Поскольку дописывать "Первый корабль" чем ближе к концу, тем печальнее, решила развеяться и порадовать читателей вещью полегче.
Обещаный фанфик. Первая часть - детективная.
Коварство против любви
Хиселиндо полулежал, опираясь лопатками о кучу подушек, и прихлебывал теплое молоко. В боку настороженно притаилась боль, но если не шевелить левой рукой, она не решится показать когти. А молоко унимало кашель.
То, что он сейчас в комнате, которую согревает печь, а не в лесу остывающим трупом, было большой удачей.
Разведка уходила от Тол Сириона. Но чтобы оторваться, надо было притормозить преследователей. Хиселиндо с четырьмя лучниками затаились за огромной, в прошлом году рухнувшей от старости елью. И встретили орков быстрыми залпами.
Противник сперва просто не мог понять, откуда стреляют. А когда понял, его состав был ополовинен. Выстрелить в ответ более-менее прицельно успели трое из уцелевших. Следующий залп повалил их на мох, остальные бросились обратно к речному берегу.
Орочья стрела нашла только его. Хорошо, что это была бронебойка, а не срезень. Хорошо, что стрела сперва ударилась в широкую пряжку перевязи и ткнулась в бок вскользь. Хорошо, что она только царапнула легкое, а не вошла в него всем жалом.
Но так много хорошего сразу по законам Арды Искаженной наверняка будет скомпенсировано чем-то плохим и в большом количестве…
Разведчик еще раз подетально вспомнил свой последний поиск, опасаясь, что «плохое» будет результатом какой-то ошибки.
Нет, ушли они чисто, не оставив следа ни в лесу, ни на переправе через Сирион. Стрелы у них по-прежнему мечены знаками Аркалондэ. Если кто-то догадливый найдет потерянную, здорово придется поскрипеть наплечным пнем самому Тху, чтоб понять, с какой стороны его «щекочут».
Тем более, что Ранаэль из Химьярингэ уже который раз ходил рейдом в Дортонион и основательно подергал Тху и с этой стороны. Во всяком случае, в сторону Аркалондэ уже не пытаются прорваться никакие банды.
На Востоке уже замкнули Врата и очищают Таргелион. Вроде бы все хорошо…
И тут «плохое» появилось прямо в комнате. В лице собственного командира Хиселиндо.
Альквен просочилась в едва приоткрытую дверь и тут же ее крепко захлопнула. Заглянула в кувшинчик, стоявший на маленькой жаровне.
- Холодной воды у тебя нет? – ноздри разведчика раздувались как у собаки на следу.
- Возле умывальника…
Росомаха плеснула себе в горсть из медного кумгана и вылила воду в рот. Потом села на стул у кровати и вытянула ноги.
- Что там? Прорыв?
- Прорыв. Беда откуда не ждали.
- Где? - Хиселиндо приподнялся, забыв про раненый бок, и поморщился. – От бродов?
- У бродов сейчас наши лорды, мимо них никто не прорвется. Неприятность прямо в городе.
Альквен сдернула застежку со своей короткой косы и принялась расчесываться. Смотрела она в пол.
Хиселиндо насторожился – такое поведение командира означало, что он не только разозлен, но и растерян. И не задавал вопросов. Если уж к нему пришли, то расскажут все, что ему нужно знать.
- От застав привели некоего адана. Одетого по-дориатски. Он назвался Береном, сыном Барахира Дортонионского.
- Адан, одетый по-дориатски? Что за чудеса? У кого он мог купить такой наряд?
Альквен повернула к нему чуть склоненную голову – так смотрят хищники. На приближающегося к их добыче.
- Адан рвался к королю, уверяя, что имеет к нему необычайно важное дело. И наотрез отказывался говорить хоть с кем-то, кроме Финдарато. Когда явилась наша целительница и попыталась проверить его на скрытые мысли, он сперва кричал о своем праве говорить с королем. Потом ругался. Потом попытался оттолкнуть Ненлут и проскочить в город. Когда его остановили, упал на пол и зарыдал.
- И что сказала Ненлут?
- Ничего не могла расслышать, кроме истерики и страха. Но страх был направлен внутрь, словно адан боялся что-то потерять, необычайно для него ценное. Давления снаружи, того, что называют синдар «черной волей», вроде бы не просматривалось.
Финдарато сейчас в Хитлуме, и доставить бродягу к нему мы не могли бы при всем желании. А желания у нас, как ты сам понимаешь, не было. Потому данный Берен был оставлен при караульном помещении.
Его сводили в умывальную и предложили поесть.
- И тут в дело включилась моя каниэ, - Хиселиндо примял угол подушки, чтоб не мешал смотреть в лицо Альквен.
- Естественно. Разговор был самый деловой: где шел, что видел. Этот Берен темнил изо всех сил, скоро начал путаться в ответах. Упорно заявлял, что все может рассказать только королю. Орков по дороге не встречал, и потому ничего для нас важного не сообщит. Под конец неожиданно выдал, что у него есть одна вещь. Когда он ее покажет, король сделает для него все, о чем он попросит.
- Что за вещь?
- Нечто бесценное для него и короля, так я поняла. И теперь догадываюсь, что это.
Адан умял за столом столько, что хватило бы нам с тобой двоим после долгого поиска. И осоловел. Спал он бревном. На шее у него обнаружился гайтан. На гайтане же … кольцо Арафинвэ.
- Кольцо Арафинвэ? То, что Финдарато отдал Барахиру в топях Серех?
- Это, очевидно, и есть та вещь, в обмен на которую адан хочет просить что-то.
- Странно. И настораживающе.
- Более чем. Финдарато вернется не раньше, чем через неделю. К этому времени приедут с границы и наши лорды. Так что за это время мы должны узнать, чего же хочет этот адан такого, что не соглашается ничего о себе рассказать начальнику охраны и даже целителю.
- Во всяком случае с него нельзя глаз спускать! Я вот лежу…
- И лежи себе дальше. Завтра он от Ненлут не отвертится, ибо кашляет, как баран. Я же буду рядом и постараюсь вытянуть как можно больше.
Всю ночь Хиселиндо смотрел на расписанный кленовыми ветками потолок.
Рисовалось ему самое скверное. Финдарато приглашает к себе адана для личной беседы. Едва дверь закрывается, этот Берен выхватывает кинжал…
Нет, перед мытьем у того ненавязчиво отобрали все, что могло бы послужить оружием.
Дверь закрывается, и этот Берен хватает отвлекшегося на отцовский перстень короля за горло…
Опять же нет. Финдарато все же умеет драться в рукопашную и нападающего отшвырнет и скрутит. А вот подлить какого-нибудь яда, из спрятанного в буйной гриве флакончика…
Едва по лазарету забегали работницы, Хиселиндо поднялся с кровати.
Конечно, каждый шаг отдавался в боку, словно там качался массивный маятник на коротком стержне. Но кашель вызывать эти толчки перестали, голова не кружилась. Потому разведчик довольно уверенно отправился в сторону помещения Ненлут. Синдэ прибыла с лордами из Аркалондэ в качестве целительницы. В Нарготронде мало кто знал, что она была еще и дознатчицей и мастером снятия «черной воли».
Мастерица разливала кипяток в маленькие глиняные кувшинчики. Хиселиндо сразу различил запахи завариваемых трав: мать-и-мачеха, первоцвет, солодка, ползучие корни пырья.
Адан сидел у стены за небольшим столиком. Плащ из лисьего меха и бурая борода едва давали рассмотреть нижнюю рубаху. То, что на пришельце была только эта белая рубаха и такие же подштанники, явно полученные из бельевой лазарета, успокоило разведчика.
Ненлут обернулась от своего длинного стола:
- Хисвэ! Зачем ты встал? Закончив с почтенным Береном, я как раз пошла бы к тебе. Рана беспокоит?
- Нет, наоборот, куда лучше себя чувствую, чем даже вчера. Даже пройтись захотелось. Если можно, я тут посижу, пока до меня очередь дойдет.
Хиселиндо присел на раскладной стул.
Целительница процедила теплые травяные настойки, отлила каждого понемногу в большую кружку, размешала в них две ложки меда, добавила клюквенный сок. Закончила приготовление, долив кружку до краев подогретым красным вином.
Адан посмотрел на поданное снадобье и одним духом влил его в себя.
- Да разве так можно! – ахнула Ненлут. – Надо было пить маленькими глотками, чтобы согревались бронхи! Подожди, я еще приготовлю, пока не остыло…
Пока пришелец употреблял вторую кружку рекомендованным способом, синдэ приготовила корпию и чистый бинт. Хиселиндо поднял рубашку.
- Знаешь, повязка чистая и сухая. Тебе вино не нужно, оно может вызвать кровотечение. Сейчас согрею молока…
Молока в большом кувшине не оказалось. Целительница сказала, что сейчас принесет. И заодно возьмет спирта.
Оставшись вдвоем с аданом, Хиселиндо незаметно подобрался. Конечно, этот Берен практически здоров, но задержать его все же можно, если угостить по голове стоящей на растоянии вытянутой руки ступкой.
И тут явилось подкрепление. Альквен по своему обыкновению проскользнула мимо едва приоткрытой двери.
Берен мгновенно набычился и стиснул в кулаке кружку. Но каниэ разведки приветливо кивнула ему и тут же повернулась к Хиселиндо:
- Уже на ногах, Хисьо?
- До перевязочной дошел успешно. И что там снаружи?
- Льет, словно водопады на небе появились. Видишь, я насквозь?
Суконная куртка действительно была мокра на плечах, с капюшона капало. Альквен быстро повесила ее на спинку стула, придвинув его к топящейся плите. Потом плеснула в керамическую чашечку, показала амфору Хиселиндо. Тот мотнул головой. Тогда каниэ до краев наполнила кружку Берена. Адан протестовать не стал.
Потолковав немного о том, как ангбандские волкоподобные ухитряются пересекать Тейглин, Альквен опустошила амфору тем же режимом: два глотка себе – остальное адану. У того щеки уже пылали поздними яблоками, глаза скользили с предмета на предмет.
- Небо заложило основательно, и нагоняет с северо-запада, - рассматривая блики в своей чашке, беззаботно заметила Альквен.
- Выходит, наши лорды сейчас мокнут у Перекрестья, а все речушки на склонах Эрэд Ветрин превратились в потоки. Переправляться в такую погоду…
- Финдарато не обязательно мчаться домой сломя голову. Он наверняка пережидает это потопище где-нибудь в поселке на южном склоне…
- Мне надо видеть короля! – адан поднялся, придерживаясь за столик, который угрожающе наклонился. – Немедленно видеть короля!
- Я принесу тебе его портрет, - вроде бы не сдержав насмешки, бросил Хиселиндо. – Тебе прямо сюда или в спальню?
- Я должен ему показать…
- Важную карту? – изображая тревогу, Альквен даже приподнялась с табурета.
- Карту? Зачем карту? Какую карту? У меня нет карты. Я все помню… Она сама пришла ко мне…
- Успокойся, почтенный. Ненлут не будет рада, если ты разобьешь тут что-нибудь.
Росомаха скользнула к большому шкафу и извлекла еще одну амфору, заткнутую берестяной пробкой.
- Выпей, тебе полезно согреваться изнутри.
Это было медовое вино, приятно сладкое на вкус – и способное свалить каменотеса кхазад.
- Я простудился немного, верно, добрые эльфы… Когда переплывал Сирион… На двух бревнах… У самого берега разошлись, проклятые… Моя Лутиен исцелила бы меня одним прикосновением своей руки… Ее руки – как облака, вы не поймете… я должен все сказать королю…
Разведчики переглянулись.
Ненлут появилась в обнимку с оплетенной бутылью. Мгновенно поняв, что ее пациент «раскрылся», она поставила свою ношу на длинный стол и заговорила тихо и размеренно:
- Всем целителен покой и тепло, и тишина.
Пусть шумит холодный дождь у закрытого окна.
А у нас сияет свет, и поет огонь в печи.
Расскажи свою беду, о печалях не молчи.
- Моя печаль… моя беда… светлый король поможет… моя Лутиен… она только моя… - адан мотал подпертой кулаками головой.
- Лутиен – это дочь короля Элу? – так же негромко спросила Альквен.
- Прекраснейшая из живущих… она полюбила меня великой любовью… моя любовь еще сильнее…
- Лутиен не покидает своих земель, а король Тингол не допускает в них смертных. Как ты узнал, что королевна любит тебя? Ты не мог говорить с ней.
- Я говорил… я прошел… встретил ее… она звездой мерцала в сумерках… и разум покинул меня…
Разведчики одновременно глянули на Ненлут. Целительница покачала головой.
- Моя прекрасная Лутиен… она исцелила меня… и отняла сердце… а ее отец убил меня…
- Ты жив, почтенный адан, - возразил негромко Хиселиндо. – Ты сидишь в жилище живых и пьешь вино.
- Все равно… лишь король может меня спасти… один король убил, а второй спасет… он даст мне сильмарилл… и королевна будет моей…
Тут трое аглонцев переглянулись ошарашенно.
- Какой король даст тебе сильмарилл? – громче, чем нужно, спросил Хиселиндо. – Моргот?
- Моргот не даст… это Финрод… он клялся помогать… он клялся… страшная клятва… но Лутиен должна быть моей…
И Берен съехал на пол.
- Ненлут, он бредил? – Хиселиндо вскочил – и согнулся, схватившись за бок.
- На язык у него вылезло именно то, о чем он думал, - целительница приложила ладонь к ране, вытягивая боль.
- Ты прочитала то, что было открыто? – Альквен жестко смотрела на похрапывающего адана. – И есть ли в его сознании печати?
- Чувствуется след чар. Но это не моргул, что наводят Моринготто или Тху. И главное место занимает образ некоей эллет. Кто она, сказать не могу.
- А в какой связи этот Берен помянул сильмарилл?
- Он жаждет обладать камнем Феанора. В своем воображении он уже держит его в руках. Правда, - усмехнулась целительница, - представляет себе чем-то вроде большущего, белого от жара угля.
- Связываю услышанное,- Альквен оперлась пальцами и рабочий стол. – Этот адан не то вообразил себе, не то в самом деле как-то проник в Дориат. И встретил дочь Тингола. Она совсем смутила его воображение, и он выдумал, что влюблен, а та отвечает взаимностью.
- Скорее, в самом деле видел королевну, - возразил Хиселиндо, тоже наблюдая за спящим. – Иначе с какой стати он приплел, что Тингол его убил?
- Если этот Берен вошел – или пытался войти – в Огражденные земли, и его задержала стража, то угроза убить была реальной. Тингол обещал смерть любому, кто попытается одолеть Завесу без его дозволения.
- Однако, он живехонек и не утратил аппетита! Ненлут?
- В его сознании спутанные картины странствий по лесу. Страх смерти тоже присутствует. Но связан он с образом каких-то пустошей и зарослей тальника.
- А что он думает о перстне Арафинвэ? – Альквен чуть наклонилась, рассматривая адана.
- С образом перстня связано представление о сильмарилле. Словно перстень превращается в тот уголь.
- Обдумаем то, что узнали. Сейчас я оттащу этого Берена на его кровать. Хисьо, иди и тоже ложись. Мне кажется, ты скоро понадобишься в этом деле.
Росомаха присела и рывком взвалила бормочущее тело себе на плечи. Развязанные выступки прочертили пол кожаными носками.
- Ух, как мне все это не нравится! – шепотом признался в дверях Хиселиндо целительнице.
Та только покачала головой.
Альквен вскоре снова появилась в комнате Хиселиндо. Войдя, бросила на стул кожаную куртку и теплый плащ.
- Значит, так. Наш пришелец спит, как положено адану, да еще крепко пьяному. Во сне бормочет, и задать ему некоторые вопросы оказалось несложно. Как уж известно, он называет себя Береном, сыном дортонионского кунга Барахира. И у него кольцо Арафинвэ, врученное Барахиру королем.
- Кольцо – не доказательство личности, - заметил разведчик, устраиваясь поудобнее. – Кольцо могло многократно поменять владельца.
- Несомненно. Этот Берен повторял во сне, что последние воины Барахира убиты орками.
- Об этом мы знаем из сообщения Ранаэля. Его отряд обнаружил банду, когда она уже сожгла хутор в предгорьях. Сел ей на хвост и выследил временный лагерь орков у Тарн Аэлуин. Полагаю, с лагерем он тоже уже разобрался. Этот Берен не сказал, где погиб Барахир?
- Что-то бормотал, что он уже четыре года живет один в глуши. Но упоминал и Тарн Аэлуин. Вроде бы он обитал в его окрестностях. Мысли его вертятся вокруг имени дочери Тингола. Он ее будто бы любит, и она его. И они даже женаты! Но это не самое важное. Помнишь, он толковал о королях и силльмарилле?
- Что Тингол его убил? – фыркнул в одеяло Хиселиндо. – Для мертвеца он слишком много пьет вина.
- Ты помнишь, как перстень Арафинвэ перешел к Барахиру?
- Финдарато вручил его в благодарность за помощь в топях Серех при отходе с Ард Галена.
- И перстень этот объявил залогом клятвы во всем помогать роду Барахира! Так вот, этот Берен выдумал – я так поняла – предъявить перстень Финдарато и потребовать, чтоб тот помог ему, Берену, раздобыть сильмарилл из короны Моргота!
- Как?!
- Откуда мне знать?! Но если этот адан и в самом деле того потребует, король не сможет ему отказать!
- И что? Финдарато поведет нарготрондцев на Ангамандо? Он не сумасшедший!
- Зато явно не в своем уме этот Берен. Или на нем все же моргул, или…
- Что?
- Иные чары, что почувствовала Ненлут.
- Кто мог их наложить? Мелиан?
- Чтобы встретиться с королевой Дориата, этот Берен должен был пройти Завесу.
- То есть… эти чары были наложены кем-то, чтоб протолкнуть адана через преграду? Но это по силам только Моринготто! А наша дознатчица «черной воли» не опознала!
- Возможно, Моринготто применил нечто новое и нам пока незнакомое. Но разбираться с чарами будем потом. Сперва надо преотвратить встречу Берена с Финдарато. По крайней мере на две недели.
- Почему именно на этот срок?
- Раньше я не успею вернуться из Бретиля.
- Зачем ты туда собираешься?
- Как известно, уцелевшие воины Ангарато и Айканаро отступили в Химьярингэ. А женщин их народа еще в начале битвы кунгин Эмельдир, жена Барахира увела именно в Бретиль. Мы знаем, что она по-прежнему возглавляет народ. Я сообщу ей, что ее сын жив и находится в Нарготронде.
О фантазии пришельца знаем только мы трое: ты, я и Ненлут. Задержавшие его часовые уверены, что адан сильно болен и бредил. Потому приставить к нему в охрану мне некого. Наша дознатчица постарается удержать его в лазарете как можно дольше. Хоть она и не воин, умения остановить его, если попытается прорваться силой, у нее хватит. Но если он все-таки вылезет, действовать придется тебе.
- Придумаю способ, - сказал Хиселиндо, взглянув на дверь.
- Будь ловок и осторожен, - каниэ подхватила теплую одежду.
- Удачи и свободной дороги, - пожелал ей в спину разведчик.
Хиселиндо время от времени «навещал» адана. Пришелец его не запомнил и потому не косился. Бронхит его успешно излечивался. По настоянию Ненлут борода была сбрита, и открывшиеся щеки заметно округлялись в покое лазарета. О короле адан спрашивал часто, целительница отвечала, что тот еще в отлучке.
Финдарато прибыл на шестой день после отъезда Альквен. Естественно, о странном визитере ему не сообщили.
Еще через два дня с границы вернулись лорды Аркалондэ. К ним тоже никто не поспешил с докладом.
Отмолчаться от своих вождей Хиселиндо было труднее. На прямой вопрос пришлось бы ответить. Но Куруфинвэ сразу отправился в бронные мастерские, а Туркафинвэ уединился с Финдарато. Для разведчика не было тайной, что идет тщательная подготовка к атаке на Тол Сирион, и лорды не зря провели столько времени на северной границе. В поиске именно в ту сторону Хиселиндо поймал свою стрелу.
Сейчас рана почти не беспокоила, но покидать лазарет не стоило. Кому как не разведчику знать, как неудача умеет подкараулить.
И все же не уследил.
На девятый день его бдения в город привезли сразу десяток раненых.
Орки пробрались вдоль подошвы Эред Ветрин. Пограничники встретили их умело, но застава насчитывала всего три десятка воинов. А обрушились на них две сотни. Заметив сигнальный огонь, на помощь прискакали хитлумцы и сходу ударили в тыл врагу.
Из напавших не ушел никто, но в дубраве на склоне был насыпан еще один курган.
Ненлут с другими целителями сразу занялась привезенными. Работы хватило всем. Кому-то орочий топор перебил плечевую кость, кому-то глубоко между ребрами вошел наконечник копья. Работницы бегом носили стопки чистого полотна, потом вытаскивали его в корзинах смятым и алым от крови. Во всех помещениях чувствовались запахи спирта, эфира и травяных настоек.
Под эту суету пришелец и выбрался в большую галерею, ведущую к городу.
Все же удача не совсем покинула разведчика. Он столкнулся с аданом как раз возле длинной лестницы к большому гроту с купальнями.
Первой мыслью было просто стукнуть мужчину в солнечное сплетение и оттащить обратно в лазарет. Но вряд ли простреленный бок позволил бы уволочь тяжелое тело, не привлекая ничьего внимания. Главное же – адан был гостем Нарготронда, и нападение на него означало бы нарушение законов убежища. Финдарато был бы возмущен и потребовал бы от лордов Аркалондэ разобраться и наказать совершившего бесчестье. И сохранить тайну стало бы стократно труднее.
Хиселиндо проскользнул мимо адана и встал на нижней ступеньке.
- Приветствую, почтенный! Ты уже здоров, раз тебя отпустили целители?
Тот продолжал идти вперед, уперевшись в нолдо тяжелым взглядом:
- Освободи дорогу. Я знаю, что светлый король Финрод давно в городе. Я должен говорить с ним!
Ясно, этот, называющий себя Береном Барахирионом, услышал разговоры работниц. А синдарин он знает… Надо принимать меры быстро.
- Значит, ты воспользовался тем, что целители заняты с тяжело ранеными, и решил бродить по городу без разрешения?
- Не у тебя мне спрашивать разрешения! Не ты хозяин под сводами Нарготронда, и не твои жестокие лорды, а король Финрод, друг моего народа!
- Я и не собираюсь тебе что-то разрешать или запрещать, - разведчик сделал едва заметный шаг навстречу. – Лишь спрашиваю, разрешили ли тебе покинуть палаты исцеления.
- Чего тогда торчишь на дороге?
- Я иду к себе в лазарет и с удовольствием провожу тебя, если ты потерялся в этих переходах.
- Мне не нужны такие провожатые. Я иду к королю!
- А вот этого делать нельзя. Нарготронд – скрытый город, и чужие не имеют права расхаживать по нему в одиночку, где вздумается.
Адан снова нагнул голову и выпятил нижнюю челюсть:
- Не считай себя таким хитрецом, эльда! Думаешь, я не запомнил твоего светловолосого приятеля? Это он приказал схватить меня, как преступника, у входа в город! Но я все равно добьюсь своего!
Широкая ладонь обхватила плечо разведчика. Левое. И дернула в сторону от лестницы.
Зря он это сделал. Хиселиндо даже с перехваченным болью дыханием успел резко выбросить вперед правую руку и стукнуть его ребром ладони по гортани. Адан согнулся, судорожно кашляя.
Теперь бы обездвижить его. Но как потом доставить на место?
- Идем в лазарет. Там тебе помогут…
Человек, коротко размахнувшись, нанес ему удар в лицо. Точнее, хотел нанести. Кулак ударился о полированный гранит стены, оставив на нем два пятнышка крови.
- Проклятый… Уйди с дороги, не то…
- Что здесь происходит? – раздался с лестницы резкий голос.
Хиселиндо понял, что судьба решила во что бы то ни было обыграть его. На ступеньках стоял воевода Эдрахиль. Медлить было нельзя.
- Этот адан сбежал из лазарета…
- Проведите меня к королю!
Обе фразы были произнесены одновременно.
- К королю? – Эдрахиль спустился, недоуменно глядя то на разведчика, то на пришельца.
- Ох, ну я уже сколько раз говорил тебе: встретишься ты с королем, как только будешь здоров, - терпеливым тоном целителя заговорил Хиселиндо. – Пусть сперва пройдет голова и все остальные ушибы.
Брови Эдрахиля приподнялись:
- Так этот адан болен?
- Я здоров!
- Уже девятые сутки находится в лазарете. Выходить ему пока что нельзя.
- Ты лжешь!
- Разве тебя уже отпустили?
- Вернись к целителям, - недовольно произнес воевода.
Но называвший себя Береном схватил за рукав и его:
- Они обманывают вас всех! У меня срочное дело к королю Финроду!
- Он сообщил что-то важное? – этот вопрос был уже к Хиселиндо.
- Нет. Он все время говорил, что не имеет никаких новых сведений о противнике.
- Не о вашей войне хочу я говорить с королем!
И тут Эдрахиль заметил кровь на стене и две капли ее на полу. Сперва он внимательно посмотрел на нолдо, но у того рубашка была чистой. Потом перевел взгляд на адана.
- Что у тебя с рукой?
- Он ударился ею о стену, - поспешно пояснил Хиселиндо.
- Этот аглонец не пропускал меня!
- Вернитесь оба к целителям, - приказным тоном произнес воевода и кивнул двоим сопровождавшим его мечникам. – Помогите им добраться до кроватей.
- Лорд! – завопил пришелец, стараясь оттолкнуть взявшего его под локоть.
- Прекрати безобразное поведение, адан! Я навещу тебя, как только освобожусь.
Когда второй мечник хотел взять разведчика под левый локоть, тот покачал головой и подставил правый. Воин глянул на Хиселиндо участливо и поддерживал всю дорогу до палат исцеления.
- Ненлут, внуши этому адану желание спать, что ли!
Целительница крепко потерла обведенные синевой глаза:
- Думаешь, я не пыталась? Те наложенные на него чары словно зажимают ему уши. Все сказанное отскакивает от его сознания, как мяч от стены, натыкаясь на два блока: «я влюблен!» и «подайте мне Финрода!».
- Что же мы ответим Эдрахилю?
- А что мы можем сказать? Только правду.
Воевода явился под вечер, когда все работницы, кроме сиделок при тяжелых, разбрелись по кроватям.
Хиселиндо, следивший за событиями в приоткрытую дверь, тут же отправился к Ненлут якобы за снотворным.
Целительница неспешно поясняла, что адан пришел в Нарготронд в сопровождении двух пограничников, которые сразу передали его привратной страже. Поскольку пришелец был жестоко простужен и имел несколько ушибов, его поместили в лазарет. Ушибы спины и ног уже надежно зажили, а вот следы бронхита еще имеются. Эдайн зовутся еще и энгвар, потому пришельца оставили в лазарете до полного выздоровления, чтоб гарантировать его от повторного заболевания.
- Я слышал, что у этого адана пострадала и голова?
- Ушиб старый, ему не меньше двух лет. Мне приходилось в Аркалондэ излечивать смертных, потому полагаю, что последствия опасного удара по затылку могут сказываться до сих пор.
Эдрахиль повернулся к Хиселиндо, который уже давно делал вид, что ждет от целительницы позволения взять лекарство и уйти.
- Что за стычка с этим аданом произошла у тебя возле той лестницы?
- Да, пустяки. Он зачем-то отправился в город, я советовал ему вернуться. Он внезапно пришел в ярость и попытался ударить меня.
Воевода досадливо покрутил кончик своей косы:
- Неприятное событие. Но я слышал, как он настойчиво требует встречи с королем.
- С самого своего появления, - не отвлекаясь от колбы с настоем, ответила Ненлут. – Но отказывается сообщить, что он хочет королю сказать.
- Откуда он явился, не рассказал?
Целительница пожала плечами:
- Уверял, что из Дориата.
- Адан из Дориата?!
- Во всяком случае, так он заявил.
Эдрахиль постоял, глядя себе под ноги, потом повернулся к Хиселиндо:
- Ты правильно поступил, аглонец, что удержал адана от прогулки по городу. Необходимо сначала выяснить его личность. Уважаемая целительница, продолжай заботиться о пришельце и дальше.
После того, как дверь за воеводой закрылась, разведчик и дознатчица протянули молчание на десять капель водяных часов.
- Привратная стража знает, что пришелец назвался Береном Барахирионом с Дортониона.
- Даже если Альквен удалось сразу разыскать кунгин Эмельдир, она еще на обратном пути. С утра я пойду к нашим лордам, - резко выдохнув, произнес Хиселиндо.
Хиселиндо отправился в мастерские. Холодный разум второго лорда Аркалондэ гарантировал, что события не покатятся лавиной.
Куруфинвэ стоял перед набивным чучелом, обряженным в кольчугу с наплечниками и накладками. Рука с мечом опущена расслабленно, взгляд широко открытых глаз казался безразличным. И потому рубящий удар превратился в короткий взблеск, оборвавшийся со звоном на ожерелье доспеха. Стоявшие в сторонке подмастерья бросились к чучелу. Куруфинвэ подошел неспешно, провел ладонью по белому металлу.
- Царапина все же осталась.
- От твоего меча, лорд, должен был остаться разруб. А в эту царапину не вложить и проволочку канители.
- Продолжайте закалять заготовки. Уже на ногах, Хисьо?
- Вполне, мой лорд…
- Но руку поднимаешь не очень-то бодро. Сбежал?
- Зашел поздороваться.
Фнанарион встретился взглядом со своим разведчиком и едва заметно подобрался, уловив в глазах того предупреждение. Положил меч на верстак и кивком пригласил следовать за собой.
В маленькой гостиной Феанарионов пылал камин, возле углей стоял металлический кувшинчик для кипятка.
Куруфинвэ поставил на стол блюдо с початым уже пирогом и две чашки. Себе налил красного вина, для Хиселиндо полчашки долил горячей водой. Оба сели за стол, но к угощению не прикоснулись.
Разведчик положил на скатерть здоровую руку:
- Мой лорд, в лазарете сейчас содержится адан, пришедший в город десять дней назад…
Сперва факты: назвался Береном, сыном Барахира Беоринга с Дортониона. Одет по-дориатски и уверяет, что в Дориате побывал. Доставлен с берега Сириона, где найден пограничниками мокрым с ног до головы и скрючившимся от боли в спине. В караульном помещении яростно требовал встречи с Финдарато и впал в истерику при отказе. Все еще не преодолел последствия простуды, но пытался самовольно пройти к королю.
Куруфинвэ покручивал в пальцах нож для пирога.
- Вы опрашивали этого Берена?
Снова факты: в пьяном виде проговорился, что в Дориате встретил Лутиен Эльвэн и обменялся с ней брачными обетами. Сказал, что Эльвэ будто бы прознал о том и в гневе приказал доставить сильмарилл из короны Моринготто.
- Что?! – нож чуть не воткнулся в стол. – Чушь какая! Ненлут проверяла адана на разумность и свободу сознания?
- Сказала, что на нем есть чары, но не опознала в них воздействия Моринготто или его помощников. Сознание несвободно, чары блокируют восприятие смысла слов.
Феанарион положил нож.
- Хисьо, давай в лазарет и передай Ненлут, чтоб просмотрела адана еще раз… Подожди бежать, поешь хоть немного. В лазарете все вареное и паровое, а в пироге хорошо перченая веприна. Пусть Ненлут сразу доложит мне результаты дознания. И пришли ко мне Альквен.
- Альквен десять дней назад уехала в Бретиль, чтобы встретиться с кунгин Эмельдир Дортонионской. Она должна скоро вернуться.
- Разумно… Турко пока ничего не докладывайте.
Еще целый день Хиселиндо прогуливался по коридорам лазарета, изобретая для каждого встречного причину своего нахождения именно здесь, а не в постели или в перевязочной. Побеседовал с пограничником из новоприбывших, узнал от него подробности набега. Получил проборку от работницы, мывшей пол, и заодно совет пойти почитать что-нибудь и не топтаться без дела.
На закате зашел к Ненлут. Дознатчица не могла рассказать ничего нового. Только сообщила, что Куруфинвэ тщательно скрывает беспокойство и раздражение. Это значит – тоже считает, что дело может принять серьезный оборот.
А наутро, выбравшись на свой пост, увидел идущего сверху по лестнице Финдарато.
Мысль остановить и отвлечь короля, тут же угасла. Всего лишь разведчик, да еще находящийся на излечении – что важного он может сказать сейчас? Осталось только следовать за Финдарато в отдалении, словно случайно понадобится войти в ту же комнату… Нет, войти нельзя, но можно проследить в приоткрытую деверь.
Адан сидел на кровати, прихлебывая какое-то снадобье. На вошедшего глянул с легким раздражением. Можно сделать вывод, что короля он прежде не видел.
- Приветствую тебя в моем городе, пришелец, - мягкий, но звучный голос Финдарато, казалось, заполнил маленький покой. – Какая нужда заставила тебя просить встречи со мной?
Адан несколько мгновений таращил глаза на серебряный венчик и голубой нараменник с золотой розой. Потом до него дошли слова «в моем городе».
Осколки кружки разлетелись вместе с брызгами настоя. В воздухе поплыли запахи мяты и липового цвета. Сам же адан бросился к вошедшему.
На миг в сознании Хиселиндо промелькнула картинка, что приходила по ночам. Он скользнул вперед… и замер у косяка. Пришелец, на коленях перед Финдарато, ловил его руки и тянул ко рту.
- Король! Молю о помощи!
- Успокойся и встань. Если ты так нездоров, я позову целительницу…
- Не надо! Тебя окружает измена, светлый владыка! Они все против тебя, потому что препятствовали моей встрече с тобой! Эта эллет… и воин с подвязанной рукой… и еще один там, в воротах города…
Хиселиндо перевел дыхание. Кажется, адан сам выполнил всю работу. Сейчас Финдарато поймет, что имеет дело с тяжело больным, мягко посоветует лечиться и уйдет…
Но смертный вдруг распахнул на груди рубашку и снял с шеи гайтан. На его ладони засверкали цветные искры.
- Король! Вот этим перстнем ты скрепил свою клятву во всем помогать роду Барахира! И этим залогом заклинаю тебя – помоги мне!
Финдарато несколько раз перевел взгляд с кольца на лицо смертного.
- Так это ты назвал себя Береном, сыном Барахира с Дортониона?
- Я и есть единственный сын Барахира, одолевший долгие и страшные пути в поисках тебя и твоего города, король!
- Какой же помощи ты просишь?
- Лишь наедине могу я открыть свою нужду. Потому что вражда правит в этих стенах.
Хиселиндо надеялся, что Финдарато сейчас пообещает принять адана у себя в часы отдыха, и уйдет. За это время можно будет попытаться снова напоить пришельца до состояния полена. Или подлить снотворного. Или слабительного!
- Что же, я вижу, что ты можешь передвигаться самостоятельно. И печаль твоя гложет тебя, туманя рассудок. Идем со мной. Я побеседую с тобой в своих покоях.
Разведчик едва сдержался, чтоб не ударить кулаком по стене. И тут же метнулся за угол, скрываясь от вышедших в коридор. Потом, стараясь не выдать спешки, пошел к Куруфинвэ.
Второй лорд Аркалондэ задал своему разведчику только два вопроса: узнал ли Финдарато просителя, и что там адан городил насчет измены. Велел оставаться в гостиной и быстро вышел.
Вернулся вскоре, едва скрывая гнев. Окинул разведчика ледяным взглядом, потом отвернулся к огню, резко выдохнул.
- Вас не в чем винить. В привратной страже стоят нарготрондцы, они обязаны докладывать своему королю.
Куруфинвэ кинжалом выковырнул пробку из амфоры, налил себе полный бокал, разведчику кивнул на горячий кувшинчик с травяным настоем.
- Финдарато все еще беседует со своим гостем за запертыми дверями. Но поскольку мы в курсе дела, сможем подготовиться. Иди к Ненлут. Когда появится нужда, я прикажу ей рассказать о лечении адана и наложенных на него чарах. Ты же будь готов подтвердить, что слышал его бред несколько раз.
- Мой лорд, неужели этот… Берен потребует от Финдарато раздобыть ему сильмарилл?
- Не сомневаюсь, что уже требует. Иди. Я поговорю с Турко.
На следующий день ничего не произошло. Но слухи и разговоры загуляли везде. В том числе и в лазарете.
Мнение пограничников было единодушным: недавно не смогли удержать Тол Сирион – как теперь идти на Ангамандо? Да и сильмариллы по всем законам принадлежат Феанарионам. Адан просто спятил. Не зря его лечили от ушиба головы!
Зато две прачки, тащившие корзины с бельем, испытывали воодушевление:
- Наш король пошлет к Финдекано и Нельяфинвэ. Если хитлумцы ударят с запада, а Феанарионы с востока!..
- Когда падет Ангамандо, Эльвэ будет рад отдать дочь этому адану без всякого выкупа. И вообще: это же позор требовать что-то за право выйти замуж! Даже у эдайн такого не водится! Стыд и срам – обычаи в этом Дориате!
Разъяснять девушкам диспозицию Хиселиндо не стал.
А под вечер грянуло ожидаемое: король собирает завтра народ, чтоб объявить о важном решении.
Теперь сделать что-то могли только сами лорды.
Самый большой зал подземного города был полон. Хиселиндо, бессовестно используя свою повязку раненого, протолкался все же вперед.
Стоявший на возвышении Финдарато был бледен, на щеках его горели красные пятна. Занявший место справа Артаресто едва мог сжать дрожащие губы.
Лорды Аркалондэ, расположившиеся ступенью ниже, выглядели спокойными до безразличия. Но разведчик знал их слишком хорошо. С таким вот выражением холодной уверенности, они выхватывали из ножен мечи.
Адан торчал на нижней ступени, то оглядывая зал, то упираясь взглядом в Феанарионов, то жадно уставляясь на короля.
Густой и мощный звон гонга мгновенно навел тишину.
- Народ Нарготронда! Помните ли вы нашу битву на поле Ард Галена? Наше отступление и безнадежную схватку в топях Серех? Помните сокрушительный удар доблестных эдайн Дортониона, принесший спасение нашему войску? Известна ли вам клятва дружбы, что дал я тогда Барахиру и его роду?
Короткий шум прокатился по залу.
- Сын верного Барахира, отважный Берен ныне в Нарготронде. Он пришел просить обещанной мною помощи. Любовь привела его к нам. Ибо обменялся он словами супружества с дочерью короля Дориата Эльвэ Синголло. Но Эльвэ потребовал в знак мужества принести ему… сильмарилл из короны Моринготто!
Короткое «ах!» качнуло кристаллические светильники под потолком.
- Я готов исполнить свою клятву дружбы. Готовы ли вы, народ Нарготронда?
Адан смотрел на переговаривавшихся в зале эльдар, словно пересчитывая их. Потом снова повернулся к Финдарато:
- Твой народ не посрамит тебя, король, если не пустила в нем корней измена!
Феанарионы не шелохнулись. Зато откуда-то из задних рядов донеслись приглушенные возгласы возмущения.
- Готовы ли вы выступить в поход?
Хиселиндо почувствовал возникшую позади толкотню, скосил глаза. Воин в мокрой, облепленной палыми листьями куртке пробирался к возвышению.
- Король Финдарато и вы, мои лорды! Дозволите ли мне обратиться к присутствующему здесь адану?
Феанарионы разом повернулись, вскинув головы.
- У тебя достаточно важное дело, чтобы прерывать совет, Альквен из Аркалондэ? – спросил недовольно Финдарато.
- Важное для этого адана, король.
«И для нас всех», - подумал Хиселиндо, выдвигаясь из толпы на полшага.
- В чем оно состоит?
- Кунгин Эмельдир с Дортониона, что сейчас правит беорингами в Бретиле, услышала от меня весть, что ее пропавший сын Берен жив и находится в Нарготронде. К нему обращены ее слова, что мне велено передать. А также личное письмо.
- Да, это очень важно. Передавай порученное, Альквен.
Хиселиндо откровенно любовался своей каниэ – так сдержанно и участливо она обернулась к адану, таким бережным движением достала из большой сумки цисту. Но не подала ее.
- Кунгин Эмельдир говорит своему сыну Берену: счастье переполняет меня при известии, что ты жив и в безопасности. Я желаю поскорее видеть тебя, мой сын. Мне так не хватает поддержки в эти трудные для нашего народа времена. Бежав из Дортониона, мы растеряли наше имущество и скот, и теперь живем тем, что дает нам лес и река. Мы благодарны народу халадинов, разрешивших нам пользоваться их землей и водой.
Но этот народ тоже понес большие утраты в минувшей войне. Мало осталось работников, еще меньше воинов. Враг же постоянно вторгается в Бретиль со стороны крепости на острове Тол-ин-Гаурхот. Нам приходится отходить все дальше в лес, докуда пустит нас зачарованная граница Дориата.
Сын мой и наследник кунга Барахира, мужа моего! Нам известен зарок дружбы и помощи, что дал моему мужу король Нарготронда, благородный Финдарато. Если ты в силах, проси у короля помощи нашему народу хотя бы в защите от вражеских банд.
Голод и холод в наших временных жилищах мы перетерпим, но потери в стычках грозят уничтожить наш народ.
Король Финрод добр и слывет Другом Эдайн. Он не откажет тебе, если ты напомнишь ему о наших нуждах.
Будь здоров и торопись в Бретиль, куда зовет тебя мать и родичи.
Альквен чуть помолчала и закончив:
- Это просила меня передать сыну кунгин Эмельдир, - сунула в руки стоявшему столбом адану цисту.
Тот автоматически взял ее и держал перед собой как палку.
Среди собравшихся нарастал шум. Одни вслух вспоминали свой отход по берегу Сириона и прорыв дортонионцев. Другие – погибших, но не отступивших младших Арафинвионов. Некоторые уже прикидывали, что пожертвовать бедствующим союзникам. Прозвучали и недобрые слова об Эльвэ, отказавшемся от участия в защите Белерианда.
Альквен оглянулась на своих лордов и встала слева от них, ожидая разрешения уйти. Хиселиндо же видел: его каниэ готова действовать.
Финдарато вздохнул:
- Народ Нарготронда! Вы слышали слова кунгин Эмельдир, правительницы наших союзников беорингов. Согласны ли вы оказать помощь ее народу?
Естественно, зал ответил единодушным возгласом одобрения.
- Берен Барахирион, ты вернешься к матери и народу с обозом и дружиной, которую я вышлю для защиты живущих в Бретиле.
- В защите народа беорингов примет участие и дружина Аркалондэ! – Туркафинвэ вскинул руку с мечом.
Собравшиеся уже начали расходиться, как адан вдруг шагнул к Финдарато и схватил его за руку:
- Король! Ты обещал помочь мне добыть сильмарилл! Неужели ты отступишься от клятвы, данной моему отцу?!
Циста покатилась по полу. Хиселиндо увидел короткую усмешку Куруфинвэ и презрительную гримасу Тьелкормо. Но оба лорда продолжали хранить молчание.
- Берен Барахирион! Вначале мы должны позаботиться о лишенных средств к существованию, - холодно заговорил Финдарато. – Неужели женитьба для тебя важнее судьбы твоего народа?
- Король! – явно не помня себя, адан схватил Альквен за локоть. – Перед тобой тот, кто сеял измену в твоем городе! Он сам сочинил сказанные слова, чтобы помешать тебе выполнить долг дружбы!
- Кунгин писала при мне, - не пытаясь высвободиться, громко произнесла Альквен. – Подними брошенное тобой письмо и прочитай его, наконец. Или ты не узнаешь руку своей матери?
- Изменник и лжец! – адан встряхнул нолдэ, как куклу.
Многие присутствующие желали бы видеть, как безумец скатится с возвышения от хорошего пограничного тумака. Альквен же только положила свободную руку ему сзади на шею. И только что бушевавший, адан застыл, словно проглотил палку.
- Финдарато, - чуть слышно заговорил Куруфинвэ. - Перстень твоего отца мог несколько раз поменять владельца.
Арафинвион пристально посмотрел на пришельца, потом перевел взгляд на брата, на Феанарионов. Тьелкормо выразительно пожал плечами.
- Отведите его в караульное помещение. И пришлите туда целителей.
Два нарготрондских стражника встали справа и слева от адана. Альквен одним движением высвободила руку из его пальцев и убрала свой захват.
- Подайте мне письмо кунгин Эмельдир… В этом деле надо разобраться, братья.
- Стоит ли терять время, - махнул рукой первый лорд Аркалонде. – С собранным обозом и отрядами мы отправим его в Бретиль. Кунгин сама узнает своего сына. Или не узнает – тогда решать будут беоринги.
Хиселиндо и Альквен сидели в комнате Ненлут. Целительница резала пирог, от которого распространялся запах малины.
- Несмотря ни на что мы справились! – каниэ подняла бокал с красным вином.
- Если бы ты не успела, заварилась бы такая каша…
- Я долго проплутала в Бретиле, пока нашла дом Эмельдир. Зато от Сириона пересаживалась с коня на коня на ходу.
- Легче было бы скакать по лесу и переплывать реки, чем вертеться тут, стараясь удержать всех в неведении!
- Но ты справился, Хисьо.
- Почти.
- Вы оба справились, - вздохнула целительница. – Я же так и не разобралась, что за чары лежат на этом адане. Вы знаете, он сперва пытался порвать принесенное ему письмо.
- Долдонил про обман и измену? – Хиселиндо ловил языком капли варенья со своего куска пирога. – Альквен, как ты думаешь, этот адан в самом деле Берен? Или бандит, его пристукнувший в лесу?
- Узнаем в скором времени. Я еду в Бретиль с обозом, при котором нашего гостя и повезут. А ты выздоравливай скорее. Надо снова проверить подходы к Тол Сириону.
