Вообще систематически удивляет этот систематически же подающийся в литературе мотив "раз мы хорошие/добрые/опционально красивые, то имеем полное право что угодно отнять и вообще что угодно сделать с плохим/злым/опционально некрасивым, потому что а чо он ваще". Причем ладно бы где-то там в народных сказках и мифах, которые складывались в забытые времена по совсем другим причинам, и о чем там была речь на самом деле, давно забыто, и только ученые предположения строят. Нет же, в произведениях вполне себе сознательных времен, и в той же литературной сказке, которая уже с какой-то моралью пишется, а не повторяет традицию, которая вообще не о том, никто не знает о чем.
Помню, в отрочестве меня прям по всей длине и ширине вымораживал эпизод в "Шляпе волшебника" (так-то я вообще любила эту книжку и сейчас люблю, но это...). Я приведу главу целиком, не все ж читали, а по сети среди правообладателей не протиснуться.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
где в повествование с таинственным чемоданом входят Тофсла и Вифсла, преследуемые Моррой, а Снорк вершит правосудие
Как-то ранним утром в начале августа на горе, примерно в том же месте, где Снифф нашел шляпу Волшебника, появились два путника -- Тофсла и Вифсла.
Они остановились на вершине и оглядели Муми-дол. Тофсла был в красной шапочке. Вифсла нес большой чемодан. Они пришли издалека и очень устали. Внизу под ними из трубы Муми-дома, выглядывавшего из-за серебристых тополей и сливовых деревьев, курился утренний дымок.
-- Дымсла, -- сказал Вифсла.
-- Что-то готовслят, -- кивнул Тофсла, и они начали спускаться в долину, переговариваясь между собой на удивительном языке, известном только тофслам и вифслам. И хотя их понимают не все, главное, лишь бы они понимали друг друга.
-- Каксла по-твоему, к ним можно войтисла? -- спросил Тофсла.
-- Этосла смотря чтосла и каксла, -- сказал Вифсла. -- Только не бойсла, если нас встреслят плохсла.
Они осторожно приблизились к дому и робко стали у крыльца.
-- Ну как, постучимсла? -- спросил Тофсла. -- А вдругсла кто-нибудь выйдет и раскричитсла?
В эту минуту Муми-мама высунулась в окно и крикнула:
-- Кофе готов!
Тофсла и Вифсла до того перепугались, что, не разбирая пути, бросились к подвальному окошку и юркнули в погреб, где хранилась картошка.
-- Ой! -- вздрогнула Муми-мама. -- Это, верно, две крысы шмыгнули в подвал. Снифф, спустись к ним, дай им молока! -- Тут ее взгляд упал на чемодан, стоявший перед крыльцом. -- Э, да они с багажом. Охохонюшки! Стало быть, у нас прибавится постояльцев.
И она отправилась искать Муми-папу, чтобы попросить его сделать еще две кровати. Только совсем-совсем маленькие.
А Тофсла и Вифсла тем временем сидели, зарывшись в картошку, так что только глаза виднелись, и в великом страхе ожидали, что с ними будет.
-- Таксла или инаксла, тут готовслят кофсла, -- пробормотал Вифсла.
-- Кто-то идетсла! -- прошептал Тофсла. -- Тихо сидисла!
Крышка в погреб со скрипом откинулась, и на верхней ступеньке лестницы показался Снифф с фонарем в одной лапе и блюдечком с молоком -- в другой.
-- Эй! Кто вы такие? -- спросил Снифф.
Тофсла и Вифсла только еще глубже зарылись в картошку и крепко ухватились друг за дружку.
-- Хотите молока? -- спросил Снифф чуточку громче.
-- Онсла заманивает насла, -- прошептал Вифсла.
-- Если вы думаете, что я буду торчать тут весь день, вы ошибаетесь, -- сердито сказал Снифф. -- Какое безобразие! Либо дурость. Глупые старые крысы, не могли войти с парадного входа!
Тут уж Вифслу не на шутку забрало за живое, и он сказал:
-- Самсла ты крысла!
-- Эге, да они к тому же иностранцы, -- сказал Снифф. -- Пойду лучше позову Муми-маму.
Он захлопнул крышку погреба и побежал на кухню.
-- Ну как, понравилось им молоко? -- спросила Муми-мама.
-- Они говорят по-иностранному! -- выпалил Снифф. -- Кто их разберет, о чем они болтают!
-- А как это звучит? -- спросил Муми-тролль.
Вместе с Хемулем они толкли кардамон для сладкого пирога.
-- Самсла ты крысла! -- отвечал Снифф.
-- Ну и дела, -- вздохнула Муми-мама. -- Как же я узнаю, что они захотят на третье в свой день рождения и сколько подушек им надо под голову?
-- А мы научимся их языку, -- сказал Муми-тролль. -- Нет ничего проще: естьсла, чтосла, дратьсла.
-- Мне кажется, я их понял, -- задумчиво произнес Хемуль. -- Похоже, они сказали Сниффу, что он старая облезлая крыса.
Снифф весь вспыхнул и вскинул голову.
-- Ну так иди и толкуй с ними сам, если ты такой умный, -- сказал
он. Хемуль подбежал маленькими шажками к крышке и приветливо крикнул:
-- Добросла пожаловатьсла!
Тофсла и Вифсла высунули головы из картошки и посмотрели на него.
-- Молокосла! Вкусла! -- продолжал Хемуль.
Тофсла и Вифсла поднялись из подпола в гостиную.
Снифф глянул на них и с удовлетворением отметил про себя, что они намного меньше его. От этого он сразу подобрел и снисходительно сказал:
-- Привет! Рад вас видеть!
-- Спасибсла, вас тожсла! -- ответил Тофсла.
-- Вы варитсла кофсла? -- спросил Вифсла.
-- О чем это они? -- поинтересовалась Муми-мама.
-- Они проголодались, -- перевел Хемуль, -- но продолжают держаться мнения, что внешность Сниффа оставляет желать лучшего.
-- Передай им, -- вскипел Снифф, -- что я отродясь не видал таких свиномордий. Ну я пошел.
-- Сниффсла обиделсла, -- сказал Хемуль. -- Он глупсла!
-- Ну так, ради бога, пойдемте пить кофе, -- сказала Муми-мама, начиная нервничать, и провела Тофслу и Вифслу на веранду. Хемуль следовал за ними, страшно гордый своим новым званием переводчика.
Так Тофслу и Вифслу приняли в Муми-дом. Они ни перед кем не задирали носа и почти все время бродили по долине рука об руку. Чемодан они повсюду таскали с собой. Но когда наступили сумерки, они забеспокоились, забегали по всем лестницам и в конце концов спрятались под ковер.
-- Что с вамисла? -- спросил Хемуль.
-- Морра идетсла! -- прошептал Вифсла.
-- Морра? Кто это? -- спросил Хемуль, и ему тоже стало немножко не по себе.
Тофсла вытаращил глаза, оскалил зубы и напыжился, как только мог.
-- Страслая и ужаслая! -- сказал Вифсла. -- Закрыслайте дверсли от Морры!
Хемуль прибежал к Муми-маме и сказал:
-- Они говорят, что к нам явилась какая-то страшная, ужасная Морра. Мы должны запереть на ночь все двери!
-- Но ведь у нас запирается только погреб, -- озабоченно сказала Муми-мама. -- С иностранцами, с ними всегда так. -- И она пошла держать совет с Муми-папой.
-- Надо вооружиться и загородить дверь мебелью, -- сказал Муми-папа. -- Такая ужасно большая Морра может быть опасна. Я установлю в гостиной сигнальный звонок, а Тофсла и Вифсла могут устроиться на ночь под моей кроватью.
Но Тофсла и Вифсла уже спрятались в ящик комода и ни за что не хотели вылезать оттуда.
Муми-папа покачал головой и пошел в дровяной сарай за ружьем. На дворе уже было по-августовски темно, сад окутали бархатисто-черные тени. Мрачно шумело в лесу, мелькали со своими карманными фонариками светлячки. Страшновато было Муми-папе идти за ружьем. А вдруг эта самая Морра подстерегает тебя за кустом? А ты даже не знаешь, какая она из себя, и главное -- какого она роста. Вернувшись на веранду, Муми-папа загородил дверь диваном и объявил:
-- Свет будет гореть всю ночь! Каждый должен находиться в состоянии немедленной боевой готовности. Снусмумрик должен ночевать дома. -- Все это было жутко интересно. Муми-папа щелкнул по ящику комода и сказал: -- Мы не дадим вас в обиду!
Ящик безмолвствовал. Муми-папа вытянул его, чтобы посмотреть, не похищены ли уже Тофсла и Вифсла. Но они мирно спали. Чемодан лежал с ними рядом.
-- Пожалуй, нам тоже можно лечь спать, -- сказал Муми-папа. -- Только вооружитесь все до одного!
Не на шутку встревожась и болтая без умолку, все разошлись по своим комнатам, и мало-помалу в Муми-доме водворилась тишина. Только на столе в гостиной одиноко горела керосиновая лампа.
Часы пробили двенадцать. Потом час. В самом начале третьего Ондатру пришла нужда прогуляться на двор. Он сонно прошлепал на веранду и в величайшем изумлении остановился перед диваном, преградившим ему путь. "Это еще что за выдумки!" -- пробормотал Ондатр и решительно приступил к дивану. И, разумеется, тут сработал звонок тревожной сигнализации, который установил Муми-папа.
Дом в мгновение ока наполнился криками, выстрелами и топотом множества ног. Все ринулись в гостиную, вооруженные кто чем -- топорами, ножницами, камнями, лопатами, ножами, граблями, -- и в удивлении остановились перед Ондатром.
-- Где Морра? -- воскликнул Муми-тролль.
-- Это я, -- сердито отозвался Ондатр. -- Мне надо выйти. Помню я о вашей глупой Морре!
-- Ну так иди живей, -- сказал Снорк. -- И чтобы это было в последний раз, слышишь?
Он настежь распахнул дверь веранды, и тут все увидели Морру. Все-все. Она неподвижно сидела на садовой дорожке перед крыльцом и смотрела на них круглыми, без всякого выражения глазами.
Она была не особенно велика и не особенно грозна с виду. Она была лишь чудовищно омерзительна и, казалось, могла прождать так целую вечность.
В этом-то и заключался весь ужас.
Никто и не подумал напасть на нее. Она посидела еще с минуту на месте, потом скользнула прочь во тьму сада. Земля, где она сидела, замерзла.
Снорк захлопнул дверь и встряхнулся.
-- Бедные Тофсла и Вифсла, -- сказал он. -- Хемуль, сходи посмотри, не проснулись ли они.
Они проснулись.
-- Она ушласла? -- спросил Вифсла.
-- Списла спокойсла, -- сказал Хемуль.
Тофсла тихо вздохнул.
-- Славсла богсла! -- сказал он и, задвинув чемодан поглубже в ящик, снова заснул.
-- Ну что, нам можно снова лечь? -- спросила Муми-мама, отставляя в сторону топор.
-- Ложись, -- сказал Муми-тролль. -- Мы со Снусмумриком покараулим вас до зари. Только сумку для верности спрячь, пожалуйста, под подушку.
Они сели вдвоем в гостиной и до самого утра резались в покер. А Морра в ту ночь больше не показывалась.
Наутро в кухню с озабоченным видом вошел Хемуль и сказал:
-- Я говорил с Тофслой и Вифслой.
-- Ну что там еще? -- со вздохом спросила Муми-мама.
-- Все дело в чемодане, это за ним охотится Морра, -- ответил Хемуль.
-- Экое чудовище! -- воскликнула Муми-мама. -- Отнять у малюток последние вещички!
-- Так-то оно так, -- сказал Хемуль. -- Да вот есть осложняющее обстоятельство. Похоже, чемодан-то принадлежит Морре.
-- Гм... -- произнесла Муми-мама. -- Обстоятельство и вправду отягчающее. Надо поговорить со Снорком, он такой мастер наводить во всем порядок.
Снорк живо заинтересовался.
-- Случай чрезвычайный, -- сказал он. -- Созываем собрание. Явка в три часа под сиреневыми кустами, будем решать вопрос.
Был чудесный теплый день, полный душистого аромата цветов и гудения пчел. Как нарядный букет, стоял сад в сочных красках позднего лета.
Между кустами натянули гамак Ондатра с объявлением: "Морра обвиняет". Снорк, в парике из древесной стружки, сидел на ящике и ждал.
Всякому было видно, что это судья. Прямо напротив, за перекладиной, недвусмысленно изображавшей скамью подсудимых, сидели Тофсла и Вифсла и ели вишни.
-- Прошу назначить меня обвинителем, -- сказал Снифф. (Он никак не мог забыть, что Тофсла и Вифсла обозвали его старой облезлой крысой.)
-- В таком случае я буду их защищать, -- сказал Хемуль.
-- А я-то, а я-то! -- воскликнула фрекен Снорк.
-- А ты будешь Голос народа, -- сказал ее брат. -- Члены Муми-семьи будут свидетелями. Что касается Снусмумрика, то он может вести протокол судебного заседания. Только по всем правилам.
-- Позвольте спросить, а почему нет защитника у Морры? -- поинтересовался Снифф.
-- В этом нет нужды, -- сказал Снорк. -- Морра права. Ну как вы там, все готовы? Начинаем. -- И он трижды стукнул по ящику молотком.
-- Тысла все понимасла? -- спросил Тофсла.
-- Совсем ничегосла, -- ответил Вифсла и плюнул в судью вишневой косточкой.
-- Высказываться будете тогда, когда вас спросят, -- сказал Снорк. -- Отвечайте только "да" или "нет" -- и ничего больше. Кому принадлежит вышеозначенный чемодан -- вам или Морре?
-- Дасла! -- сказал Тофсла.
-- Нетсла! -- сказал Вифсла.
-- Запиши: подсудимые противоречат друг другу! -- воскликнул Снифф.
Снорк застучал по ящику.
-- Тихо! -- крикнул он. -- Спрашиваю в последний раз -- чей это чемодан?
-- Насла! -- сказал Вифсла.
-- Они говорят, что чемодан их, -- перевел Хемуль. -- Утром они утверждали обратное.
-- В таком случае не может быть и речи о том, чтобы отдать его Морре, -- с облегчением произнес Снорк. -- Жаль только, все мои старания пошли впустую.
Тофсла потянулся к Хемулю и что-то шепнул ему на ухо.
-- Вот что говорит Тофсла, -- сказал Хемуль. -- Только Содержимое чемодана принадлежит Морре.
-- Ха! -- сказал Снифф. -- Так я и думал. Все просто, как апельсин. Морре надо вернуть Содержимое, а эти свиномордии пусть остаются при своем тухлом чемодане.
-- Ничего не просто! -- дерзко крикнул Хемуль. -- Вопрос не в том, кому принадлежит Содержимое, а в том, кто имеет на него больше прав. Всякой вещи -- достойный хозяин! Вы все видели Морру, и я спрашиваю: может ли она при такой внешности иметь право на Содержимое чемодана?
-- А ведь верно! -- удивленно согласился Снифф. -- Ну и ловко же ты это подвел! Но вы только представьте себе, какая она одинокая, эта Морра, никто ее не любит, а она так все любит. Может, Содержимое -- это все, что у нее есть! Так что же, отнять у нее все? Одна-одинешенька, в ночи, -- тут голос Сниффа задрожал, -- обманутая, обобранная Тофслами и Вифслами... -- Он всхлипнул и не мог продолжать.
Снорк заколотил по ящику.
-- Морра не нуждается в защите, -- сказал он. -- К тому же твоя аргументация -- и Хемуля тоже -- продиктована личным чувством. Слово свидетелям! Высказывайтесь!
-- Мы ужасно любим Тофслу и Вифслу, -- заявило Муми-семейство. -- Морру мы невзлюбили с самого начала. Очень жаль, если придется вернуть ей Содержимое.
-- Закон есть закон, -- внушительно произнес Снорк. -- Держитесь существа дела! Тем более что Тофсла и Вифсла не видят разницы между законом и беззаконием. Такими они родились и не могут иначе. Что имеет сказать защитник?
Оказалось, что все это время Ондатр спал в своем гамаке. -- Ладно, -- сказал Снорк. -- Адвокату явно безразлично, оправдают его подзащитных или нет. Все сказали, что хотели? Сейчас я оглашу приговор.
-- Прошу прощения, -- сказал Голос народа, -- а нельзя ли узнать, из чего, собственно, состоит Содержимое?
Тофсла опять что-то шепнул Хемулю. Тот кивнул.
-- Это секрет, -- сказал он. -- Для Тофслы и Вифслы Содержимое -- самое прекрасное, что только есть на свете, а для Морры лишь самое драгоценное.
Снорк покивал головой и нахмурился.
-- Трудный случай, -- сказал он. -- Тофсла и Вифсла рассуждают совершенно правильно, а поступают неправильно. А закон есть закон. Я должен подумать. А ну примолкните!
Под кустами сирени водворилась глубокая тишина. Лишь пчелы гудели, да сад пламенел на солнце.
По траве вдруг потянуло холодком. Солнце закрылось тучкой, сад посерел.
-- Что это? -- спросил Снусмумрик, подымая глаза от протокола.
-- Опять она, -- прошептала фрекен Снорк.
На замерзшей траве перед ними сидела Морра и таращила на них глаза.
Она медленно перевела взгляд на Тофслу и Вифслу, заворчала и стала подползать все ближе.
-- Караулсла! -- заголосил Тофсла. -- Спаслите насла!
-- Стоп, Морра, -- сказал Снорк. -- Я хочу сказать тебе кое-что. Морра остановилась.
-- Я принял решение, -- продолжал Снорк. -- Не согласишься ли ты, чтобы Тофсла и Вифсла выкупили Содержимое чемодана? Сколько ты за него просишь?
-- Дорого! -- ответила Морра ледяным голосом.
-- Хватит тебе моей золотой горы на острове хатифнаттов? -- спросил Снорк.
Морра отрицательно покачала головой.
-- Фу, как холодно стало, -- сказала Муми-мама. -- Схожу-ка я за своей шалью.
Она пробежала через сад, по которому растекалась стужа от следов Морры, поднялась на веранду, и тут ей пришла в голову счастливая мысль. Разгоряченная от волнения, сняла она с комода шляпу Волшебника. Лишь бы только Морра оценила ее по достоинству! Вернувшись на место разбирательства, Муми-мама поставила шляпу на траву и сказала:
-- Вот самая большая драгоценность во всем Муми-доле! Известно ли тебе, Морра, что вышло из этой шляпы? Чудесные управляемые тучки, фруктовый сок вместо воды и деревья с плодами. Это единственная волшебная шляпа на свете!
-- Докажи! -- насмешливо сказала Морра.
Муми-мама положила в шляпу несколько вишен. Наступило гробовое молчание.
-- Лишь бы не получилась какая-нибудь гадость, -- прошептал Снусмумрик на ухо Хемулю.
Но им повезло. Морра заглянула в шляпу и увидела в ней горсть алых рубинов.
-- Ну что я тебе говорила! -- радостно сказала Муми-мама. -- Подумай только, что может получиться, если положить туда, скажем, тыкву!
Морра посмотрела на шляпу. Посмотрела на Тофслу и Вифслу. Потом снова на шляпу. Видно было, что она думает изо всех сил.
Наконец Морра сгребла шляпу в охапку и, не сказав ни слова, ускользнула холодной серой тенью. Ни ее, ни шляпы Волшебника в Муми-доле больше не видели.
Все краски разом потеплели, и гудящее пчелами, напоенное ароматом цветов лето продолжало идти своим чередом.
-- Слава богу, что мы избавились от шляпы, -- сказала Муми-мама. -- Наконец-то она сотворила доброе дело.
-- А все равно тучки -- это было здорово, -- сказал Снифф.
-- И играть в Тарзана в девственном лесу -- тоже, -- печально вторил ему Муми-тролль.
-- Как хорошосла всесла сошлосла! -- радостно сказал Вифсла, берясь за чемодан, все это время стоявший на скамье подсудимых.
-- Феноменальносла! -- ответил Тофсла и обнял Вифслу.
Они вместе пошли к дому, а остальные стояли и смотрели им вслед.
-- Что они сказали? -- спросил Снифф.
-- Добрый день, примерно в этом роде, -- ответил Хемуль.
Ну офигеть, - только и могла сказать я. То есть если ты некрасивый и неприятный, какое ты вообще имеешь право владеть красивой вещью, которая нам так нравится. И вообще, если ты видишь в каком-то предмете только его материальную ценность, а мы - высокий духовный смысл, то этот предмет должен быть нашим, а ты на него права не имеешь, потому что недостоин. И эта совершенно дикая мораль приписывается насквозь положительным персонажам, и они за это не только нигде не осуждаются автором - наоборот, автор прямыми словами пишет, что это правильный способ рассуждения! Вот офигеть и обратно не выфигеть!!
