшейся рыбки. И почему-то закрывались не вовремя цветы у дороги.
Возвращения посланных следовало ждать не раньше, чем через пару недель. Но через пять кругов звезд в бухту вошел баркас. Кренящийся от набравшейся в трюм воды, хлопающий располосованным парусом.
Это было одно из тех судов, что плавали до причалов в Калакирии, возя туда рыбу и возвращаясь обратно с кованиной, пряжей, зерном. Он сидел слишком высоко, чтоб доставить какой-то товар. Но на его борту оказались такие новости, что начальник порта сразу отправил экипаж к королю.
- Нет, это все просто невозможно! Древа угасли; последний свет, заключенный в сильмариллах, похищен, а Финвэ убит! Финвэ, с которым мы прошли Темные земли! Финвэ, столько раз защищавший наш народ со своей дружиной. Он и тут вышел навстречу самому ужасному врагу с оружием в руках! А я не могу даже проститься с ним. Наш берег – он совершенно открыт, и если Мелькор вернется, первой его жертвой станем мы.
- Ульмо защитит нас, дорогой супруг. Меня беспокоит другое…
- Да, ведь зерно еще не доставлено из Валимара, а холод уже чувствуется в воздухе. Если следующий урожай окажется плохим, нашему народу придется питаться одной рыбой.
- Я думаю о наших внуках. Тирион уже давно неспокойное место. С того самого времени, как старший сын Финвэ был выслан из города. Айканаро как-то проговорился, что навещает Карнистира в поселении Феанаро. Артафиндэ наверняка не оставил дружбу с Канафинвэ. Не разгневает ли это валар после того как Феанаро отказался отдать свои сильмариллы Йаванне? Может быть, стоит пригласить Эарвен с детьми к нам? Ты же сам сказал, что голод приморью угрожать не будет.
Ольвэ походил по комнате, провожаемый тревожным взглядом жены.
- Если бы Финвэ остался жив, я попросил бы его собрать тех, прежних воинов и придти с ними в Альквалондэ. Мелькор – вала, и воплощенным невозможно бороться с ним. И все же была бы хоть какая-то опора на случай… Я взывал к Ульмо, но не получил ответа.
Королева судорожно сплела пальцы рук:
- Валар должны… нет, так говорить не следует. Валар обязательно помогут всем нам. Ведь они обещали защиту, когда звали нас в Аман!
- Да, конечно. Они обязательно помогут. Шторм улегся, и я послал в Тирион четыре большие ладьи. Айканаро говорил, что Феанаро сделал какие-то очень мощные турельные стрелометы. Мощнее тех, что мы тогда выменяли у него для охоты на морского зверя. Может быть эти устройства смогут… Но что делать, когда пойдет сельдь!
Вестники, вернувшись, привезли неутешительные новости.
Над Валимаром стоит тьма. Хотя ветер уже размел ту черноту, что заполнила было Эзеллохар и окрестные земли, он же нагнал холодную влажность. Даже по дороге через Калакирию было заметно, что растения начали увядать. Впрочем, пока что непогода повредила самым теплолюбивым. Сады вроде бы зелены, не изменились и леса в горном проходе. Во всяком случае, за Пелорами все еще заметно теплее, чем на берегу.
Финвэ погребен в Форменоссэ, нолдор правит Нолофинвэ. Он обещал послать зерно и овощи в обмен на соленую и сушеную рыбу.
От валар нет никакого ответа, хотя к ним без конца взывают и в Тирионе, и в предгорьях Таникветили. Ваниар затворились в своих поселениях. Зато Тирион охвачен беспокойством, ходят слухи, что Феанаро намерен вернуться, нарушив приговор. И многие хотели бы видеть его среди своего народа. Некоторые вообще уезжают в Форменоссэ. Большинство из них – молодые ремесленники.
Ольвэ получил письмо от дочери. Она просила не беспокоиться об ее семье, потому что Тирион – надежный город, им пока что ничего не угрожает. Вот только дети натащили во дворец всяческого оружия и без конца возятся с ним в саду. Айканаро и Артанис заявили, что тоже не отступят перед Мелькором, которого теперь называют исключительно на манер Феанаро – Моринготто. Артафиндэ громких слов не произносит, но сам облачился в кольчатую рубаху и фехтует с младшими, пугая мать.
Арафинвэ глубоко опечален смертью отца, но держится с достоинством и помогает старшему брату. Ведь у короля Нолофинвэ прибавилось так много трудностей, сколько эльдар знали разве что в походе через Темные земли. Например, есть план расширить пахотные земли, потому что новый урожай явно будет скуднее прежних без света Древ. Но на эти работы необходимо испросить дозволения Йаванны. А валар, как уже было сказано, не отзываются.
Эарвен советовала отцу быть осторожнее в эти горькие времена и беречь мать. Они же в Тирионе постараются сделать все, чтоб пережить их.
Ладьи вернулись с грузом зерна и деликатесных овощей. Последние, кажется, оборвали недозрелыми, не надеясь на скорое возвращение тепла. Ответа от Феанаро на просьбу выделить стрелометы, пока не пришло. Это было и понятно: путь от Тириона до Форменоссэ и обратно не близкий.
В Гавани народ постепенно возвращался к обычным делам. Краболовы не могли надолго оставлять свои ловушки, да и Море совсем утихло. Надо было готовиться к путине сельди: пополнить запасы соли, починить разорванные ветром и морем невода. Черные горы на черном небе становились привычными. Вот только детей не выпускали из дворов. До Ольвэ дошло, что жители собираются, в случае возвращения Моринготто – это слово уже прижилось среди телери – укрыться в глубоких подвалах.
Сельдь уже была засолена, когда к деду приехал Айканаро.
Младший внук, как всегда, ворвался во дворец языком пламени. Но выглядел он необычно. Даже пугающе: В сверкающей кольчатой рубахе, с мечом за спиной, на левой руке высокий шлем – такой чуждый облик внука заставил королеву ахнуть и упасть в кресло.
- Амил амилинья, мы теперь постоянно готовы дать отпор Врагу!
- Врагу?! Неужели вы думаете, что сможете сразиться с валой?!
- Да, король! Вы же еще ничего не знаете! Подождите, я сниму доспех и тогда расскажу, что мы решили…
Ольвэ сам носил защитное снаряжение во время Похода. Но тогда это были в основном толсто простеганные липовым лубом куртки и кожаные шапки с такой же набивкой. Самым надежным считался нараменник из плотно связанных между собой кусочков бычьей или кабаньей хребтины. Эти нараменники завязывались на боках ремешками.
Внук же, отстегнув наручи, нагнулся и попросил стянуть с него звонкое металлическое одеяние. Удалось это не сразу – так плотно оно сидело на кожаной куртке. Шлем, был склепан из четырех пластин стали, по ободу до висков к нему крепилось такое же кольчатое полотно. Спереди торчала еще стальная полоска шириной в два пальца.
- Странное украшение, - заметил Ольвэ. – Оно ведь загораживает этот золотой рисунок.
Айканаро рассмеялся и со щелчком опустил полоску так, что ее нижний конец оказался на уровне подбородка.
- Чтоб по лицу не рубанули, атар атаринья!
Кольчуга оказалась на пустом кресле, поперек лег длинный меч в зеленых ножнах, шлем примостился сверху.
Ковыряя жареную рыбу вилочкой, Айканаро торопливо заговорил:
- Феанаро вернулся в Тирион вместе с сыновьями…
- Как можно! Срок его ссылки еще далек от окончания, и валар…
- Валар не видно и не слышно, амил амилинья. Да и майар не показываются явно. Так вот, Феанаро прямо на коне въехал к Маяку Тириона и собрал народ. Сбежались все, кто находился в городе. Пришли Нолофинвэ и отец. Света ламп оказалось мало, и многие принесли факелы. А Феанарионы так и прискакали с огнем в руках.
Феанаро начал говорить… Знаете, там, в стене башни есть такая арка. Если встать под нее, голос будет разноситься на половину города. Отец рассказывал, что эту арку король Финвэ построил сам, и раньше там постоянно дежурил трубач на случай какой беды…
Феанаро сказал, что ныне Аман уравнялся с Темными землями, а прежний свет ушел туда, похищенный Моринготто. Что здесь надеяться больше нечего. Валар обещали квенди защиту, но не смогли защитить даже свои избранные творения. Валар обещали радость, но не соизволили успокоить в горе. Валар взяли себе право разрешать и запрещать каждое малое дело, но когда случилось несчастье, замолчали. Потому решать и действовать наступило время эльдар.
Феанаро сказал, что эльдар – сильный и мудрый народ, вполне способный прожить без назойливых повелений, каждое из которых приносило лишь горе. Последнее лишило нолдор короля, а заодно и света.
- Ужасно! – прошептала королева.
Айканаро тряхнул головой – вспыхнули золотые искры в косе.
- Вот Феанаро и сказал потом, что надо оставить ужас позади и уйти из обесчещенного края. Что если здесь эльдар рухнули в пропасть отчаяния, то за Морем могут попытаться подняться от отчаяния к радости. Или хотя бы к свободе. Когда ответственность на каждом останется только за собственные решения, а не за повеления недостойных доверия самозванных властителей…
- И ты это слушал?! – Ольвэ в смятении оперся о стол.
- Мы все слушали и понимали, что Феанаро просто произносит вслух то, что мы все думали последнее время. Действительно: стоит ли сидеть и плакать в краю, увядающем из-за недомыслия или простого бессилия валар? Атар атаринья, ты рассказывал о жизни за Морем! Ты говорил, что там бескрайние просторы! Феанаро сказал, что мы, эльдар, сможет превратить их в страну, подобную Валинору, собственным трудом по собственной мечте. Не испрашивая дозволения ни у кого, кроме собственной воли и меряя дела собственными силами.
- Айкьо, ты же не пойдешь за этим безумцем?! – королева схватила руку внука.
- Пойду, амил амилинья! И все мои братья. И Нэрвен. Так мы решили.
- Во Тьму! Где правит ужасный вала-отступник! Что вы сможете противопоставить силе такого врага?!
- Свою силу. Вы не знаете, а Карнистир сказал мне – король Финвэ пал, но успел зацепить Моринготто своим мечом. На камнях двора осталось черное пятно. И если бы вместо одного мечника Моринготто встретили бы десять – он не ушел бы!
- Айкьо…
- Феанаро и его сыновья поклялись именами Эру, Манвэ и Варды, священной горой Таникветиль победить Моринготто и вернуть похищенные сильмариллы. Мы не клялись вслух, но тоже хотим отомстить Врагу и начать жить в свободных землях.
- Айкьо, Моринготто – сильнейший из Могуществ…
Внук оттолкнул тарелку:
- Когда все начали расходиться, Карнистир сказал мне, что появился-таки возле Феанаро некто явный не-эльда. И тоже говорил, что Моринготто – Могущество. На что Феанаро ответил: «Передай: кто знает, может быть, Эру зажег во мне куда больший огонь, чем думает повелитель. Я настигну Врага, где бы он ни был, и тогда даже валар, сидящие в Круге Судеб, будут дивиться моему мщению. Посмотрим, что скажут они тогда». И пришелец поклонился и ушел, признав нашу правоту!
- Айкьо, все же не следует бросаться в неизвестность и на погибель. Останься сам и уговори братьев и сестру. Хотя бы ради матери и отца.
- Ты думаешь, что они так и будут сидеть здесь и плакать, как ваниар? Нет! Мой отец так же силен и отважен, как Феанаро! Вот увидишь, что он поведет нас в Темные земли! А ты, атар атаринья, что, не желаешь присоединиться к нам? Ведь может быть, дядя Эльвэ еще жив. Ты не хочешь встретиться с ним? И защитить от Моринготто?
Ольвэ понял, что продолжать уговаривать внука бесполезно. По крайней мере, сейчас.
Айканаро торопливо попрощался и умчался в город. Наверняка к знакомым рулевым. На столе остались тарелка с небрежно раскрошенной форелью и недопитый бокал.
Ольвэ подошел к креслу. Постоял, неуверенно взялся за рукоять меча и выдвинул на две ладони лезвие из ножен. Прямота сверкающего металла настораживала и в то же время словно бы пробуждала на самом дне феа веселую готовность к действию. Как века назад на пути через неведомые леса Темных земель.
Оставив меч, король чуть приподнял подол кольчуги. Надо же, колечки все одинаковые, ровно скруглены. Да еще кончики проволоки в каждом аккуратно сплющены и скреплены крошечной заклепкой. Сколько колец в этой рубахе? Наверняка мастер потратил месяц работы на нее одну. И нолдор собираются все до одного одеться в железное плетение?..
Но если мастера засели за такие вот вещи, когда будут готовы детали воротов для подъема кораблей на слипы? И заказанные еще раньше блоки и цапфы, а также плотничий инструмент?
Почему молчит Ульмо? Стоит ли выходить к берегу Эрессеа за треской, или она не придет в остывающую воду? А может, следует вообще отослать из города женщин с детьми в Валимар, пока не придет хоть какой-то знак от валар?
Ольвэ положил на стол украшенный жемчугом венец. Показалось, что серебро сжимает пухнущую от безответных вопросов голову.
Феанаро зовет всех обратно за Море. Он просто не видел Темных земель. Не представляет себе, каково это: жить в шатрах среди постоянной неустроенности, обходиться малым и быть каждое мгновение настороже. Эльдар привыкли ко множеству приятных вещей, которые там придется делать заново. Вплоть до таких незамечаемых мелочей, как фарфоровые тарелки или постельное белье. Не говоря уже о надежных жилищах, недоступных для хищных животных и всяких злобных тварей…
А если Моринготто вернется как раз в сопровождении этих тварей? Может, пора уже начать возводить защитную стену вокруг Гавани, как это делали за Морем? Сперва деревянную, а потом и каменную, пригласив строителей из Тириона?..
Король невольно посмотрел на кольчугу. Феанаро увлек нолдор своими прожектами, и все, небось, влепают мечи и шлемы. Да и если не придет треска, чем кормить рабочих? Даже Оссэ и Уйнен не отвечают рыбакам.
Станут ли нолдор теперь брать жемчуг и перламутр обмен на металл?
Мысли снова вернулись к Феанаро.
Впервые Ольвэ увидел сына Финвэ, когда строительство Гаваней уже заканчивалось. С королем нолдор приехал серьезный мальчик, обряженный в такую же кожаную курточку, как и взрослые мастера. Сдержанно представился: «Куруфинвэ Феанаро» - и тут же попросил разрешения идти к строющимся фонтанам. Возился там с железками, появляясь только на ужин. В ответ на одобрительиые слова насчет хорошо воспитанного сына Финвэ как-то грустно улыбнулся и заметил: «Ему нравится только интересное».
Последний раз Феанаро был в Гавани, когда устанавливали на маяке сконструированную им систему зеркал. Ольвэ, поднявшийся на башню, долго не мог разобраться, как механизм поворачивает огромные вогнутые пластины стекла на метллическом каркасе. Финвион сперва развернул было чертежи, а потом просто командовал мастерами, крутившими рукоятки. Вдруг сложил какую-то бумажку в стреловидную игрушку, сильным броском отправил в воздух и долго следил за ее полетом, забыв о стоящем рядом короле телери.
Теперь вот собрался искать свое «интересное» под носом у Моринготто? Зачем тогда зазывает с собой народ? Валар наверняка исправят все наилучшим образом, надо только потерпеть. Просто потерпеть подольше, не впадая в отчаяние и дерзость.
Ленвэ был дерзок и отказался от пути в Валинор. Судьба его народа, наверняка, печальна. Как и судьба народа Эльвэ, что проявил неуважение к валар, оставшись для поисков своего вождя. И Ульмо не раз подавал понятные знаки, что не одобряет попыток заплыть дальше Эрессеа…
Айканаро вскоре уехал, обещав сразу же, как только окажется в Форменоссэ, напомнить Феанаро о турельных стрелометах. Сказал, что болтом с такого можно сразу убить среднего кита. И посоветовал установить их по получении на маячные башни. Как в Форменоссэ.
Трески удалось взять не меньше, чем в прошедшие годы. И навага потом прошла у берегов хорошо.
Сады цвели робко, завязи появилось мало. И зелень на огородах всходила медленно. Но залив все же отдавал накопленное тепло берегам, и льды не придвинулись к дальним рыбалкам. Ольвэ позаботился еще раз списаться с Нолофинвэ насчет хлеба нового урожая.
Стрелометов было доставлено шесть штук. Привез их лично сын Феанаро, носивший отцовское имя по наследству. Со своей командой таких же резких в словах и движениях нолдор повозился на башнях. Скоро к королю прибежали с жалобами две рыбачки – здоровенные болты грохнулись ночью на их дальние огороды. И почти тут же пришел сам Куруфинвэ. Принес схему, демонстрирующую расстояния, на которые болты сохраняли убойную силу. Мимоходом заметил, что за двести шагов болт пробьет насквозь баркас.
Уехал, взяв с собой повозку вяленой камбалы.
Да, Моринготто – вала. Непредставимо могучий вала. Но почему часто вспоминается давняя стычка у подножия уходящего в темные тучи хребта?
Тогда они отправились на охоту, заодно провожая женщин на сбор дикого льна. Обошли неширокую гриву между темнохвойными лесами в поисках опасных следов. Убедились, что никакие звери крупнее косуль здесь не бывают и уже начали подниматься по каменистому склону, как позади раздался испуганный крик.
Нечто черное и в то же время туманно-серое, неведомо откуда взявшееся среди желтых хрустких стеблей, тащило к зарослям девушку. Схватив не пастью, а вроде бы передними лапами. На помощь бросилась другая женщина, неумело замахнувшись деревянным серпом…
- Ха-аах!
Крик Финвэ заставил существо повернуть длинную морду к охотникам. Копье коротко прогудело, древко затряслось в боку отскочившей твари. И почти тут же подбежавший вместе с остальными Ольвэ вогнал маслянисто блестящий кремень в шерстистое брюхо по самую обмотку.
Подружки уже обступили освобожденную, а существо все корчилось, низко подвывая. Потом замерло – и начало рассыпаться. Сперва стала отваливаться пластами шерсть, следом плоть потекла вязким киселем, обнажая кости. Невыносимый запах разложения заставил отойти к самому концу поляны. Когда вонь развеялась, позволив приблизиться, сами кости уже превратились в кучки желтоватой трухи на смятом льне.
Существо было величиной с двух лесных медведей. Пять копейных ударов покончили с ним. Что если болт длиной с весло и в самом деле способен… нет, не убить, айнур бессмертны – нанести серьезную рану Моринготто? А три болта, как показывал на схеме пятый сын Феанаро? Отступит ли Враг Валар?
Стрелять в валу… ранить валу… отогнать, как опасное животное… В этой картинке было что-то вызывающее тревогу и желание оглянуться.
Ладно, пусть китобои дежурят возле стрелометов. В конце концов, это тоже затея нолдор. Думать следует о запасах зерна и ловле кефали.
Сезоны сменялись, но никаких улучшений или хотя бы знаков ободрения не замечалось. Валар словно покинули Аман.
Имеющие сродников в Валимаре отправили к ним жен с маленькими детьми.
Как раз перед ходом тунца в Гавань приехал Артафиндэ.
Старший внук первым делом успокоил королеву, рассказав, что дома все хорошо, мать и другие родичи благополучны. Терпеливо выслушал уговоры никуда не собираться, а ждать милостей валар, которые наверняка уже принимают меры. Сказал, что вдруг срываться и бежать пешком через Море никто и не намеревался. Решившие возвращаться в прежние земли готовятся к уходу основательно и спокойно.
- Атар атаринья, - едва королева удалилась отдохнуть, Артафиндэ заговорил деловито. – Мы действительно готовимся к переселению тщательно. Должен заметить, что возвращаться за Море решили почти все нолдор. Правда, придется оставить пока в Валимаре семьи с совсем маленькими детьми. Хотя некоторые женщины все равно готовы идти даже с младенцами на руках. И не слушают уверений, что за ними вернутся, когда обустроются на новых местах.
- Женщины нолдор так же безрассудны, как и мужчины, - вздохнул король.
- Если не удалось уговорить меня, то вряд ли получится убедить их оставить мужей, - улыбнулся Инголдо. – Мне поручено Нолофинвэ говорить с тобой о другом. В землях нолдор останется едва один из десяти жителей. И забрать с собой дома, сады и пашни никто не рассчитывает. Поскольку из ваниар уходить решились единицы, мы оставляем им большую часть своих угодий и имущества. Однако ты сам говорил Айканаро, что считаешь именно берег самым опасным местом Амана. Потому Феанаро и Нолофинвэ предлагают тебе переселить часть своего народа в Калакирию и Озерный край. Ведь можно же сделать так, что в Гаванях будут жить только те, кто непосредственно выходит в Море? Ну и охраняет на берегу корабли.
- Ты… точнее Феанаро и Нолофинвэ предлагают нам покинуть берега Моря? Но мы – морской народ и любим его.
- Атар атаринья, когда мы покончим с Моринготто, вы сможете снова жить, где пожелается.
- Вы надеетесь все же победить валу?
- Моринготто не вала. Моринготто – Враг.
- Пусть так, но его могущество… Кстати, не скажешь ли мне точно, кто же сейчас король нолдор: Нолофинвэ или Феанаро?
Внук осторожно отставил пустой бокал.
- Финвэ, отправляясь в Форменоссэ, назначил своим наместником Нолофинвэ. Его решение в пределах Валимара неоспоримо, тем более что… изменить его он уже не может. Да, иные хотели бы венчать Феанаро. Но тот сам заявил, что раз Нолофинвэ правит по указанию отца, в Тирионе так будет всегда.
- Значит, о зерне надо по-прежнему говорить с Нолофинвэ.
Артафиндэ встал и отошел к окну. На фоне небесной черноты выделялось десять особо ярких звезд, согласно мерцающих голубым и золотым – сигнальные огни на арке прохода.
- Атар атаринья, нам понадобятся все большие корабли. И то перевезти зараз весь народ не удастся.
- Как же, - не удержлся Ольвэ. – Феанаро ведь велел брать с собой только мечи, если мне правильно пересказали его речь у Миндон Эльдалиэва.
Инголдо тихо рассмеялся.
- Да, там он выразился примерно так. Впрочем, не совсем. Требовал не привязываться к мелочам и не забывать, что мы идем еще и на войну. В общем, потребуется перевезти некоторое количество скота, инструменты и, конечно, оружие. Я приехал как раз за тем, чтобы рассчитать грузы первой очереди.
- Вы сядете на корабли, отплывете и заблудитесь в Море – это как пить дать!
- Об этом не беспокойся, атар атаринья! Айканаро уже выбрал из своих приятелей достаточно рулевых. Флагманом вообще вызвался Майвэрамо. Ну и с ним Эарлиндо, Тинфалмо… Им ты доверяешь?
- Так. Вы еще и уводите моих лучших рулевых? Наверняка с экипажами?
- Не насовсем же. Впрочем, если они захотят потом забрать семьи, ты не будешь им препятствовать?
- Когда Айканаро снова объявится, я побеседую с ним насчет сговора за спиной короля! Значит, нолдор уже ни во что не ставят меня?! И договариваться о кораблях следовало бы приехать самому Нолофинвэ! Или хотя бы этому Феанаро! Хорошо еще, что не надумали отрядить сына Куруфинвэ-младшего! Надеюсь, этот уже не нуждается в соске?!
- Нолофинвэ так занят делами переселяющихся и остающихся, что отдыхает не больше часа за круг звезд. Так же загружен и мой отец. Феанаро же успевает и сам работать в оружейной, и заниматься с воинами. Вообще неведомо, когда отдыхает. А Тельперинкваро я последний раз видел волочившим в кузницу мешок угля. Правда, почти пустой, - улыбнулся Артафиндэ.
- Так вот, ты, надеюсь, помнишь, что большие корабли давно стоят у доков. Их вообще редко выводили в море, разве что в плавание на Эрессеа, если кому-то вдруг припадала охота полюбоваться на останки Кора.
- Времени на осмотр и необходимую починку достаточно. Пусть мастера скажут, в чем они нуждаются, чтобы эти корабли подготовить к очень далекому походу. Я передам их записи Нолофинвэ, и вскоре будет доставлено все необходимое. А излишки зерна и все прочее мы свезем к причалам в Калакирии. Потом вы сможете забирать оттуда по мере необходимости на малых судах.
В подробных планах чувствовалась логика Нолофинвэ и спокойная разумность самого Артафиндэ. Взять с собой только самое необходимое, обосноваться на Покинутых землях, потом забрать оставшихся родичей…
- А как же Моринготто? Что если он только и дожидается, когда вы причалите, чтоб тут же и расправиться со всеми разом?
- Будь здесь Карнистир, ты услышал бы «Ну и дождется!», атар атаринья! – засмеялся старший внук. – Я лишь уточню: первые корабли станут искать безопасную гавань. Наверняка Темные берега изменились за прошедшее время. До нас ведь не доходили никакие известия оттуда целые тысячи Ветвей.
- Да! – Эльвэ сделал еще одну попытку. – Позволит ли Ульмо удалиться от берегов Амана?
- И Финвэ, и ты сам не раз говорили мне еще в детстве, что эльдар пришли в Аман по собственному желанию и вольны покинуть его, когда захотят, - Артафиндэ смотрел на короля непривычно-сурово. – Валар не отзываются ни на какие обращения – мы даже не можем сообщить им о своем решении уйти. С чего бы Ульмо вдруг начал препятствовать нам?
Возражений у короля не нашлось.
Стену вокруг Гавани все же начали воздвигать. Хорошо высушенного леса было достаточно, даже после того как часть его взяли на починку кораблей. Камень на забутовку подошвы брали с ближнего кряжа. Опоясать надежным частоколом сады предградья было невозможно – на это потребовалась бы не одна Ветвь Древ. Да и помнил Ольвэ, что стены должны постоянно охраняться, а где взять столько народа? Ведь выходить в море и работать на огородах тоже было необходимо. Вот заключить внутри ограды самые ближние и сильные родники следовало обязательно. Хорошо, что несколько были давно убраны в трубы, питающие фонтаны и доставляющие воду в дома.
На постройке работали многие женщины. Труд, который сам Ольвэ считал почти бесполезным, поднимал дух горожан, давая им некоторую надежду на безопасность.
В Гавань начали приходить караваны из Тириона. Нолдор привозили и оставляли на складах в порту имущество, которое собирались увезти с собой в Темные земли. Часть его, в основном оружие и инструменты, постепенно грузили на готовые к выходу в море корабли
Работы на стене пришлось приостановить, когда начлся ход трески – все руки требовались на обработке рыбы. Всем хотелось сделать как можно больше запасов, чтоб пережить тревожное и непонятное время.
Ольвэ ожидал из Тириона гонцов с сообщением, что нолдор готовы выступить. Но неожиланно во дворец явился Туркафинвэ.
Третий сын Феанаро был мрачен и словно сдерживал кипящий гнев.
- Король! Наш народ уже в пути! Мы хотим отплыть как можно скорее. Пусть все корабли поставят у пирсов при складах.
- Присядь, спешить некуда. Два из выбранных вами еще ремонтируются.
- Я поговорю с мастерами сам, - Туркафинвэ повернулся на каблуках и шагнул к дверям кабинета.
На пороге оглянулся и сквозь зубы произнес:
– Не могу передать тебе приветы от тети Эарвен. Странным образом она, тетя Анайрэ, наша мать и жена моего брата исчезли из Тириона. Мы не смогли найти их. А недавно узнали от отца матери Макатано, что их пригласили в Валмар. Но в Валмаре о них никто ничего не знает. Мы нашли письмо матери, в котором она просит оставить с ней Близнецов. И больше ни слова!
- Постой Турко!..
Но тот уже несся по лестнице на площадь, где топтались кони сопровождавшего его десятка вооруженных.
Ольвэ опустился на узкий диванчик.
Эарвен исчезла из дома мужа! Ее не смогли отыскать! В Валимаре! Стало не по себе.
Может, бросить на время дела и самому поехать в Валмар? Дорога только в один конец займет не меньше полутора месяцев, но надо же узнать о судьбе дочери!
Или подождать, пока прибудут внуки и Арафинвэ? Не могла же Эарвен не поставить их в известность, куда и зачем уезжает!
Анайре тоже, а главное – сильная и выдержанная Нерданэллэ! Внезапно бросили семьи и…
Ольвэ сплел вдруг начавшие стынуть пальцы. Необъяснимый страх наваливался томительной тяжестью.
Свои повозки нолдор остановили на лугах вокруг города. Среди них оказалось много накрытых полукруглыми кожаными тентами. Ревели отпрягаемые быки, недовольно ржали лошади. Почти сразу загорелось несколько костров.
Ольвэ смотрел на это столпотворение вдоль недостроенной стены. Не только шум голосов, но и запах разгоряченных животных донесся уже до дворца. Мелькнула досадливая мысль: кому пришло в голову ломиться вот так, целым народом? Разве нельзя было согласно расчетам прибывать ровно такими группами, какие могут сразу отплыть? Остальные бы спокойно оставались дома и ждали вестей о возвращении флота…
По улице, ведущей ко дворцу, шагала плотная группа нолдор. Ольвэ издали узнал Феанаро и его старшего сына. Навстречу выходили горожане, о чем-то спрашивали. Вдруг Феанаро вскочил на бортик фонтана и заговорил, показывая в сторону моря. Стекло не давало разобрать слов, и король решил приоткрыть окно.
Рука, уже легшая на шпингалет, замерла – за спиной кто-то появился. Недобрый…
Ольвэ медленно обернулся и тут же наклонил голову: Посреди кабинета стоял Эонвэ. Высокий, но воздушный, в струящихся серебристых и голубых шелках. Смотряший прямо и холодно темно-синими небесными глазами.
- Я счастлив, что валар наконец услышали нас и согласились дать ответы…
- Совет, - прозвучало звоном стеклянного колокола. – Только один. Нолдор не должны получить ваши корабли.
Ольвэ отшатнулся бы, если бы не подоконник за спиной.
- Почему?!
- Валар не желают, чтоб жители Амана оказались в погибельной опасности. Воплощенным никогда не победить никого из валар. Даже того, кто восстал против остальных. Судить и наказывать за поступки имеют право лишь высшие. Ты понял меня, король телери?
- Но… Есть же договор… По нему мы получаем угодья и…
Совершенное лицо верховного майа оставалось неподвижным, но в глазах мелькнуло пренебрежение:
- Совет дан. Ты можешь принять его или отвергнуть. Ведь эльдар наделены свободной волей, не так ли? Но валар будут очень огорчены. Оссэ же способен вдруг приходить в нерассуждающий гнев. И его не успеют остановить. Твой город – он весь открыт Морю. Что если волны окажутся столь высокими, что станут дохлестывать вот до этой площади? А суда в плавании? И дальние поселки, прилепившиеся к самому берегу?
Подоконник оказался очень кстати – ноги ватно ослабли.
- Но… Почему валар не передали свое… совет раньше?! Хотя бы на полкруга звезд?! Я бы приказал отвести корабли из города. А сейчас их и на рейд не успеют поставить!
- Ты усомнился в мудрости и справедливости Владык до такой степени, что высказываешь им упреки? – Эонвэ все же соизволил глянуть в сторону окна. – Безумный сын Финвэ идет к тебе. Постарайся вразумить его достаточно длительной беседой. Я, так и быть, сделаю за тебя то, что мешает тебе осуществить слабость твоего духа.
Вестник Манвэ плавно повернулся и вышел. Ольвэ никак не мог успокоить колотящееся сердце. Но надо было встречать Феанаро.
Старший сын Финвэ поднимался по главной лестнице широким уверенным шагом. С ним были Нельяфинвэ и двое самых младших. Ольвэ зачем-то обратил внимание на их помятую и слишком простую одежду.
Феанаро коротко поклонился, сыновья повторили сдержанный жест вежливости.
- Приветствую, король Морского Народа и друг моего отца! Настал день нашего расставания. Я отплываю первым с воинами, потому пришел проститься. Возможно, нам еще доведется увидеться на этом или на том берегу после свершения нашей мести и освобождения нашей, эльдар, родины. От имени народа нолдор передаю тебе и твоему народу благодарность за помощь в походе.
Взгляд Финвиона был тверд и едва заметно печален. Ольвэ едва не взял протянутую руку нолдо, но вовремя опомнился и отступил на шаг:
- Феанаро… Феанаро, долг друга… он еще и в том, чтобы остеречь от опрометчивых поступков. Я понимаю, какое горе жжет тебя: ты вслед за матерью потерял и отца. Надо набраться терпения, Феанаро. Пламя утихнет, станет печалью, а она разойдется туманом. Валар исправят разрушенное, вернут покой и счастье нашим народам. Примирись и ожидай, уповая на Владык…
Близнецы уставились на короля широко открытыми глазами, Нельяфинвэ приоткинул голову. Рука Феанаро медленно опустилась.
- Что означают эти слова, король?
- Ты рвешься на Темный берег и тащишь за собой народ. Но понимаешь ли ты погибельность этого стремления? Что сможете сделать вы против самого… ужасного врага? Того, что был прежде Арды и управляет стихиями? Поистине, вы все как горсть листьев перед штормовым ветром. Вы встретите там только неминуемую смерть… и я не хочу содействовать этой вашей смерти. Вернитесь в свои дома и ждите когда Аман вновь станет светлым.
- Это значит, что ты не выполнишь договоренность? – Феанаро смотрел недоуменно, но золотые искорки гнева замелькали в его глазах.
- Я не буду виновником страшной смерти сына и внуков моего друга. Я сказал.
Несколько мгновений Финвион молчал, стискивая свой пояс. Потом заговорил медленно и глухо:
- Именно сейчас, когда нам нужна ваша помощь, ты вдруг решил разорвать и соглашение, и дружбу с народом нолдор. Что тебя натолкнуло на такое? Когда-то вы пришли на этот берег без всего – с каменными копьями и лепными горшками. Нолдор дали вам металлический инструмент, построили город и порт. Без всяких условий помогали зерном и скотом, когда уловы оказывались недостаточными. Смотри: твой город освещен кристаллами, сделанными у наших мастерских… Да что там: вон горит маяк, а зеркала и механизм для него сделал я с сыновьями! А теперь вот ты отказываешь нам в малой услуге – перевезти на другой берег Моря!
Король телери невольно посмотрел на маячную башню. Яркий, чуть голубоватый луч уходил далеко в темное пространство за аркой входа. И тут же вспомнился установленный на второй сверху площадке стреломет.
- Феанаро… Феанаро, пойми… - пришла спасительная мысль. – Да, вы помогли нам тогда обжиться на этом берегу. Но наши корабли мы построили сами, учась у Владык Моря! Сами выгибали ребра каркасов, сами выстругивали дерево для обшивки, устанавливали мачты. Руки наших женщин ткали и сшивали паруса. Наши корабли дороги нам так же, как вам, нолдор, ваши рукотворные камни. И если вы потопите или разобьете их о камни в своем безумном плавании, нам не выстроить флота снова!
- Почему? – спросил один из близнецов – тот, что был порыжее. – Если построили один раз – построите и новые. Даже лучше получиться должно!
- И кованина на ваших кораблях – она ведь из наших мастерских, - добавил, уже улыбаясь, второй. – Дед говорил, что для первых даже гвозди от нас возили.
- Корабли поведут твои рулевые, - Нельяфинвэ быстро положил руки на плечи враз замолчавшим братьям. – Они уж не сядут на камни.
Феанаро молча смотрел на ступени из розового ракушечника. Потом медленно поднял голову, вонзив холодный взгляд в Ольвэ.
Король готов был говорить еще и еще, но Финвион вдруг повернулся и пошел прочь, кивком позвав за собой сыновей.
Ольвэ, облегченно вздохнув, затворил за собой главные двери. С западного балкона он успел увидеть, как Феанаро с сопровождающими скрылся за штабелями бревен.
- Отец!
Младший сын ворвался в кабинет короля. В руках у него был переломленный пополам лук темного валимарского дерева, волосы растрепались и висели мокрыми сосульками.
- Что опять случилось?
- Нолдор! Они пришли в порт и стали подниматься на корабли! И тут по ним начали стрелять! С кораблей и с крыш складов! Первые так и валились! Там были женщины - из них тоже несколько упало! А потом прибежали другие нолдор, с мечами! В порту бой! Отец, что делать? Я тоже взял в трюме этот лук, но его мне разрубили… Надо скорее собирать всех и бежать на помощь!
Ольвэ сглотнул ком в горле. Шагнув вперед, схватил сына за руку:
- Никуда не ходи.
- Как же так, отец?!
- Я сказал: останешься тут. С нолдор нас рассудят Владыки.
Нолдор задержались у города, чтоб похоронить своих убитых. Курган на этом месте никак не хотел зарастать лесом – только покрывался золотыми одуванчиками, а потом белел их созревшим пухом.
Погибших в порту телери потом положили в длинную яму возле так и не построенной городской стены. Березы, высаженные по числу убитых, засыпали семенами трухлявящееся дерево и зарастающие лишайником известняковые глыбы.
Ольвэ созвал народ, когда корабли отчалили, а береговой обоз удалился за высокий кряж.
Горе собравшихся мешалось с недоумением: как это случилось? Король не знал способа помешать грузчикам и корабелам рассказать родичам и соседям про внезапную стрельбу по нолдор. А сами уцелевшие лучники уверяли всех, что получили именно от короля приказ любым способом мешать грузиться на приготовленные корабли. Пришлось прямо тут же выспрашивать каждого, от кого он слышал этот приказ. Те в замешательстве кивали друг на друга. Найти самого первого не удалось, и все уверились, что тот убит.
Ольвэ поклялся, что не отдавал никаких приказов и вообще не собирался нарушать договор о перевозке. Он лишь по обязанности старшего и более умного отговаривал Феанаро от безнадежного похода. Трагедия случилась из-за чьей-то глупой несдержанности. Но раз совершившие это злое дело поплатились сами, народ телери чист от убийств и клятвопреступления. Валар рассудят по справедливости и покарают виновных.
Королю привычно поверили. Все ли – Ольвэ старался не задумываться об этом.
По лугам за огородами бродили оставленные нолдор упряжные животные. Их потом собрали, как и брошенные повозки.
Буря грянула через два круга звезд после ухода нолдор. Волны перекатывались через набережную, доставая до стен домов. На отмели выкинуло несколько баркасов, на самых старых домах посрывало или покорежило крыши. Сквозь грохот волн слышался странный всхлипывающий вой. Ольвэ старательно скрывал страх, однако обещанные сокрушающие валы не пришли. Отбесившись четыре звездных круга, Море успокоилось. Из десяти краболовов в порт вернулись только восемь, не дождались и нескольких ладей с Калакирии, но город почти не пострадал.
Снова увидев у города караван повозок, Ольвэ не знал, что и подумать. Если нолдор все же вернулись, то не избежать ответа перед ними за ту стрельбу. Или они уже не решатся ничего требовать, признавшие мощь валар?
Арафинвэ пришел во дворец один. Бледный, усталый, растерянно и виновато глядящий на короля и королеву. Прямо с порога начал каяться в решении последовать за Феанаро, в своих заблуждениях и самообмане. Потом, чуть подкрепившись вином, рассказал о проклятии, павшем на уходящих.
- Арьо, почему ты не привел сюда наших внуков? – вытерев, наконец, досуха глаза, спросила королева. – Пусть бы они отдохнули под крышей после всех этих ужасов.
- Мои дети отказались вернуться, - глядя в темное окно, ответил младший Финвион. – Все мои дети.
- И Артанис?!
Тот молча кивнул.
- Я веду обратно тех, кто устрашился гнева Владык. Возможно, нам удастся вымолить их прощение. Если нам запретят входить в Валимар, дозволишь ли ты, король, поселиться на вашем берегу?
Расспрашивать его сейчас не следовало бы. Но Ольвэ не смог удержаться:
- Ты пришел по берегу. Что же не вернулся на кораблях?
Арафинвэ посмотрел как-то испуганно:
- На кораблях? Их осталось мало…
- Почему?!
- Разве ты не видел бурю на море? Феанаро приказал устроить на кораблях женщин с маленькими детьми, чтоб не замедлять движения. Твои рулевые, едва задули шквалы, взяли мористее, опасаясь прижимного ветра и береговых камней. Сперва были видны огни на мачтах, потом они скрылись. А когда наконец прояснилось, вернулись не все. Пропали одиннадцать. Я могу перечислить: «Виндэрамиэн», «Тельпекира», «Юрфалмэ»…
- А наши внуки?! – королева подалась к нему, прижав руки к груди.
- Они же взрослые. Они оставались на берегу…
- Хотя бы живы…
«Пока живы», - подумал Ольвэ. А потом: если Владыки простят Арафинвэ и позволят ему жить в Альквалондэ – вернут ли Эарвен?..
