Пухова Опушка

[Krakodil]

Вот здесь повторение:

Навстречу тебе поскакал я один,
Желая с тобой поединка,
Но, выйдя едва из-за прихвостней спин,
Ты мне показал свою спину.

Это повторение намеренное и оправданное. Интонационное ударение на слова "прихвостней" и "мне".

И еще вот это странно. Слово глумливый - отрицательное, говорить его про себя...

В общем, да. Оно не так чтобы отрицательное, но мне это слово там не очень нравится. Но я вот по-всякому так и этак перекладывала слова, те, эти, такие, сякие, синонимы, то же самое, но другими словами - ничего больше в рифму не складывалось, хоть убейся. Пришлось, скрипя и скрепя, оставить так. Может, на меня снизойдет, и найдется вариант получше - тогда поменяю.

[Илиндэль]

Кстати, определился. В черновиках, сделанных буквально в последний год жизни, ясно написано, что это тот самый Глорфиндель. Выпущен за помощь святому семействую..
 

А что была за особая помощь? Ну, жил в Гондолине, ну погиб при его взятии, так таких были сотни.

[Krakodil]

А что была за особая помощь?

Ну как же! Балрога с пути устранил.  

[Илиндэль]

А что была за особая помощь?

Ну как же! Балрога с пути устранил.

Ну, это не помощь лично семейству. Это обычный боевой эпизод в обороне города.  

[Krakodil]

Ну, это не помощь лично семейству. Это обычный боевой эпизод в обороне города.

Но поскольку без конкретно этой помощи святое семейство не спаслось бы, то Глорфинделю зачли. А вот Эктелиону, примером, нет - хотя тоже балрога убил, более того, самого Готмога, но это и в самом деле был обычный боевой эпизод.
И вообще, врач сказал, в морг, значит, в морг Профессор сказал, что за помощь святому семейству, значит, за помощь святому семейству!    

[Флер де Лис]

Очень душераздирающие стихи. Начала с горечью, а закончила по-идиотски

Кто хотел твоей смерти, Фродо,
Ты представить и близко не мог
Тот, кому ты так искреннее верил,
Кого ждал, доверял и берег.
Кто безжалостно под ноги бросит,
И растопчет, как мусор в пыли,
Ну а ты воскрешаешь упрямо
Его образ в туманной дали.
Да, тебя на погибель отправил,
И прекрасно тогда о том знал,
И так честно в глаза тебе глядя,
Безудержно и искреннее врал.
Говорил, что спасешь Средиземье,
Говорил, что способен лишь ты,
А потом, на орле пролетая,
Не подумал взглянуть с высоты.
Подыхайте вы там как хотите
В ядовитой мордорской пыли,
А меня ждут куда интересней
И дела, и забавы вдали.

Кто хотел твоей смерти, Бильбо,
Никогда не подумал бы ты:
Чье присутствие так взбудоражит
И забытые взмутит мечты.
Золотые он горы предложит,
На съеденье дракону пошлет,
А потом вдруг окатит презреньем
И засунет за шиворот лед.
Он тебя чрез колено сломает,
Честь и совесть заставит забыть,
А потом самому предоставит
Грязной тряпкой в течении плыть.
Серой, старой, истертою рванью
И с клеймом, что предатель и вор,
А ты радостно гостя встречаешь,
Что заглянет к тебе чрез забор.
Разевай рот с карманами шире,
И готовься до дна выпить яд,
Вкруг тебя все завертится разом –
Но вернешься живым ли назад?

Кто хотел твоей смерти, Гендальф?
Кто вообще её может хотеть?
Неужели к благому посланцу
Неприязнь кто-то может иметь?
Кто захочет в петлю головою,
Кто в огонь тебя жаждет загнать,
А особенно кто хитроумен
На кресте вверх ногами распять.
Ополчились на бедного майа,
В гроб загнать много кто норовит,
Или сделать помимо убийства
 Целый ворох различных обид
Такова твоя горькая доля,
Нет пророка в отчизне своей,
Так что, стисни покрепче ты зубы
И несчастье здравуром залей.
Закури табаком иль занюхай
И смирись со своею судьбой
Все равно по чьему произволу
Рухнешь в пропасть ты вниз головой.

[Krakodil]

Мадемуазель, это очень философически, но дайте же название, чтобы я могла в оглавление внести

И вот тут: "Кто еще вообще её может хотеть?" - одно слово лишнее. Либо "еще", либо "вообще".  

[Илиндэль]

Очень душераздирающие стихи. Начала с горечью, а закончила по-идиотски

А по-моему нормальное окончание.
Это в смысле, что он по жизни не с одними только хоббитами подобным образом обращался? И у того балрога к нему тоже еще с Предначальных времен счет неоплаченный в шкафу валяется? А возможно, и у других майар, так что рано иль поздно, сколь веревочке ни виться...

Впрочем, майар бессмертны, так что все это для него временные неудобства.

А вот от фикрайтеров - неприятности совсем другого плана :-). И недоступны сии язвительные хулители ни посоху, ни огню, вот ведь проблема. Тысячу казней придумают. Им что майа, что не майа. :-).

Хоббиты в этом стихотворении вызывают сочувствие, как обманутые и искренне верившие тому, кто их привязанности не стоил, они, несомненно, тут в позиции жертв.
 

Про строчку "Кто еще вообще её может хотеть?" вам Krakodil уже отметил.

[Флер де Лис]

И вот тут: "Кто еще вообще её может хотеть?" - одно слово лишнее. Либо "еще", либо "вообще".

Я как-то опечаталась. Исправила.
А названия нет. Так и напиши "кто хотел твоей смерти, Фродо"

[Флер де Лис]

А вот от фикрайтеров - неприятности совсем другого плана :-). И недоступны сии язвительные хулители ни посоху, ни огню, вот ведь проблема. Тысячу казней придумают. Им что майа, что не майа. :-).

Хоббиты в этом стихотворении вызывают сочувствие, как обманутые и искренне верившие тому, кто их привязанности не стоил, они, несомненно, тут в позиции жертв.

Именно фикрайтеров я имела в виду  
А стихотворение да, посвящено несчастным хоббитам, которых так горько надувают и кидают. А они верят. Хотелось ангста и горечи, а получился как всегда смех

[Ursa Maior]

Хотелось ангста и горечи, а получился как всегда смех

Ну и хорошо! Между рыдать и хохотать всегда нужно выбирать хохот. Рыдать при случае насильно заставят, поэтому надо пользоваться каждым удобным случаем посмеяться.

[Флер де Лис]

Счастливец

Продолжение

- Тьфу! До чего же гадко на свете, - Бильбо с отвращением смотрел в окно. Погода, как на грех, испортилась и вместо ясного солнечного дня заморочил противный мелкий дождь и вокруг Бэг Энда простиралась желтоватая топкая грязь. Праздник на улице откладывался, и жаркое пришлось запекать на плите в кухне. Вовсю суетились слуги: накрывали стол, собирали скамьи, на кухне тоже стоял дым коромыслом, а для Бильбо праздник был безнадежно испорчен. Все пошло не так, ужасно не так, и он не знал как можно было вернуть жизнь в нужную колею, чтобы все было так же хорошо, как раньше. Но что было поделать: над погодой он не властен. Но помимо погоды Бильбо мучала тошнота и еще некое гнетущее чувство. Будто на сердце положили тяжелый камень, а между лопаток пробегал холодок, стоило вспомнить о минувшей ночи. Как же плохо он спал, какого натерпелся страху! И ему было очень неприятно и боязно думать, что кошмар может повториться вновь. Хоть бы ночь никогда не наступала! Но это невозможно, тем более в такую пасмурную погоду стемнеет еще раньше. Рано или поздно гости уйдут и он останется один дома и может увидеть что угодно. И ему вдруг судорожно захотелось людей, разговоров, шума, суеты, лишь бы не оставаться одному, чтобы хоть на время отвлечься.
Как ни пытался Бильбо радоваться и веселиться, его так и не отпустило мерзкое чувство холодка между лопаток. Не раз при мимолетном взгляде в угол он боялся увидеть темные провалы смотрящих на него глаз. Но призраки не пугают прилюдно, в этом Бильбо был уверен. Пока он не останется один, пока вокруг кипит суета и деятельность, ему ничего не грозит. Но мало-помалу поздравления и пиво размыли тревогу. Несмотря на то, что пришлось все-таки удовольствоваться зажаренным на сковороде мясом, праздник для Бильбо все-таки удался. Сколько же ему пожелали, как будто у него и так недостаточно. Но вот душевного спокойствия и храбрости пожелать забыли, а жаль. Да и зачем? Он у себя дома, в безопасности. Ну мало ли, приснился дурной сон, наверняка из-за погоды. А Торин возможно хотел его поздравить. Почему нет? Они же были дружны и весьма. Даже как-то вечером у костра признались в дружбе. Дело было как раз уже на подходе к Горе. Они с гномами вышли из Эсгарота сытые, тепло одетые и исполненные радостного предвкушения скорого достижения цели. Пусть Бильбо и тревожило то, что скоро ему придется совершать небывалые до того дела и неизвестно, что вообще будет, но ситуация была намного лучше чем раньше. Он выздоровел от простуды, всласть отдохнул от тягот и потрясений похода, пожил в нормальном доме, с нормальной мебелью (для него даже любезно отыскали детскую). И с Торином они тогда сблизились. Наконец-то важный гном признал хоббита и зауважал по заслугам. Бильбо это льстило незнамо просто как. Сидели они ночью у костра, пили медовуху, которой удалось запастись в Эсгароте. И тогда Бильбо стукнулся кружками с Торином и они окончательно признали друг друга товарищами и пообещали быть заодно в их грядущем рискованном предприятии, и что не будет у них отдельных радостей, а только общие. А теперь Торин лежит в могиле далеко-далеко, невероятно где, но смог появиться в Бильбиной спальне с жуткой раной на лице.
И вот Бильбо остался один. С неохотой разошлись пьяные гости (какая жалость, хоть бы не уходили), закончили уборку приглашенные слуги. У именинника с тяжелой головой снова сжало сердце ледяными тисками. Опять он останется один в темной норе на длинную осеннюю ночь, которая как раз сровнялась с днем. Теперь он уже не оплошает: нарочно запасся свечками, которые оставит гореть на всю ночь. Как жаль, что нельзя никого попросить остаться с ним. Не может же он признаться в том, что  с ним происходило – самому себе признаться стыдно. И ведь неизвестно, появится ли призрак на этот раз. Или не появится больше никогда и только зря он себя накручивает. Но все равно он не сможет заснуть, так и будет всю ночь напролет сидеть в напряжении под одеялом и таращить глаза, пока они не заболят. Рано или поздно сон возьмет свое, но раздерганные нервы вскоре поднимут по тревоге или случится что-то страшное. К холоду в груди добавилась еще и тяжесть в животе. За что же ему такие муки, за что?
Он не видел Торина с того дня, когда он слезал со стены. Неизвестно в каком виде его положили в гроб. Наверное, он и лежит такой страшный. Сколько уже времени прошло, неудивительно. Брррр! А он сам мог оказаться в гораздо худшем виде. Сорвавшись со стены, например. Перед внутренним взором Бильбо представали жуткие картины, как его изуродованное окровавленное тело завалилось между камнями никому не нужное, а потом стало бы еще хуже Торинова.
От пламени свечей воздух сделался тяжелым, по стенам плясали тени. Или Бильбо только казалось, что они плясали, ведь сквозняков не было. Он даже никогда не думал, что может быть настолько неприятно и неуютно в своей же спальне. Все тело покрылось испариной. Наверное, призрак сегодня не придет, ведь ему не удалось застать Бильбо всрасплох. Значит, нужно будет каждую ночь бдеть при свечах, а днем отсыпаться. Почему нет? Бильбо сам себе хозяин, что хочет, то и делает. Поначалу будет трудно, а потом ничего, привыкнет. Он даже предусмотрительно поставил ведро рядом с кроватью, чтобы точно никуда не выходить из комнаты по темному коридору с поворотами, что страшит еще больше. Вот что за житье настало – у себя дома как в тюрьме и из-за чего?
Мало- помалу острое напряжение слабело, и все чаще Бильбо надолго закрывал глаза. Сон брал свое. Главное – дожить до утра, а там можно будет на время успокоиться. До вечера. Но снова и снова мысли возвращались к Торину и последним дням у Горы. Жалко Торина, жалко, что они расстались врагами и так не смогли примириться. Но Бильбо не мог поступить иначе, а Торин его бы не понял. Если честно, Бильбо и сам себя не понимал. Зачем он утаил этот Аркенстон, какая нелегкая его дернула сбежать в лагерь осаждающих с камнем, рискуя жизнью? Он сам не знал, как вообще мог спуститься с такой высоты по веревке. Да там только посмотреть вниз – голова закружится. И сорваться было легче легкого. Снова в голову полезли картины как каменистая земля резко рванула навстречу, будто желая ударить и поглотить. Бильбо вздрогнул и замотал головой. Нет, никуда он не падает, он лежит в своей кровати, накрывшись одеялом. И его изуродованное тело не будет валяться между камнями. Свечи все горели, временами потрескивая и все больше наполняя комнату тяжелой духотой. Темного оплывшего силуэта вроде бы не видно, хотя где гарантия, что он не появится где-нибудь еще. Может быть, он как раз стоит за дверью спальни, поджидает, когда Бильбо выйдет. Или хочет заглянуть в окно, низкое к земле, но ставни закрыты до утра. А может быть, он появится из-под самой кровати? Но почему-то не хотелось опускать голову и убеждаться, что там никого нет.
Бильбо и вправду сам себе не принадлежал. Он отчего-то с самого начала знал, что нужно держаться Гендальфа и при каждой возможности к нему стремиться. Даже не потому, что Гендальфа он более-менее ближе знал, чем гномов. За время похода они достаточно тесно познакомились и в итоге с гномами Бильбо толкался бок о бок даже больше времени, чем с Гендальфом. Но все равно чувствовал к могущественному старику странную тягу и влечение. Что он должен постоянно за ним бежать, быть рядом, а если Гендальф его покинет, то Бильбо будет крышка. При мысли об этом хоббита охватывал такой ужас, что он боялся даже отойти далеко от Гендальфа. Словно был связан с ним некоей веревкой, за которую маг его и водил. Вот и тогда в Горе Бильбо будто бы почувствовал, что ему нужно срочно туда, где за холодной речушкой стояли палатки противников Торина, жаждущих поживы. Тянуло его просто с невероятной силой и точка. Как оказалось, потому что Гендальф был там. Значит, он приблизился настолько, что мог потянуть за свой конец веревки.
Хотя Бильбо сидел и так напряженный и в холодном поту, но внезапно напрягся еще больше. Тогда он этого не замечал. Не замечал этой веревки, не замечал этих странных ощущений и влечений за собой. В неспокойной обстановке, тяжелой, изматывающей, рискованной для жизни ему было самому не до себя и он горько жалел, что вообще дал себя затащить в этот поход. Но потом ему было деваться уже некуда. Но ведь в поход он тоже попал благодаря Гендальфу! Еще тогда он понял, что что-то с ним не так, что он самому себе не принадлежит и не отвечает за свои действия. А потом мысли как-то растворились в устатке до упаду, боли во всем теле и ощущении собственной никчемности. Оставался только один свет в окошке – Гендальф. И еще маленьким далеким маячком светил позади Бэг Энд родными окнами, хотя в отсутствие хозяина никто не зажигал вечером свет.
Сердце Бильбо гулко застучало. Так так. Это что же значит – Гендальф как-то смог подчинить его себе? До такой степени, что превратил его в безвольную куклу, которой играл как хотел? И преспокойно пользовался и забавлялся, не думая о самом Бильбо и что с ним будет дальше. Это просто не укладывалось в голове, это было невозможно, но очень походило на правду. Краска бросилась Бильбо в лицо, тело охватило жаром. Значит, это Гендальф заставил его пойти в поход, а потом слезть со стены и бежать к нему в лагерь Барда? И это Гендальф заставил его принести Аркенстон?
Хоббит схватил со столика припасенный заблаговременно стакан с водой и плотно прислонил ко лбу. Еще одно непонятное ему самому влечение: схватить Аркенстон и прятать от всех, тем более от Торина. Да, камень был несказанно красив, просто дыхание захватывало при взгляде на него, и в руке ощущалась едва уловимая, но приятная тяжесть дорогого украшения. Но зачем он Бильбо? Такая игрушка не про него, простого хоббита, она принадлежала королю гномов, только королю она была по мере и положению. Торину. Которого Бильбо так уважал, так преклонялся и слегка побаивался. Но стоило ему подумать незаметно подбросить Аркенстон в кучу драгоценностей, чтобы его могли найти другие, тут же в голове начинали ворочаться неприятные мысли «Не вздумай, не вздумай, оставь, оставь», а руки повисали безвольными плетьми. Так Бильбо и мучался изо дня в день, живя с собой в борьбе и рискуя головой, так как камень могли обнаружить у него в любой момент. Жили все очень кучно, постоянно толклись друг у друга на глазах, и захоти кто прилечь на его подушку из кулька, набитого тряпками, или же случайно задев её ногой, ему бы весьма не поздоровилось. И наступил тот злосчастный день, когда Гендальф пришел к Горе и позвал его. С Аркенстоном.
В этот момент в голове у Бильбо щелкнуло. Он даже вылил себе на голову воду из стакана, чтобы хоть немного успокоить разгоряченную пляску дум, бушевавшую в его измученной голове как никогда. Все стало ясно и понятно, как на ладони. Гендальф смог подчинить его внушением и управлял. Неудивительно, он же маг, он и не такое умеет. Заставил Бильбо пойти в поход, чтобы тот украл Аркенстон и принес ему! А потом до Бильбо ему не было никакого дела. Ни до Бильбо, ни до Торина, ни до прочих гномов, ни до вообще ни кого на свете. Кстати, куда девался Аркенстон, Бильбо так и не узнал. Должно быть Гендальф и вправду его спрятал в надежном месте, пока страсти не улягутся. То-то он был потом так любезен с хоббитом: хлопал по плечу, подбадривал, говорил, какой он молодец и сделал все правильно…
Бильбо стало не просто дико, а невозможно гадко. Для гномов он и вправду вор и предатель, его использовали для совершения преступления, причем втемную, и он никому не сможет это доказать. Да и что теперь доказывать: Торин мертв, Кили и Фили тоже мертвы, Гора так далеко, что за полгода не доберешься и ему не придется ни с кем встретиться из тамошних обитателей в жизни. Да, он не хотел, да, он не принадлежал себе, его дергали как куклу за веревочки, подставив под удар – но Торин этого не знал. Для Торина все было серьёзно и взаправду.
Слезы потекли ручьем. Бильбо накрылся одеялом с головой, так ему было почему-то легче. И плача, он тихо приговаривал «Торин, прости меня. Я виноват – но я не виноват. Меня Гендальф заставил» Спустя некоторое время ему захотелось встать к ведру. Подушка и верхняя часть одеяла были мокры от слез. Но комната в свете догорающих и оттого чадящих свечей показалась непривычно спокойной и будто полегчавшей. Темного силуэта он уже не опасался.
Проснулся Бильбо поздно, в такой расслабленности и парении, будто никогда так хорошо не спал. Даже не хотелось открывать глаза, чтобы не расставаться с этим прекрасным ощущением как можно дольше. Сквозь закрытые веки чувствовался свет – видно, слуга уже приходил и открыл ставни. Хотелось лежать под одеялом, раскинув руки и ноги, и наслаждаться безопасным пробуждением и честно заслуженным утром. Бильбо даже помнил, что недавно видел во сне голубые незабудки, белые нарциссы и еще какие-то приятные глазу весенние цветы.
Наконец вставши, он подошел к окну. Погода все так же хмурилась, обложные тучи не прекратили лить мелкий холодный дождь. Вся земля вокруг норы превратилась в топкое месиво с пузырями. Но Бильбо эта грязь отчего-то манила, как в детстве, когда хочется прыгнуть в неё, подняв тучу брызг. Хоть прямо беги на улицу и ныряй, пачкая ноги и все вокруг. Но не надо – вдруг увидят слуги из окна или мимо кого понесет. Потом болтовни не оберешься. Оттого Бильбо просто подпрыгнул на месте и сложил руки перед грудью, будто с желанием хлопнуть в ладоши: - Ура!

[Эстелин]

Бильбо внутренне чувствовал себя виноватым перед Торином и потому ждал его прихода?
Вообще, так они, привидения, и появляются.
Но вот настроение у нашего хоббитса улучшилось от того, что уяснил себе: совершал в состоянии зомбированности? И понял, что зомбировал его Гендальф?
Но значит, так и остался норным олухом. Мне бы понимание, что некто "весь из себя" дергает за ниточки, облегчения не принесло. Наоборот, почувствовала бы себя еще сквернее: слабаком, дурачком, тряпкой. И пришло бы ко мне желание погнуть кочергу о мудрую голову Гендальфа.

[Флер де Лис]

Но значит, так и остался норным олухом. Мне бы понимание, что некто "весь из себя" дергает за ниточки, облегчения не принесло.

Ну так это же Бильбо.
Я сначала хотела надеть Бильбо на голову кастрюлю и изгадить жизнь. А потом оказалось, что Бильбо не такой персонаж, что будет мучиться совестью и страдать просто потому что. Он должен был себя успокоить и зажить дальше, вот успокоил и зажил.
Я знаю, что ни сюжет, ни персонажей нельзя гнуть через коленку и заставлять делать то, что не соответствует их логике. Нужно предоставить их себе и что получится.

И пришло бы ко мне желание погнуть кочергу о мудрую голову Гендальфа.

Уж он погнет. При такой разнице.

Наоборот, почувствовала бы себя еще сквернее: слабаком, дурачком, тряпкой.

Я бы тоже. Но не такой персонаж попался.

[Krakodil]

Ах, мадемуазель! Все прекрасно, но подправить бы там и сям несколько грамматических, орфографических и прочих косячков!
Ну, например, "плотно прислонил" - не очень хорошо. "Плотно прижал" было бы гораздо лучше.  

[Флер де Лис]

Ах, мадемуазель! Все прекрасно, но подправить бы там и сям несколько грамматических, орфографических и прочих косячков!
Ну, например, "плотно прислонил" - не очень хорошо. "Плотно прижал" было бы гораздо лучше.

Ой, Людочка!   ты все-таки прочла мой фанфик.  

Когда мне пришлось писать продолжение истории, я сразу поняла, что не смогу заставить Бильбо мучаться и переживать долго. Не такой он персонаж. А ломать через коленку персонажей нельзя, лучше предоставить их самим себе для достоверности и интереса.
Но написать хотела одно, а написалось совсем другое. Теперь я понимаю, каково это, когда персонажи начинают жить своей жизнью.
И какой образ показался тебе прекрасным?

[Илиндэль]

Счастливец

Продолжение

Бильбо, оказывается, способен к довольно сложному анализу.
Однако, спрятался за "Я не виноват, это Гэндальф".
Хорошо получилось нагнетание атмосферы в течение праздника, его страхи.

[Илиндэль]

Возвращение

100% Канон. Просто пропущенная сцена. Никаких подтекстов и скрытых смыслов.
Ссылка на фикбуке https://ficbook.net/readfic/8251399

Когда в отливающих золотом лучах блеснула зеркальная гладь, Торондор вдруг резко нырнул, и земля качнулась навстречу. 

 Получилось! Невероятно! – в это не верилось, но это было правдой. Сердце спасенного друга, прижатого к орлиной спине, билось слабо, но отчетливо, каждый удар отдавался в груди Финдекано, вцепившегося  в толстые гладкие стволы перьев, словно в поручень корабля в бурном море.

Ему казалось, что кровь закипает у него в жилах, не в силах вместить произошедшее. Смесь ужаса от того, что он с Нельо сделал, и того, что собирался сделать. Пережитого отчаянья, когда он, закусив губу, выцеливал сердце – чтоб с одной стрелы. Внезапной помощи и опять неудачи, холодной решимости и хлынувшей крови. И наконец, бешеного ветра и пьянящего восторга скорости, несравнимой со скачкой самого быстрого скакуна Амана.

Два с половиной месяца поисков, скитаний по мрачным расщелинам Дор-Даэделос, где мрак подступал к глазам, заливался в горло и давил на плечи, окутывал разум и отступал лишь перед тихим перебором струн маленькой валинорской арфы. Без нее он точно давно лежал бы обессиленный среди ненасытных выпивающих жизнь серых камней. Без нее не нашел бы Нельо. А теперь она сама лежит там, под скалой – нацепляя тетиву, Финдекано бросил ее и отвернулся. Там она и осталась, когда его подхватил Торондор.

– Орел! Орел Манвэ!.. О великие валар, что это!… - он слышал возгласы, земля и небо смешались, меняясь местами, когда распахнутые крылья на миг заслонили мир. Фигурки, бегущие от высокого вала и каменной стены, окружавшей лагерь, только что бывшие крошечными, превратились в стражу нолдор, обступили, оказавшись совсем рядом.

Онемевшими непослушными пальцами он распутал узлы, которыми привязал себя и Нельо, и осторожно сполз по гладким маховым перьям на траву. Гигантская птица сделала, переваливаясь, три шага в сторону,  ветер, хлестнувший из-под крыльев, едва не сбил с ног – и вот уже черной точкой растворилась в синеющем небе.

– Финдекано!… Это же принц Финдекано!.. Живой!.. Откуда?.. Какой-то эльда, пленник…

Видеть опять вокруг себя знакомые лица было таким облегчением.

- Помогите донести раненого,… - он решительным жестом остановил вопросы. – Он истощен, потерял много крови и,…  в общем, надо к целителям.

- Но где ты был, Финдекано? Куда ты пропал, мы с ног сбились... думали, погиб…

От начальника караула он только нетерпеливо отмахивался, шагая рядом с носилками. Остриженная голова бессильно моталась при толчках – глубокий обморок от боли и потери крови с первых же минут полета. Понимая, что выглядит довольно глупо, Финдекано не выпускал из рук высохшую костлявую – теперь единственную - ладонь друга. Нельо жив, рядом - все это правда, это не приснилось.

С крыльца длинного бревенчатого дома целителей сбежала эллет с упрятанными под тугой платок косами:

- Где пострадавшие? Вот этот? Беглец? Заносите! А ты… - брови взлетели вверх, когда взгляд ее уперся в Финдекано.

Эту девушку он помнил, она вправляла вывихнутую щиколотку Итарильдэ, когда та провалилась в занесенную снегом трещину, а потом ее пришлось нести до стоянки. А вот имя целительницы путалось. Сингемирэ? Или Ламалиндэ? Что-то похожее… Нет, Ламалиндэ звали ее сестру, не дошедшую до берега Эндорэ... 

– Нет, со мной все в порядке, - он невольно провел рукой по залитой кровью куртке. – Но я привез раненого. Это мой друг… Нельяфинвэ Феанарион… 

 Целительница выпрямилась, и Финдекано встретил – да, тот взгляд. Тот самый, которым сопровождалось имя его дяди на протяжении долгих месяцев – в пути через Хэлькараксэ и ничуть не реже – уже здесь, на берегах Митрим. Тот взгляд, от которого предпочли увести своих приверженцев подальше младшие братья Нельо. Слова вдруг застряли у него в горле, словно это он был виноват перед прошедшими через Льды.

 - Ты… ты ведь поможешь ему, envinyatare*?  - неясный вопрос с именем он решил вообще обойти.

- Я слышу сомнение в твоем голосе, принц. Ты полагаешь, что у меня нет сердца, или что у меня нет разума? А может быть, тебе показалось, что орел занес тебя в лагерь орков, если ты считаешь нужным спрашивать?

Девушка говорила сердито, но Финдекано невольно расплылся в широкой улыбке. Как глупо с его стороны было даже предполагать!…

- Куда нести?

- Вон в ту дверь, там мыльня. Стой, а ты куда? Иди к себе! В таком виде с тобой и на крыльце говорить не положено!

Действительно, после многих недель в бесплодной Земле Мрака, где он прятался от каждого шороха,  пил из редких луж, оставшихся в выбоинах после дождя, где одежду постирать было негде, косы превратились в пропыленные растрепанные жгуты, а сам он был немногим чище своего друга. Хоть оставлять Нельо и не хотелось, но целительница была права.

- Не сомневайся, здесь есть, кому позаботиться о нем. Можешь прийти позже, - она махнула рукой, и Финдекано отступил, наблюдая, как стража с носилками протискивается в дверь.

Когда, наконец, последний из них скрылся, он развернулся и медленно направился к Главному Дому, заменявшему у Митрима королевский дворец. Бревенчатое двухэтажное длинное здание, выстроенное еще сыновьями Феанаро, не изменилось за время его отсутствия, только рамы и наличники перекрасили в белый цвет.  У входа он столкнулся с запыхавшимся молодым эльдой:

- Принц, твой отец требует тебя к себе!

- Хорошо, - улыбнулся Финдекано, - сейчас, я только приведу себя в порядок…

- Нет, аран Нолофинвэ сказал – немедленно!

- Да, конечно, отца повидать надо, наверняка ведь волновался, - согласился он и повернул вслед за посланным к кабинету главы семьи и народа.

Пройдя по глухому коридору, освещенному парой факелов, Финдекано толкнул тяжелую дубовую створку и остановился у порога. Высокая фигура в синей мягкой тунике с вышитым на груди гербом -  у стола, вполоборота ко входу.

- Добрый вечер, отец.

Тот вздрогнул, не отрывая взгляда от шкафа с книгами.

- Пришел… Ты все-таки пришел…

Он повернул голову и встретился с сыном взглядом.

- Ну, да… Прости, что я не предупредил… Но ты ведь не позволил бы, я знаю…

- Не предупредил… Не позволил,…  - прищурился Нолофинвэ. - Значит, по-твоему, можно просто исчезнуть из лагеря, не оставив даже записки. Мы обшарили все окрестные леса, ища сначала тебя, а потом хотя бы твое тело. Я посылал отряды за перевалы Эред Ветрин, чтобы найти хоть какие-то следы. Ты хоть понимаешь, чем ты рисковал?

- Да, конечно, опасно,… - Финдекано развел руками. - Но ведь шанс был… Я не мог сидеть просто так, раз  можно было попробовать освободить Нельо.

- А ты подумал что будет, если тебя тоже возьмут в плен? По-твоему, одного принца нолдор в лапах Моринготто было мало? Очень хотелось поставить меня в то же положение, в котором увяз Дом Феанаро? Чтобы я был связан по рукам и ногам, как Макалаурэ, который не может ни уйти, ни толком воевать? Чтобы эльдар, которых не остановила потеря флота, которые прошли, теряя близких, через Хэлькараксэ, теперь вынуждены были без битвы бежать, как побитые, на дальний юг, отказавшись от борьбы, от земель, от своего права? От мести за короля Финвэ, от своего слова и чести? Ты этого хотел для нашего народа, принц Финдекано?

- Это война, отец. Ты рискуешь мною так же, как любой из тех, кто не остался в Амане, рискует своими детьми. Мы знали это, отправляясь в Эндорэ – те, кто решил продолжить путь. Да, плен или смерть могут подстерегать каждого за воротами лагеря, но не можем же мы сидеть здесь взаперти. 

- Ты не каждый, ты сын и наследник правителя. Ты всегда должен помнить о последствиях.

- Раз я твой сын, то тем более трусость не пристала мне!

- Неисправим! – глаза Ноло горели льдистым огнем, словно Северные Лучи над заснеженными торосами. – Как можно быть таким безрассудным! Эти безумные авантюры, в которые ты ввязываешься из-за своего Нельяфинвэ – и которые дорого нам обходятся! За предыдущую ты заработал проклятье валар. Это, похоже, ничему тебя не научило. До каких пор это будет продолжаться?! Почему я могу положиться только на Турукано, а с тобой одни хлопоты?

- Я надеюсь, он помогал тебе, отец? - вопрос был глупый -  Финдекано прекрасно знал, сколько дел постоянно висело на брате, который старался за ними забыть страшную смерть жены, но надеялся хоть как-то остановить сыпавшийся на него поток упреков.

 - Помогал… Да, он и Ириссэ… помогают… После того, как ты пропал, он ее совсем от себя не отпускает - боится потерять. Эленвэ, Аракано, потом ты… Только она и осталась. Сидят по вечерам вдвоем…
 Представив Турьо хмуро склонившегося с пером над кипами бумаг, отказывающегося выйти погулять, искупаться в озере, Финдекано с трудом проглотил ком в горле. Да, брат уходил все глубже в себя, в свое горе – эх, лучше б в Амане остался, ведь не хотел же идти.

В комнате повисла тишина, которую принц не решался нарушить. Нолофинвэ вздохнул и устало потер виски:

- Ну что ж, по крайней мере, Моринготто потерял заложника. Это изменит ситуацию. И с сыновьями Феанаро… Конечно, сейчас об этом рано говорить, но мы поговорим… С Макалаурэ, а потом и с Нельо. Пусть твой сумасбродный поступок послужит… Запомни, пожалуйста, - ты отправился за ним в Ангамандо, в надежде излечить вражду между Домами.

Финдекано радостно кивнул, не скрывая улыбки – наконец-то гнев отца истощился, уступив место заботам о будущем. А что он будет говорить нолдор – так ли важно?

- Благодарю, отец, конечно. Я сделаю, как ты скажешь. Можно я теперь пойду к себе? Приведу себя в порядок и приду, а то в таком виде…

Нолофинвэ покачал головой:

- К себе… Прости Финьо, но… куда это  - «к себе»?

- Ну… в комнату… Взять одежду, помыться…

- Твоя комната… твоя одежда… Три недели назад я велел раздать твои вещи. А комнату отдал Эктелиону под скрипторий – я никогда не захожу в него, а ему давно нужно было помещение для работы с картами и записями.

Финдекано замер, не зная, что сказать. Это был обычай, родившийся в Хэлькараксэ. Только там вещи погибших раздавали в тот же день. Никто не мог нести с собой лишнее, когда остальные нуждаются в необходимом, даже если это память, самая дорогая память на свете.

- Я позволил себе… Да, позволил… ждать на десять дней дольше, чем Хирвенарэ, у которого пропал брат, и на две недели дольше, чем Вайналин, когда не вернулся ее муж. Сделал вид, что мне некогда заняться… Воспользовался своим положением.

Финьо молчал, растерянно перебирая завязки на груди куртки. Три недели, уже три недели…  Как это - когда возвращаешься и узнаешь, что тебя уже три недели нет в живых... Он вспомнил, как раздавал отец вещи Аракано – после той битвы с орками, самой первой. У наспех разбитого шатра они стояли рядом с ним все трое, пока товарищи подавали пришедшим почтить память младшего сына короля рубашки, пояса, одеяло, дорожный ящичек для письма… И сухи были глаза арана под взглядом народа, а плечи гордо расправлены. И вот три недели назад здесь, перед крыльцом Главного Дома стоял он так опять, а с ним – только Турьо и Ириссэ.

Тишина выпила до дна звук его шагов, оставив лишь нестерпимый сухой шелест. Неуверенное прикосновение горячей ладони к показавшемуся каменным плечу.

- Прости, отец, что я… заставил тебя перенести все это… Я не хотел…

- Глупый, глупый, глупый!.. – бессвязные объяснения потонули на отцовском плече, его пальцы ласкали ставшие жесткими пропыленные растрепанные волосы. – Астальдо мой… Я знаю, что ты такой и будешь, разве тебя изменишь… Но пойми, Финьо, так не победить Врага. Разум и верный расчет, а не поединки с балрогами... Если будешь королем…

- Надеюсь, я никогда им не буду, - замотал головой сын. – Только ты можешь быть нолдараном – кому, если не тебе справиться с этим. Ты довел нас сюда через Льды - ты приведешь нас к победе и в этих землях... И уж точно не полезешь в одиночку в схватку на мечах с  Моринготто, - добавил он.

- Вот именно, - весело рассмеялся Нолофинвэ. – Разве что решу, что войску эльдар больше не нужен король.

И они оба улыбнулись этой нелепой шутке.



Envinyatare* - целительница.

[Krakodil]

Очень трудно читать текст, написанный о том, с чем резко и ни в какую не можешь согласиться - ну, практически по всем пунктам вразрез уже с каноном прочнейше, начиная даже с того, что если бы их действительно нес орел, то нес бы в лапах, а не на спине. Но написано чертовски хорошо. Язык, стилистика - все прекрасно и замечательно в лучшей степени.

А не рано раздавать вещи пропавшего без вести? Месяца через три же после исчезновения это произошло?

Одна только маленькая шероховатость имеется. Она весьма распространенная, но тем не менее: "envinyatare". Так выделяются слова откровенно иностранные. Можно набить латиницей "merci beaucoup" и дать сноску для самой неэлектрифицированной тундры. Но уже просто слово "мерси" пишется кириллицей и не поясняется никак - оно уже привычно русскому языку и русскоязычному читателю. Но здесь ведь персонажи между собой говорят на своем языке - автор только передает его русским. И для них вот это слово - оно такое же, как любое другое слово в их языке. Оно для них не чужое и не иностранное. И если оно означает "целительница", то в тексте и должно быть "целительница". Ну это все равно что пишем мы разговор двух немцев, передавая его русским, и вдруг один другому "danke" - почему?! Это такое же немецкое слово, как все остальные; разговор на немецком мы передаем условно русским, так должно быть обычное "спасибо". Такие вставки отдельных слов в фанфиках сплошь и рядом, но правильным-то оно от этого не делается.  

[Флер де Лис]

Очень трудно читать текст, написанный о том, с чем резко и ни в какую не можешь согласиться - ну, практически по всем пунктам вразрез уже с каноном прочнейше

Вот и меня весь текст по голове колотило. То вражда с Феанором, то бедный и никому не нужный Нельо, на которого косо смотрят. И это раздавание вещей. Они там нищие что ли сейчас?

Но написано чертовски хорошо

Илиндэль писать умеет. Но в этот раз что-то нагнетает. И если не веришь в текст, это усиливается.

[Krakodil]

Илиндэль писать умеет. Но в этот раз что-то нагнетает.

Так оно для того и писано, я полагаю, чтобы нагнетало.

Они там нищие что ли сейчас?

Ну вообще-то да.

[Флер де Лис]

Так оно для того и писано, я полагаю, чтобы нагнетало.
 

Я вам не верю. Ну не верю.  

[Илиндэль]

Очень трудно читать текст, написанный о том, с чем резко и ни в какую не можешь согласиться - ну, практически по всем пунктам вразрез уже с каноном прочнейше, начиная даже с того, что если бы их действительно нес орел, то нес бы в лапах, а не на спине.

Спасибо большое за подробный отзыв. Да я знаю, что с каноном во многом согласиться нельзя. С арфой, например. И что орел нес бы в лапах. Но это было бы не так эпично, хотя явно более реалистично.
А с чем еще не согласны?

Но написано чертовски хорошо. Язык, стилистика - все прекрасно и замечательно в лучшей степени.

Подобная похвала из уст мастера льстит чрезвычайно.

А не рано раздавать вещи пропавшего без вести? Месяца через три же после исчезновения это произошло?

Не рано. Таков обычай. Собственно, именно этот кусок - про обычай и принесла Муза. Именно с него я и начала писать. В Хэлькараксэ раздавали сразу, там пропавший объявлялся погибшим довольно быстро по понятным причинам. Это закрепилось. У Митрима, конечно, дольше ждут, но место опасное, так что пропавший на два-три месяца - естественно, считается, что шансов на возвращение нет.

Одна только маленькая шероховатость имеется. Она весьма распространенная, но тем не менее: "envinyatare". Так выделяются слова откровенно иностранные. Можно набить латиницей "merci beaucoup" и дать сноску для самой неэлектрифицированной тундры. Но уже просто слово "мерси" пишется кириллицей и не поясняется никак - оно уже привычно русскому языку и русскоязычному читателю. Но здесь ведь персонажи между собой говорят на своем языке - автор только передает его русским. И для них вот это слово - оно такое же, как любое другое слово в их языке. Оно для них не чужое и не иностранное. И если оно означает "целительница", то в тексте и должно быть "целительница". Ну это все равно что пишем мы разговор двух немцев, передавая его русским, и вдруг один другому "danke" - почему?! Это такое же немецкое слово, как все остальные; разговор на немецком мы передаем условно русским, так должно быть обычное "спасибо". Такие вставки отдельных слов в фанфиках сплошь и рядом, но правильным-то оно от этого не делается.

В целом соглашусь. Но когда я попробовала написать транскрипцию по-русски, выглядело плохо. И слово "целительница" тоже не звучало, на мой слух. Так что решила оставить латиницу, но без курсива.

[Илиндэль]

Вот и меня весь текст по голове колотило.
...
Илиндэль писать умеет. Но в этот раз что-то нагнетает. И если не веришь в текст, это усиливается.

Получилось, значит... )))

То вражда с Феанором,

Ну, я ж предупреждала, что это 100% канон.

то бедный и никому не нужный Нельо, на которого косо смотрят.

Ну, не так все ужасно. Как раз его никто не обидел. И как раз его лечить будут как положено. И как раз эльфы Второго Дома там не дураки и не сволочи, как в некоторых фанфиках.

И это раздавание вещей. Они там нищие что ли сейчас?

У них недостаток во всем - через Лед много не протащишь, они взяли лишь самое необходимое, плюс многое утрачено в дороге (вернее, минус).  

[Krakodil]

Спасибо большое за подробный отзыв.

Да ну уж, какой это развернутый? Не умею я развернутые...

А с чем еще не согласны?

Не мог Фингон уйти, никому не сказавшись. Он ведь не маленький, он же понимал, что его будут искать, нервы себе мотать и т.д.. Записку какую-нибудь оставил бы, устроив как-нибудь, чтобы не сразу прочли, а через пару дней - если боялся, что вдогонку побегут и вернут.
И сама каноническая постановка вопроса: пошел, мол, искать - а с чего он вообще взял, что может кого-то найти?! Не мог же он рассчитывать пробраться внутрь Ангбанда. Да с чего он решил, что Маэдрос вообще еще жив?! И т.д.. Собссно, не выходя из рамок канона, никому не удается увязать все это вменяемым образом. Оно нерешаемо.

Подобная похвала из уст мастера льстит чрезвычайно.

Это не похвала, это констатация    

[Илиндэль]

Не мог Фингон уйти, никому не сказавшись. Он ведь не маленький, он же понимал, что его будут искать, нервы себе мотать и т.д.. Записку какую-нибудь оставил бы, устроив как-нибудь, чтобы не сразу прочли, а через пару дней - если боялся, что вдогонку побегут и вернут.
И сама каноническая постановка вопроса: пошел, мол, искать - а с чего он вообще взял, что может кого-то найти?! Не мог же он рассчитывать пробраться внутрь Ангбанда. Да с чего он решил, что Маэдрос вообще еще жив?! И т.д.. Собссно, не выходя из рамок канона, никому не удается увязать все это вменяемым образом. Оно нерешаемо.

Ну, он понимал, что его догонят,найдут и вернут, поэтому не оставил записки.
В рамках данного фанфика это такой образ, так что дано намерено.

Такой уж характер - за что справедливо получает по первое число от Ноло.

А "был бы умный - сидел бы у Митрима" - (С) вы же.
 

[Флер де Лис]

Ты, Илиндельчик, на меня не обижайся. Я прочла фанфик на коленке в транспорте и не очень хорошо вникла в него. Хочу перечитать на свежую голову и высказать впечатления уже как следует. Так не хочется обижать такого милого человека, как Илиндэль, но она уже приходила и прочла до моего предупреждения.

[Илиндэль]

Не мог Фингон уйти, никому не сказавшись. Он ведь не маленький, он же понимал, что его будут искать, нервы себе мотать и т.д.. Записку какую-нибудь оставил бы...

Слегка подумав: а что, если б записку оставил, меньше волновались бы? По-моему, гораздо больше - если б Нолофинвэ точно знал, что этого сорви-голову понесло аж в Ангамандо выручать Нельо.  

[Krakodil]

Слегка подумав: а что, если б записку оставил, меньше волновались бы? По-моему, гораздо больше - если б Нолофинвэ точно знал, что этого сорви-голову понесло аж в Ангамандо выручать Нельо.

Конечно, волновались бы. Но по крайней мере, это была бы какая-то определенность. Одно дело полная неизвестность, когда не знай, то ли несчастный случай, то ли... то ли вообще непонятно что. Вроде надо искать, и искали, и никаких следов не нашли, и вроде уже явно бесполезно, но а вдруг! вдруг вот они сейчас прекратят поиски и буквально одного куста не дойдут до того места, где он, бедняга, валяется. Мало того, если (мы сейчас свято в рамках канона) там прям такие натянутые отношения с Первым Домом, а тут вдруг бесследно исчезает старший сын Финголфина - это уже такая унавоженная почва для подозрений, что выйти из этого может вообще все, что угодно. Определенность всегда лучше неопределенности.  

[Илиндэль]

Конечно, волновались бы. Но по крайней мере, это была бы какая-то определенность. Одно дело полная неизвестность, когда не знай, то ли несчастный случай, то ли... то ли вообще непонятно что. Вроде надо искать, и искали, и никаких следов не нашли, и вроде уже явно бесполезно, но а вдруг! вдруг вот они сейчас прекратят поиски и буквально одного куста не дойдут до того места, где он, бедняга, валяется.

Ну, Финдекано решил, что лучше неопределенность. А то еще погонятся, нашумят, всю скрытность нарушат. Чего доброго, отряд в Ангбад пошлют, и его перебьют, как тех, кого брал с собой Маэдрос.
Короче, он больше заботился о своей цели, чем о перечисленных вами проблемах.
Такие люди меньше всего думают о том, что родители будут волноваться.

Мало того, если (мы сейчас свято в рамках канона) там прям такие натянутые отношения с Первым Домом, а тут вдруг бесследно исчезает старший сын Финголфина - это уже такая унавоженная почва для подозрений, что выйти из этого может вообще все, что угодно. Определенность всегда лучше неопределенности.

А вот это верно! Вот об этом я вообще не подумала. Интересный поворот был бы.