Сразу далее имеется еще клочок:
"But if [Melkor] had indeed attempted to make creatures of his own in imitation or mockery of the Incarnates, he would, like Aulë, only have succeeded in producing puppets: his creatures would have acted only while the attention of his will was upon them, and they would have shown no reluctance to execute any command of his, even if it were to destroy themselves".
"Но если бы [Мелькор] в самом деле пытался сделать собственных созданий для имитации или в насмешку над Воплощенными, он бы, как Аулэ, только преуспел бы в производстве кукол: его создания действовали бы только пока внимание его воли было на них, и они не выказали бы нежелания выполнять какую-либо его команду, даже если бы она была уничтожить себя".
Между нами: но добрый господь требует именно такого повиновения. И Профессорский Эру тоже. Любому приказанию господа следует подчиняться немедленно, каким бы то приказание ни было. Причем подчиняться с радостию в сердце и с величайшей готовностью, ибо это есть величайшее благо.
А дальше Кристофер приводит отрывок из письма №212, и, чтобы не париться с переводом, я процитирую уже готовый:
"Так, например, Аулэ, один из великих, в определенном смысле «пал»; ибо он так сильно желал увидеть Детей, что сделался нетерпелив и попытался предвосхитить волю Творца. Будучи величайшим из мастеров, он попытался создать детей согласно своим несовершенным познаниям о таковых. Когда он создал тринадцать{Один, старший, сам по себе, и еще шесть с шестью женами.}, Господь обратился к Аулэ в гневе, но не без жалости: ибо Аулэ совершил это не из порочного желания заполучить собственных рабов и подданных, но от нетерпеливой любви, мечтая о детях, с которыми можно беседовать и которых можно учить, восхваляя вместе с ними Илуватара и деля с ними свою великую любовь к материям, из которых сделан мир.
Единый упрекнул Аулэ, говоря, что тот попытался узурпировать власть Творца; но что он не в состоянии наделить свои создания независимой жизнью. У него есть лишь одна жизнь, его собственная, берущая начало в Едином, и он может самое большее лишь раздать ее. «Взгляни, — молвил Единый, — эти твои создания обладают лишь твоей волей и твоим движением. И хотя придумал ты для них язык, они могут лишь сообщать тебе твои же собственные мысли. Это насмешка надо мною».
Тогда Аулэ в горе и раскаянии смирился и взмолился о прощении. И молвил он: «Я уничтожу эти воплощения моей самонадеянности и подчинюсь твоей воле». И взял он огромный молот, и занес его, чтобы сокрушить старшего из созданий, но тот отпрянул и припал к земле. И, в изумлении задержав свою руку, услышал он смех Илуватара.
«Ты дивишься происходящему? — промолвил он. — Взгляни же! Твои создания ныне живут, свободные от твоей воли! Ибо видел я твое смирение и сжалился над твоим нетерпением. Твое творение включил я ныне в свой замысел».
И вот тут, знаете, видимо, упала последняя капля в чашу, и меня охватило такое невыразимое словами омерзение, что я до сих пор не могу от него отделаться и пребываю в настроении сквернейшем. Меня просто выворачивает это мерзейшее пресмыкание. Неважно даже, перед кем именно (хотя факт пресмыкания перед
вымышленным существом меня вымораживает отдельно). Мне просто тошно.
