В общем, Эол пока уцелел, ибо сказал, что муж Арэдель. Арэдель сокрушается: увы, Эол следовал за нами, как я и опасалась.
Эээ... а на протяжении почти 800 км пути (восьмисот факинг километров!!) нельзя было проверить свои опасения? Ну там отъехать в сторону, спрятаться и посмотреть, едет кто за тобой или нет.
Вот счас написала и опять: блин, ну неужели Профессор вот так легко отправлял в такие странствия по дикой местности персонажей вдвоем или поодиночке?!
Ну ладно. Короче, он говорит правду, "не убивайте его, но приведите сюда на королевский суд, если король так пожелает".
Странные вещи! Вот здесь, когда Арэдель лезет не в свое дело (это Тургона право решать, кого куда вести и что делать. Это Тургон должен рот раскрывать на эту тему) - она таки лезет. А дальше, когда дело касается лично ее - она молчит, как будто ее вообще тут нет. Это как так?!
А чего она ждет от королевского суда? Что именно, по ее мнению, должен рассудить король?
Приводят Эола и ставят перед королевским седалищем. Хоть Эол не меньше Маэглина обалдевши от окружающей лепоты, это только преисполнило его еще большей злости и ненависти к нолдор (очень охотно верю). Однако Тургон принимает его с почестями, встает и желает подать руку, и говорит приветственные слова, мол, добро пожаловать, родич, живи тут сколько влезет, только уйти не моги, ибо таков мой закон.
Какой он добрый, этот Тургон. Не то что злой Куруфин. Эол женился на Арэдели насильно, она аж от него сбежала - Куруфин его родичем не считает, а Тургон да пожалуйста! Ни малейшего раздражения от такого обращения со своей сестрой. Раз женился, то все нормально.
"But Eöl withdrew his hand. 'I acknowledge not your law,’ he said. ‘No right have you or any of your kin in this land to seize realms or to set bounds, either here or there. This is the land of the Teleri, to which you bring war and all unquiet, dealing ever proudly and unjustly. I care nothing for your secrets and I came not to spy upon you, but to claim my own: my wife and my son. Yet if in Aredhel your sister you have some claim, then let her remain; let the bird go back to the cage, where soon she will sicken again, as she sickened before. But not so Maeglin. My son you shall not withhold from me. Come, Maeglin son of Eöl! Your father commands you. Leave the house of his enemies and the slayers of his kin, or be accursed!’ But Maeglin answered nothing".
"Но Эол удержал свою руку. "Я не признаю ваш закон", - сказал он. - "Нет права ни у тебя, ни у кого-либо из твоих родичей в этой земле захватывать королевства или устанавливать границы здесь или там. Это земля тэлери, в которую вы приносите войну и все беспокойство, всегда действуя гордо и несправедливо. Мне нет дела до твоих тайн, и я пришел не шпионить за тобой, но требовать мою собственность: мою жену и моего сына. Все же если на Арэдель, твою сестру, ты имеешь какие-то притязания, тогда пусть она остается; пусть птица вернется обратно в клетку, где скоро она заболеет снова, как и раньше. Но не Маэглин. Сына моего ты не удержишь от меня. Ну же, Маэглин, сын Эола! Твой отец приказывает тебе. Покинь дом его врагов и убийц его родичей, или будь проклят!" Но Маэглин не ответил ничего".
Как я уже говорила, совершенно очевидно, что Эол не относится к категории "молодец против овец". Он прекрасно видит, кто тут босс, но делать два раза "ку" на этом основании не собирается. Но интересно, а на что он рассчитывает сейчас? Вот он сказал - правильно в общем сказал (ну, в той части, которая касается нолдор в общем) - ну и? И он полагает, что Тургон сейчас скажет ему: "ладно, забирай и вали"? Хотя... в принципе может сказать.
Но, блин, Маэглин уже давно совершеннолетний!! Причем сын, а не дочь (которая до замужества во власти отца независимо от того, сколько ей лет).
И Маэглин молчит. Даже в столь благоприятной для себя обстановке (тут, очевидно, все на его стороне, а не на Эола) он все равно не находит сил/не решается сказать: "нет, папенька, я остаюсь здесь". Эол, видимо, действительно был деспотом высшей марки.
"Then Turgon sat in his high seat holding his staff of doom, and in a stern voice spoke: ‘I will not debate with you, Dark Elf. By the swords of the Noldor alone are your sunless woods defended. Your freedom to wander there wild you owe to my kin; and but for them long since you would have laboured in thraldom in the pits of Angband. And here I am King; and whether you will it or will it not, my doom is law. This choice only is given to you: to abide here, or to die here; and so also for your son.’
"Тогда Тургон сел на свое высокое седалище, держа свой посох приговора [судебный, в смысле], и суровым голосом сказал: "Я не буду спорить с тобой, Темный Эльф. Единственно мечами нолдор защищаемы твои бессолнечные леса. Своей свободой скитаться там на воле ты обязан только моим родичам; и если бы не они, давно бы ты трудился в рабстве в преисподних Ангбанда. И здесь я король; и хочешь ты этого или не хочешь, мой приговор закон. Такой выбор только дан тебе: жить здесь [поселиться, в смысле] или умереть здесь; и так же для твоего сына".
Однако же занятно в этой сцене, что опять разговаривают два джигита, а дерьмо должно молчать, пока они это делают. Арэдель - она вообще сама по себе ничто. Самой по себе ее попросту нет. Она либо собственность мужа, либо собственность брата. Ну ладно Эол, он плохой и нехороший, но Тургон-то весь из себя положительный. Но он даже попыток не делает сказать, что моя сестра вообще-то сама решает, где и с кем ей жить (эльфийское равноправие, алё!) И сама Арэдель на протяжении всей сцены даже не вякает, что никуда она с мужем не пойдет, она вообще от него ушла, и по какому вообще праву он тут требует ее, будто рабыню купленную. Арэдели тут как будто нет. Джигиты разговаривают, дерьмо молчит. Ну и сын - он тоже собственность исключительно отца, а мать так... "Корова государственная. А все, что она дает - молоко или телят - то все наше" (с).
"Then Eöl looked into the eyes of King Turgon, and he was not daunted, but stood long without word or movement while a still silence fell upon the hall; and Aredhel was afraid, knowing that he was perilous. Suddenly, swift as serpent, he seized a javelin that he held hid beneath his cloak and cast it at Maeglin, crying: The second choice I take and for my son also! You shall not hold what is mine!’
But Aredhel sprang before the dart, and it smote her in the shoulder; and Eöl was overborne by many and set in bonds, and led away, while others tended Aredhel. But Maeglin looking upon his father was silent".
"Тогда Эол посмотрел в глаза королю Тургону, и он не был устрашен, но стоял долго без слова или движения, пока мертвое молчание пало на чертог; и Арэдель испугалась, зная, что он опасен. Внезапно, быстрый как змей, он схватил копье, которое он держал скрытым под плащом, и бросил его в Маэглина, воскликнув: "Второй выбор я принимаю, и за моего сына также! Ты не удержишь то, что мое!"
Но Арэдель прыгнула перед дротиком, и он поразил ее в плечо; и Эол был схвачен многими, заключен в оковы и уведен прочь, в то время как другие ухаживали за Арэдель. Но Маэглин, глядя на своего отца, молчал".
"Javelin" - легкое метательное копье.
Еще при первом чтении я вопрошала великим вопрошанием: откуда вообще взялось это копье?! Как Эол вообще умудрился его сюда пронести?! Его что, даже не обыскивали?! Да даже если и не, то как его умудрились не заметить?! Это же не ножик, это, блин, копье!! Даже если оно всего полметра длиной, попробуйте таскать с собой полуметровую палку, чтобы ее никто не заметил! Да что ж за лошье у Тургона в стражах ворот?!
Однако, далее. Визуализируем себе происходящее. Тургон на троне. Эол перед ним. Где в это время находятся остальные участники сцены? Они стоят или сидят? И как взаиморасположены? Я к тому, что а как Арэдель вообще смогла столь невероятно быстро отреагировать?
И почему Эола сначала заключили в оковы, а потом увели прочь? Закование, в конце концов, дело небыстрое. Это не наручники защелкнуть. И вот все сидят/стоят и ждут, пока кто-то по железам тюкает? Не говоря о том, что для того, чтобы заключить кого-то в оковы, эти оковы надобно иметь. Для чего Тургон держал оковы в хозяйстве?
По уму следовало его увести, а там уж и заковывать где-то в зиндане. Или просто веревкой связать - быстрее, дешевле и проще.
Тургон отложил свое правосудие на завтра, и совершенно непонятно, почему. Эол уже сделал свой выбор и сказал об этом прямыми и ясными словами. Что тут еще правосудить? Если за нанесение телесного ущерба сестре короля (хотя она теперь Эолу жена, и дело это семейное) полагается еще какое-то наказание, то один раз Эол смерть уже выбрал, а два раза его не казнишь. А если местным кодексом за такое положена денежная пеня, то Эолу все равно нечем платить. То есть что завтра Тургон собрался решать? Или вид казни выбрать было нужно?
Но Арэдель и Идриль склоняли Тургона к милосердию... И вот тут я просто покрылась фейспалмами вся с ног до головы. К какому милосердию они его склоняли? Чтоб не казнил, а помиловал? Я уж не говорю о том, что Эол сделал выбор, известив о том прямо, ясно и недвусмысленно. Но даже если бы он этого не сделал, то что, были варианты? Попытку убийства королевского племянника и нанесение ущерба сестре короля следовало понять и простить? Что должен был сделать Тургон по мнению этих двух клуш?
А это именно что клуши. Вот только что Эол пытался убить сына Арэдель - а она сейчас просит брата быть милосердным?! Типа, все это была фигня и мелочь, ведь не убил же, а что сама рану получила - ну, это же она сама виновата? Что это вообще?! А Идриль сюда какого черта лезет? Ее вообще каким боком касается все происходящее? Что она знает об этом? Нет, все равно лезет и кудахчет.
А почему? А патамушта женщине паприроде свойственны мягкость и милосердие, и всепрощение
а мозги несвойственны. А если женщина проявляет твердость, а паче суровость, то это противные ее полу вещи, и она идет против природы, и это плохая женщина. А Арэдель и Идриль же ж хорошие. Поэтому должны вести себя соответственно. В общем, как Шиллер писал:
Женщинам слава! Искусно вплетая
В жизнь эту розы небесного рая,
Узы любви они сладостно вьют.
В туники граций одевшись стыдливо,
Женщины бережно и терпеливо
Чувства извечный огонь стерегут.
Сила буйная мужчины
Век блуждает без путей,
Мысль уносится в пучины
Необузданных страстей.
Не нашедшему покоя
Сердцу вечно вдаль нестись,
За крылатою мечтою
Уноситься к звёздам ввысь.
Женщина тёплым, колдующим взглядом
Манит безумца к домашним усладам,
В тихие будни, от призраков прочь.
Нравом застенчива, в хижине отчей
Путника днём поджидает и ночью
Доброй природы покорная дочь.
Но мужчина в рвенье рьяном
Беспощаден и упрям,
В жизнь врываясь ураганом,
Рушит всё, что создал сам.
Страсти вспыхивают снова,
Укрощённые едва,
Так у гидры стоголовой
Отрастает голова.
Женщина к славе не рвётся спесиво,
Робко срывает, хранит бережливо
Быстротекущих мгновений цветы;
Много свободней, хоть связаны руки,
Много богаче мужчин, что в науке
Ищут познаний, свершений мечты.
Род мужской в душе бесстрастен,
Сам собою горд всегда,
К нежным чувствам не причастен,
Близость душ ему чужда.
Не прильнёт к груди с повинной,
Ливнем слёз не изойдёт, —
Закалён в боях мужчина,
Дух суровый в нём живёт.
Женские души со струнами схожи.
Ветер Эолову арфу тревожит,
Тихо в отзывчивых струнах дыша.
Райской росою при виде страданий
Слёзы сверкают у нежных созданий,
Чуткая, в страхе трепещет душа.
Сила властвует над правом,
Нрав мужской ожесточив.
Перс — в цепях. Мечом кровавым
Потрясает грозный скиф.
Налетают страсти бурей,
Дух вражды в сердцах горит,
Слышен хриплый голос фурий
Там, где смолкнул зов харит.
Мягкою просьбой, простым уговором
Женщина путь преграждает раздорам,
Властью любви пересиливши гнев.
В тихое русло враждебные силы
Вводит, в порыве сердечного пыла
Непримиримость страстей одолев.
Вам тошно? Ну так и мне тоже.
