Недаром история прекрасной принцессы Эовин с самого начала вызывала у меня недоумение.
Арагорн видит ее возле трона Теодена, а потом получает от нее признание во внезапной любви. После уведомления, что у нашего Истинного короля есть невеста, принцесса вдруг начинает искать смерти. И не при помощи веревки или кинжала, а в бою.
Арагорн потом заявляет, что вот она такая: прекрасная, холодная, неразбуженная и прочее. Ну и вдруг разбуживается в госпитале Фарамиром.
Вся эта история выглядит на фоне образа жизни рохиррим таким же анахронизмом, как белое платье на королевской племяннице. Просто мисс Мери Пикквикская, перенесенная во времена Хокона Старого!
Это девицам 19 века непристойно было знать, чем мужчины отличаются от женщин, помимо одежды. Такая детская невинность, как ни странно, считалась ценным качеством. Интересно, как они вели себя после свадьбы, невинные до идиотизма?
Но Эовин еще и лошадник. Ей ну никак не удалось бы остаться в неведении об отношениях полов и способах появления потомства. А саги довели до нашего сведения, как девицы тех времен относились к шуткам, ныне почитаемым непристойными. В делах пола тогдашние подростки становились компетентными в младшем школьном возрасте.
Далее: Эовин аж 23 года! Даже в наше время искусственно затягиваемого детства в этом возрасте человек считается социально зрелым. Он заканчивает учебу, становится экономически самостоятельным.
Так что у Эовин было достаточно времени, чтобы определиться с выбором «семья или карьера», так сказать. Поскольку Профессор ликвидировал дочь Теодена, Эовин была первой невестой страны. И выбор женихов у нее был широчайший. По первому жесту сбежались бы самые высокородные таны добиваться ее руки. Да и в ожидании этого жеста толпились бы вокруг Эдораса. Хотя бы виртуально. И если она при полном знании, что к чему, все оставалась свободной, это был ее сознательный выбор.
Разговор на тему ее обязанности заботиться о престарелом дядюшке тоже из романов 19 века. У Теодена есть законный, причем, единственный прямой наследник: Теодред. Имеется и запасной: Эомер. Эовин только третья в ряду. Ей можно не переживать на тему, что королевская власть вдруг свалится на нее. И тем более, что без нее власть уйдет из рода. А для бытового обслуживания дядюшки имеются слуги, рабы и ключница над ними. Эовин может спокойно гонять дичь – от нее королевство не зависит.
Потом Эовин вдруг подрывается на войну, «переодевшись в мужскую одежду» опять же как в любовных романах 19 века. Это там девицы устремлялись на авантюры вслед за своим мужчиной.
Но в реале дабы заделаться солдатом, матросом, золотоискателем и так далее, мало иметь Великую Любовь. Нужна еще и масса знаний и умений – просто чтоб уцелеть. У Эовин эти умения и знания как раз налицо.
Речь о «золотой клетке» и обязанности женщины «сгореть со своим домом» представляет собой винегрет из викторианства и отрывочных знаний из «Эдды» и саг.
Гудрун входит в горящий дом Атли, вперед заявив, что «не совершить мне большего». А совершила она великую месть не только самому Атли, но и всему его роду и народу гуннов.
В сагах говорится о хозяйках, поджигающих свой дом «над головами врагов». Или о старых рабынях, предпочинающих умереть в горящем хозяйском доме. Но вот чтоб так поступали девушки, способные постоять за себя или просто спастись бегством – не указано. И это понятно: дом-то не их, а матери. Судьбу свою они еще должны «взрастить».
Так что Эовин не обязательно уподобляться старухам, она при ситуации может погибнуть на стене или вообще уйти со своей личной дружиной для мести и «взращивания судьбы».
Да, и ведь у королевской племянницы должна быть своя дружина и «дом» - в смысле слуг и рабов, а также некоторого количества знатных на должностях тиунов, воевод и прочих «мужей нарочитых». Естественно, с их семьями. Если она выйдет замуж, то с этим «домом и дружиной» отбудет к мужу – как, скажем, Анна Ярославна или Елизавета Ярославна, «королева Эллисив». И некий домен – хозяйство опять же с подчиненными ей бондами, слугами и рабами. Причем, домен должен быть немаленьким по ее статусу. Она наследует своим родителям, как и ее брат.
И вот, взрослая независимая княжна вдруг, как какая-нибудь Марикита, тайно бежит на войну за Великой Любовью. Будучи возведена до того в ранг наместницы короля. Явная несуразь!
По законам соответствующего общества король, отправляясь в битву, должен был объявить не наместника, а наследника. Хотя в общем-то всем и так известна очередность наследования, но слово должно быть сказано перед народом, таков закон обычного права.
Вроде бы показан тинг, на котором Эовин возводят во временные королевы. И она все-таки сматывается.
В реале она должна была уже своей волей, по переданному ей праву, назначить другого на свое место. Какого-нибудь престарелого старшего дружинника дяди. И тоже на тинге – не полном, а только перед оставшимися в Эдорасе после ухода основного войска. И скакать не сам-друг с единственным конем, а правильным, веками отработанным порядком во главе личной дружины. Сотни две должны следовать за ней с боевыми и вьючными конями!
Да, а выбор: меч или прялка – как известно, был не пожизненным. Особенно для знатной женщины. Выйти замуж она могла и по личному желанию, и по политической необходимости. А потом – опять же по тем же причинам – оставить мужа и взять другого.
В сказании о разрушении государства остготов есть эпизод: жена Эрманариха Сванхилд решила оставить мужа и за это была казнена. Историю эту толкуют вкривь и вкось, в том числе и с какой-то несуразно-лирической точки зрения. Типа: женщина проявила независимый характер и решила вернуть себе свободу. Но ведь эта Сванхилд (наверняка тронное имя, она же роксоланка!) наверняка была не какой-нибудь «девой Февронией», а княжной, знатнейшей в своем народе. Иначе, зачем она в жены королю? Ее уход означал разрыв между остготами и роксоланами. Потому, скорее всего, объявила она разрыв не по каким-то личным поводам, а по приказу своего князя - отца, брата, дяди и т.д. Просто уйти от старого короля Сванхилд могла без всякого пафоса и публичности: отъехала в свой домен и все. Брак и скрепленный им политический союз в целости и сохранности.
Сванхилд казнили по причинам чисто политическим. И демонстративно, что было вызовом роксоланам. Потому началась гражданская война (если это можно так назвать), и рухнуло варварское государство в Приднепровье.
Кстити, Аттила – имя готское. Атто – отец, -ила – уменьшительный суффикс. Что-то вроде «батюшка». Явно не прирожденное имя, а титульное прозвище.
Ну а тогда откуда взялась вся эта история про Великую Любовь к Истинному королю, желание умереть в битве, «пробуждение женственности» запахом дешевой пряности и прочее?
Да очень просто! Ее сочинил придворный летописец для еще большего возвеличивания своего Эльфийского Берилла. Чтоб новоявленный король слыл не только великим воином, богопомазанником, возродителем и осветителем, но и благороднейшим женихом. Специально для знатных девиц. Им слушать про битвы и странствия по буеракам-рекам-ракам скучно, а про любовь – самое то! Вот какой наш Арагорн Первопрестольный: на него принцессы вешаются, самоубиться готовы, а он сохраняет верность своей Прекрасной Даме! Принцессу спасает, да еще и ее личное счастье устраивает! Девицы достают платочки, вздыхают и улетают в мечты.
В реале, очевидно, все было куда печальнее для узурпатора.
Возможно, и возведение принцессы в наместники сочинено летописцем. У Теодена советником с опытом управления был не один Грима Гальмодсен.
Эовин с дружиной следовала за королем – как положено младшему в правящем доме. Рубились они «в середине строя властителей соколов битвы». Княжна срубила замешкавшегося Ангмарца без всякой помощи недомерка Мерри, а из-под своего оруженосца. Ей их три-четыре положено. С поля вынесена своими, но помещена в госпиталь по рекомендации кого-то из высокопоставленных сторонников заговора. У нас, мол, медицина продвинутая, в капитальном доме вообще комфортнее, чем в ваших шатрах, слуг навалом вышколенных. И вообще за стенами безопаснее на случай, если битва возобновится.
Наверное, в город всех ранных перетащили.
А вот внезапная «черная немочь» вызывает подозрения. Уж не «добавили» ли ей каким-нибудь снадобьем, чтоб смирнее стала?
Заговор явно имел широкое распространение в верхах, раз под замок загремел и прямой наследник Наместника.
Естественно, выдумано и исцеление королевскими дланями. Арагорн вообще вряд ли навещал госпиталь, не до того. Известие, что опасный противник изолирован, ему просто передать могли.
Но добрый дедушка Гендальф дал маху, не проследив, чтоб заложников держали раздельно.
Фарамир, наследник развитого государства, сразу понял, что вокруг него творится. И просветил варварку-юнмоэн. Случилась ли между ними любовь, или прямо сразу политический союз ради собственного спасения и противостояния узурпатору – даже не важно. В брак по политическим причинам знатные вступали по обыкновению. Это личные отношения можно по пальцам пересчитать, да и то недостоверно.
Дедулю ситуация обрадовала. Эовин едет в ссылку с мужем – остается в руках правящей камарильи на самых законных основаниях. Значит, на одно-два поколения Рохан точно держит союз, укрепляя тем самым трон Арагорна. По причине не только привязанности нового короля рохиррим к сестре, но и в силу законов чести у этих варваров. Пирком да за свадебку, и дедуля отбывает в прихожую Манвэ на прежнюю должность. Арагорн водружает седалище на трон Гондора. Сплошное благорастворение воздухов!
Но начинается подледное движение, которое очень скоро Бродягу Ударь-в-ничто с трона сбрасывает. Перемещения Арагорна из столицы опять в захолустный Арнор нелепы с точки зрения законов управления развитым государством. «Опустелый трон шатается», как известно. Так что возобновление странствий указывает на то, что из Минас Тирита ему пришлось уносить ноги. Так же и попадание Арвен – вдовствующей королевы-матери по официальной историографии! – в опустевший и одичавший Лориэн сильно походит на бегство. Тем более, ее там захоронение. Ей же положено лежать в Усыпальнице рядом с мужем! Такой замечательной, почти эльфийке! Народ не допустил бы похорон королевы черте-где. Всегда и везде почитаемых хоронили в особых некрополях для общественного поклонения.
Но вот после возвращения Арагорна к бродяжничеству к власти приходит не Фарамир или его наследник, а какой-то Эльдарион.
Имя не из ряда арнорских лордов. У тех первое значимое слово имени Ар- - «возвышенный, царственный» на адунаике. Прозвище по дедушке? Но там первое слово Эль- «звезда», да еще на квенья.
Тут еще интересно: дети Диора, вроде бы внука Тингола, квенийский запретившего, носят имена с квенийским корнем!
Кто такой на самом деле Диор – и не таков ли Эльдарион?!
И тут поднимается «новая тень», правление Эльдариона кончается печально.
В общем, получается, что союз Фарамира и Эовин был полезен для Гондора и способствовал восстановлению законного правления.
