Пора поиметь совесть и пожевать канон.
В общем, Тургон убег и, типа, скрылся, а людишки Дор-Ломина отступили всё в те же Топи, а прямо-таки все силы Ангбанда на них напали. Почему эти вражьи силы их просто не обошли, не очень понятно. Но напали прям рьяно и "замостили поток своими мертвыми". Господи, зачем?! Если они вам так мешают, то просто окружите их! И через неделю они там сами с голоду сдохнут или по крайней мере никак не смогут оказывать сопротивления. На кой черт такие жертвы сейчас? План у вас горит, что ли?
И в конце шестого дня Нирнаэт
"Huor fell pierced with a venomed arrow in his eye, and all the valiant Men of Hador were slain about him in a heap; and the Orcs hewed their heads and piled them as a mound of gold in the sunset".
"Хуор пал, пронзенный отравленной стрелой в глаз, и все доблестные люди Хадора были убиты вокруг него грудой; и орки рубили им головы и складывали их, как курган золота на закате".
Можно я отнесусь к этому как к художественному преувеличению? Потому что это мало того, что каждому надо было голову отрубить (что тоже не арбуз разрезать), так еще и головы эти из шлемов вытряхнуть. И зачем бы орки так надрывались? Чтобы селфи сделать, что ли? Это при том, что орки тоже не после санатория, и после битвы все уставшие как собаки. Им сейчас ну никак не до таких эффектных акций.
И Хуор, значит, пал, как Ленский, стрелой пронзенный. Стрелой отравленной - а, простите, откуда стало известно, что она была отравлена? Я понимаю, что Профессор написал "отравленная", чтобы, типа, изобразить Зло еще злее и подлее, но что, если бы Хуору в глаз зарядили обыкновенной стрелой, он не так же бы умер? Если бы стрела была обычная, попадание ее в глаз было бы так, фигня?
"Last of all Húrin stood alone. Then he cast aside his shield, and wielded an axe two-handed; and it is sung that the axe smoked in the black blood of the troll-guard of Gothmog until it withered, and each time that he slew Húrin cried: ‘Aurë entuluva! Day shall come again!’ Seventy times he uttered that cry; but they took him at last alive, by the command of Morgoth, for the Orcs grappled him with their hands, which clung to him still though he hewed off their arms; and ever their numbers were renewed, until at last he fell buried beneath them. Then Gothmog bound him and dragged him to Angband with mockery".
"Последним из всех Хурин стоял один. Тогда он отбросил свой щит и владел двуручным топором; и поется, что топор дымился от черной крови тролльей стражи Готмога, пока не иссох, и каждый раз, когда он убивал, Хурин восклицал: "Aurë entuluva! День придет снова!" Семьдесят раз он издал этот крик; но они взяли его наконец живым по приказу Моргота, ибо орки хватали его своими руками, которые все еще цеплялись за него, хотя он отрубал им руки; и постоянно их число обновлялось, пока, наконец, он не пал, погребенный под ними. Тогда Готмог связал его и поволок его в Ангбанд с насмешками".
Ну да, чуть ли не верховному главнокомандующему Моргота больше нечем заняться, как лично какого-то смертного червя таскать, и больше не над кем насмехаться, кроме как над смертным червем. И конечно, вот не Фингона, а этого смертного червя так хотели взять в плен, что совершенно не считались с потерями. Прям любой ценой в плен живьем - ну да, потому что Моргот же приказал. Вот успели сбегать в Ангбанд и доложить ему обстановку, а он, сатана, решил, что прям именно Хурин позарез нужен ему живьем. И отдал приказ. И пока с этим приказом бежали обратно на поле боя, за это время Хурина даже случайно никто не убил.
А вообще немедленно навевает из Звиря:
"и случилось так, что от всего отряда остался один Хурин. Тем не менее, он исправно махал мечом, выкрикивая новую истину, которая озарила его незадолго до этого:
- День придет снова! - кричал он, и этих криков он издал до семидесяти, напророчив таким образом чуть больше двух месяцев. Убедившись, что больше ничего принципиально нового от Хурина не дождешься, враги связали его, и потащили в Ангбанд, где Моргот, по своей извечной привычке проклял пленника, а для того, чтобы окончательно его унизить, не стал ни убивать, ни мучить".
Если Хурин остался один, то откуда стало известно, что топор его дымился, что сам он кричал и все остальное? Готмог потом дал интервью, которое напечатали во всех газетах? Или Хурин, выйдя из плена, рассказывал?
И подождите! У Хурина щит и двуручный топор. Но, простите, это как?! Сколько у него рук, у этого Хурина?!
