После падения Саурона Исилдур, сын и наследник Элендила, вернулся в Гондор. Там он принял Элендилмир 1 как король Арнора и провозгласил свою суверенную власть над всеми дунэдайн на севере и юге; ибо он был человек великой гордости и энергии. Он оставался год в Гондоре, восстанавливая его порядок и определяя его границы 2; но бо́льшая часть армии Арнора вернулась в Эриадор нуменорской дорогой от Бродов Изена до Форноста.
Это было долгое путешествие, но единственный другой путь, на запад и затем на север к перекрестку дорог в Арноре, и затем на восток в Имладрис, был намного дольше 6. Такой же быстрый, может быть, для конных людей, но он не имел лошадей, пригодных для верховой езды 7; безопаснее, может быть, в прежние дни, но Саурон был побежден, и народ долин был его [Исилдура] союзниками в победе. Он не имел страха, исключая погоды и усталости, но сих люди должны выносить, кого нужда посылает далеко вовне в Средиземье 8.
Когда он наконец почувствовал свободу вернуться в свое собственное королевство, он был в спешке, и он желал идти сперва в Имладрис; ибо он оставил свою жену и самого младшего сына там 3, и он имел сверх того настоятельную нужду в совете Элронда. Он поэтому решил проложить свой путь на север от Осгилиата вверх по долинам Андуина к Кирит Форн эн Андрат, высоко взбирающемуся перевалу Севера, что вел вниз к Имладрису 4. Он знал землю хорошо, ибо он путешествовал там часто прежде Войны Союза и шел походом тем путем на войну с людьми восточного Арнора в отряде Элронда 5.
Так это было, как рассказывается в легендах более поздних дней, что второй год Третьей Эпохи был убывающим, когда Исилдур выступил из Осгилиата в начале Иваннета 9, рассчитывая достичь Имладриса за сорок дней, к середине Нарбелета, прежде чем зима приблизится к Северу. У Восточных ворот Моста ярким утром Менельдил 10 попрощался с ним. «Иди теперь с хорошей скоростью и пусть солнце твоего отправления не прекращает сиять на твою дорогу!»
С Исилдуром пошли его трое сыновей, Элендур, Аратан и Кирион 11, и его Гвардия из двух сотен рыцарей и солдат, суровых людей Арнора, и закаленных войной. Об их путешествии ничего не рассказывается, пока они не прошли через Дагорлад и далее на север в обширные и пустые земли южнее Зеленого Леса Великого. На двадцатый день, как они пришли в пределы далекого вида леса, венчающего возвышенности перед ними отдаленным отблеском красного и золота, небо стало пасмурным, и темный ветер нагнал [их] с моря Рун, нагруженный дождем. Дождь длился четыре дня; так что когда они пришли ко входу в долины, между Лориэном и Амон Ланк 12, Исилдур повернул прочь от Андуина, вздувшегося быстрой водой, и шел вверх по крутым склонам на его восточной стороне, чтобы достичь древних троп лесных эльфов, что проходили вблизи кромок Леса.
Так это случилось, что поздно во второй половине дня тридцатого дня их путешествия они были минующими северные границы полей Гладдена 13, идя походом по тропе, что вела к Трандуилову королевству 14, каким оно тогда было. Ясный день убывал; над отдаленными горами облака собирались, окрашенные в красный туманным солнцем, по мере того как оно опускалось к ним; глубины долины были уже в серой тени. Дунэдайн пели, ибо их дневной переход был близок к концу, и три четверти долгой дороги к Имладрису были позади них. Справа от них Лес маячил над ними на вершине крутых склонов, сбегающих вниз к их тропе, ниже которой спуск на дно долины был более пологим.
Внезапно, когда солнце погрузилось в облако, они услышали отвратительные крики орков и увидели их проистекающими из Леса и движущимися вниз по склонам, вопящими их военные кличи 15. В тусклом свете их число могло только быть угадываемо, но дунэдайн были явно во много раз, даже до десяти раз, превзойдены численностью. Исилдур приказал, чтобы тангайл 16 был выстроен, стена щитов из двух сомкнутых рядов, что могли были загнуты назад на каждом конце, если обойдены с флангов, пока при нужде она [стена] не становилась замкнутым кольцом. Если бы земля была плоской или склон [был] в его пользу, он бы сформировал свой отряд в дирнайт 16 и атаковал бы орков, надеясь великой силой дунэдайн и их оружием прорубить путь сквозь них и рассеять их в смятении; но это не могло теперь быть сделано. Тень предвещания пала на его сердце.
- Месть Саурона продолжает жить, хоть он может быть мертвым, - сказал он Элендуру, кто стоял рядом с ним. – Здесь коварство и замысел! Мы не имеем надежды на помощь: Мория и Лориэн теперь далеко позади, и Трандуил в четырехдневном переходе впереди.
- И мы несем грузы достоинства сверх пределов всякого счета, - сказал Элендур, ибо он был в доверии своего отца.
Орки были теперь близко. Исилдур повернулся к своему оруженосцу:
- Охтар 17, - сказал он, - я даю это теперь на твое хранение. – И он вручил ему великие ножны и обломки Нарсила, меча Элендила. – Береги его от захвата любыми средствами, что ты можешь найти, и любой ценой; даже ценой бытия считаемым трусом, кто бросил меня. Возьми своего спутника с собой и беги! Иди! Я приказываю тебе!
Тогда Охтар преклонил колени и поцеловал его руку, и двое молодых людей побежали вниз в темную долину 18.
Если остроглазые орки заметили их побег, они не обратили внимания. Они остановились на короткое время, приготовляя свое нападение. Сперва они выпустили лететь град стрел, и затем внезапно с великим криком они сделали, как Исилдур сделал бы, и бросили великую массу своих главных воинов вниз по последнему склону против дунэдайн, ожидая разрушить их стену щитов. Но она стояла твердо. Стрелы были бесполезны против нуменорского доспеха. Великие люди возвышались над самыми высокими орками, и их мечи и копья намного превосходили оружие их врагов. Натиск дрогнул, нарушился и отступил, оставив защитников мало поврежденными, не содрогнувшимися, за грудами павших орков.
Показалось Исилдуру, что враг был отступающим к Лесу. Он посмотрел назад. Красный край солнца проблеснул из облаков, как оно опускалось за горы; ночь вскоре должна была наступить. Он отдал приказы возобновить марш сразу, но склонить свой курс вниз к более низкой и ровной местности, где орки имели бы меньше преимущества 19. Может быть, он верил, что после их дорогостоящей отбитой атаки они уступят, хоть их разведчики могли следовать за ним в течение ночи и наблюдать за его лагерем. Это была манера орков, которые были очень часто обескуражены, когда их добыча могла повернуться и укусить.
Но он ошибался. В нападении была не только хитрость/коварство, но жестокая и беспощадная ненависть. Орки Гор были решительны/упорны и командуемы мрачными слугами Барад-Дура, высланными задолго прежде наблюдать за перевалами 20, и, хоть это было неизвестно им, Кольцо, срезанное с его черной руки двумя годами прежде, было все еще обременено сауроновой злой волей и взывало ко всем его слугам за их помощью. Дунэдайн ушли едва ли за милю, когда орки двинулись снова. На этот раз они не атаковали, но использовали все свои силы. Они спускались широким фронтом, который изгибался полумесяцем и вскоре сомкнулся сплошным кольцом вокруг дунэдайн. Они были молчаливыми теперь и держались на расстоянии вне досягаемости страшных стальных луков Нуменора 21, хоть свет быстро угасал, и Исилдур имел слишком мало лучников для своей нужды 22. Он остановился.
Была пауза, хоть самые остроглазые среди дунэдайн говорили, что орки продвигаются внутрь, украдкой, шаг за шагом. Элендур пошел к своему отцу, кто стоял мрачный и одинокий, как если бы затерявшийся в мыслях [погруженный в них, в смысле].
- Атаринья, - сказал он, - что насчет силы/власти, которая устрашила бы этих мерзких тварей и приказала им повиноваться тебе? Разве она бесполезна?
- Увы, нет, сенья. Я не могу использовать его. Я боюсь боли прикосновения к нему 23. И я еще не нашел силы склонить его к моей воле. Оно нуждается в ком-то более великом, чем, я теперь знаю, есть я. Моя гордость пала. Оно должно отправиться к Хранителям Трех.
В этот момент раздался внезапный звук рогов, и орки приближались со всех сторон, бросаясь против дунэдайн с безрассудной свирепостью. Ночь пришла, и надежда угасла. Люди падали; ибо некоторые из более крупных орков подпрыгивали, двое за раз и, мертвые или живые, своим весом валили дунадана, так что другие сильные когти могли выволочь его наружу и убить его. Орки могли платить пять к одному в этом обмене, но это было слишком дешево. Кирион был убит таким образом, и Аратан смертельно ранен в попытке спасти его.
Элендур, еще не поврежденный, искал Исилдура. Он собирал людей на восточной стороне, где нападение было самым тяжелым, ибо орки все еще боялись Элендилмира, что он носил на своем лбу, и избегали его. Элендур тронул его за плечо, и он обернулся яростно, думая, что орк подкрался сзади.
- Мой король, - сказал Элендур, - Кирион мертв, и Аратан умирает. Твой последний советник должен советовать, нет, приказывать тебе, как ты приказал Охтару. Иди! Возьми свою ношу и любой ценой принеси ее Хранителям, даже ценой оставления своих людей и меня!
- Сын короля, - сказал Исилдур, - я знал, что я должен делать так; но я боялся боли/мучения. Равно не мог я идти без твоего позволения. Прости меня и мою гордость, что привели тебя к этой судьбе/року 24.
Элендур поцеловал его.
- Иди! Иди теперь! - сказал он.
Исилдур повернулся на запад и, сняв Кольцо, что свисало в кошельке с тонкой цепочки вокруг его шеи, он поместил его на свой палец с криком боли/мучения и не был никогда виден снова каким-либо глазом в Средиземье. Но Элендилмир Запада не мог быть погашен, и внезапно он вспыхнул красным и гневным, как горящая звезда. Люди и орки расступились в страхе; и Исилдур, натянув капюшон на голову, исчез в ночи 25.
О том, что случилось с дунэдайн только это было позже известно: невдолге все они лежали мертвыми, исключая одного, молодого оруженосца, оглушенного и погребенного под павшими людьми. Так погиб Элендур, который впоследствии должен был быть королем, и, как все предсказывали, кто знал его, в своей силе и мудрости, и в своем величии без гордыни, один из величайших, прекраснейших из семени Элендила, больше всего похожий на своего деда 26.
Теперь об Исилдуре рассказывается, что он был в великой муке и страдании сердца, но сперва он бежал как олень [«stag» - олень-самец] от охотничьих собак, пока он не пришел на дно долины. Там он остановился, чтобы убедиться, что он не преследуем; ибо орки могли выслеживать беглеца в темноте по запаху и не нуждались в глазах. Затем он продолжил идти более осторожно, ибо обширные плоские местности простирались во мрак перед ним, пересеченные и лишенные путей, со многими ловушками для странствующих ног.
Так это было, что он пришел наконец к берегам Андуина в середине ночи, и он был усталым; ибо он совершил путешествие, что дунэдайн на такой местности могли сделать не быстрее, идя без остановок и днем 27. Река бурлила темная и быстрая перед ним. Он стоял какое-то время, одинокий и в отчаянии. Затем в спешке он сбросил весь свой доспех и оружие, исключая короткий меч на поясе 28, и бросился в воду. Он был человеком силы и выносливости, что немногие даже из дунэдайн той эпохи могли сравняться, но он имел мало надежды достичь другого берега. Прежде чем он ушел далеко, он был принужден повернуть почти на север против течения; и сражаясь, как мог, он был постоянно увлекаем вниз к зарослям Полей Гладдена. Они были ближе, чем он думал 29, и именно тогда, когда он почувствовал, что течение ослабело, и почти преодолел его поперек, он нашел себя пробивающимся среди великих тростников и цепляющиеся водные растения. Затем внезапно он узнал, что Кольцо пропало. Случайностью или случайностью хорошо использованной оно покинуло его руку и ушло, где он не мог никогда надеяться найти его снова. Поначалу столь ошеломляющим было его чувство потери, что он не сопротивлялся больше и погрузился бы и утонул. Но быстро, как оно пришло, настроение прошло. Боль покинула его. Великая ноша была взята прочь. Его ноги почувствовали речное дно, и поднявшись из грязи, он побрел сквозь тростники к болотистому островку близко к западному берегу. Там он поднялся из воды: только смертный человек, малое создание, потерянное и покинутое в глуши Средиземья. Но видящим ночью оркам, что таились там в дозоре, он неясно вырисовывался больше, чудовищной тенью страха, с пронзительным глазом, как звезда. Они выпустили свои отравленные стрелы в нее и бежали.
Напрасно, ибо Исилдур, безоружный, был пронзен в сердце и горло, и без крика он упал обратно в воду. Никакого следа его тела не было когда-либо найдено эльфами или людьми. Так ушла первая жертва злобы лишенного хозяина Кольца: Исилдур, второй король всех дунэдайн, повелитель Арнора и Гондора, и в ту эпоху Мира последний.
Источники легенды о смерти Исилдура
Были очевидцы этого события. Охтар и его спутник спаслись, неся с собой обломки Нарсила. Рассказ упоминает молодого человека, кто пережил резню: он был оруженосец Элендура именем Эстельмо и был одним из последних павших, но был оглушен дубинкой и не убит, и был найден живым под телом Элендура. Он слышал слова Исилдура и Элендура при их расставании. Были спасатели, кто пришел на место происшествия слишком поздно, но вовремя, чтобы потревожить орков и предотвратить их увечье тел: ибо были некие Лесные люди, кто передал новости Трандуилу со скороходами, и также сами собрали силу устроить засаду оркам – о чем те пронюхали и рассеялись, ибо хоть победоносные, их потери были велики, и почти все великие орки пали: они не предпринимали никаких таких атак снова долгие годы после этого.
История о последних часах Исилдура и его смерти была основана на догадках: но вполне обоснованных. Легенда в своей полной форме не была составлена до царствования Элессара в Четвертую Эпоху, когда другое свидетельство было обнаружено. Вплоть до того было известно, во-первых, что Исилдур имел Кольцо и бежал к Реке; во-вторых, что его кольчуга, шлем, щит и великий меч (но ничего еще) были найдены на берегу недалеко выше Полей Гладдена; в-третьих, что орки оставили дозорных на западном берегу, вооруженных луками, чтобы перехватывать любого, кто мог избежать битвы и бежать к Реке (ибо следы их лагерей были найдены, один близко к границам Полей Гладдена); и в-четвертых, что Исилдур и Кольцо, по отдельности или вместе, должны были быть потеряны в Реке, ибо если Исилдур достиг бы западного берега, нося Кольцо, он бы ускользнул от дозора, и столь стойкий человек великой выносливости не мог потерпеть неудачу в том, чтобы прийти потом в Лориэн или Морию, прежде чем пойти на дно. Хоть это было долгое путешествие, каждый из дунэдайн нес в запечатанном кошеле на своем поясе маленький фиал ликера и облатки дорожного хлеба, что мог поддерживать жизнь в нем много дней – не в самом деле мирувор 30 или лембас эльфов, но наподобие их, ибо медицина и другие искусства Нуменора были могучими/сильнодействующими и еще не забытыми. Никакого пояса или кошеля не было среди снаряжения, сброшенного Исилдуром.
Вдолге после, как Третья эпоха Эльфийского мира убывала и Война Кольца приближалась, было раскрыто Совету Элронда, что Кольцо было найдено, затонувшее вблизи окраины Полей Гладдена и близко к западному берегу; хоть никакого следа тела Исилдура не было когда-либо обнаружено. Они были также тогда осведомлены, что Саруман тайно искал в той же области; но хоть он не нашел Кольца (которое задолго до того было унесено), они еще не знали, что еще он мог обнаружить.
Но король Элессар, когда он был коронован в Гондоре, начал переобустраивать свое королевство, и одной из его первых задач было восстановление Ортханка, где он предполагал установить снова палантир, полученный обратно от Сарумана. Тогда все секреты башни были обысканы/исследованы. Много ценных вещей было найдено, драгоценных камней и наследных реликвий Эорла, стащенных из Эдораса содействием Змееуста во время упадка короля Теодена, и других таких вещей, более древних и прекрасных, из курганов и гробниц вдаль и вширь. Саруман в своей деградации стал не драконом, а галкой. Наконец за скрытой дверью, которую они не могли бы найти или открыть, не имей Элессар помощи Гимли гнома, стальной шкаф был открыт. Может быть, он был предназначен, чтобы получить Кольцо; но он был почти пуст. В шкатулке на высокой полке две вещи были положены. Одна была маленькая золотая коробка, прикрепленная к тонкой цепи; она была пуста и не носила ни буквы, ни знака, но, вне всяких сомнений, она когда-то носила Кольцо вокруг шеи Исилдура. Рядом с ней лежало сокровище сверх цены, долго оплакиваемое как потерянное навсегда: сам Элендилмир, белая звезда эльфийского кристалла на ленте из митрила 31, который наследовался от Сильмариэн до Элендила и был взят им как знак королевской власти в Северном королевстве 32. Каждый король и предводители, что следовали за ними в Арноре, передавали Элендилмир вплоть до самого Элессара; но, хоть это был драгоценный камень великой красоты, сделанный эльфийскими кузнецами в Имладрисе для Валандила, сына Исилдура, он не имел ни древности, ни могущества того, который был потерян, когда Исилдур бежал в темноту и больше не вернулся.
Элессар взял его с почтением, и когда он вернулся на север и принял опять полностью царствование Арнора, Арвен повязала его [камень] на его лоб, и люди молчали в удивлении, видя его блеск. Но Элессар снова не поставил под угрозу его и носил его только в праздничные дни в Северном королевстве. В других случаях когда [был] в королевском одеянии, он носил Элендилмир, который был им унаследован. «И это тоже вещь почитания, - говорил он, - и выше моего достоинства; сорок голов носили его прежде» 33.
Когда люди исследовали эту тайную сокровищницу более внимательно, они были встревожены. Ибо казалось им, что эти вещи и определенно Элендилмир не могли быть найдены, если бы они не были на теле Исилдура, когда он утонул; но если бы это было в глубокой воде сильного течения, они со временем были бы смыты далеко прочь. Поэтому Исилдур должен был упасть не в глубокий поток, но на мелководье, не более чем по плечо глубиной. Почему тогда, хоть прошла Эпоха, не было следов его костей? Нашел ли их Саруман и насмеялся над ними - сжег их с бесчестьем в одной из своих печей? Если это было так, это был позорное деяние; но не его худшее.
Примечания
1. Элендилмир назван в сноске к Приложению А (I, iii) к «Властелину колец»: короли Арнора не носили короны, «но носили единственный белый самоцвет, Элендилмир, Звезду Элендила, прикрепленную на их лбах серебряной лентой». Это примечание дает ссылки на другие упоминания Звезды Элендила в ходе повествования. Были фактически не один, а два самоцвета такого названия; см. стр. 359.
2. Как это соотносится в «Истории Кириона и Эорла», тянущейся из более старых историй, теперь по большей части утраченных, для ее описания событий, что привели к Клятве Эорла и союза Гондора с рохиррим [Примечание автора.] - См. стр. 398.
3. Самым младшим сыном Исилдура был Валандил, третий король Арнора: см. «О Кольцах Власти» в Сильмариллионе, стр. 295-6. В Приложении А (I, ii) к «Властелину колец» указано, что он родился в Имладрисе.
4. Этот перевал назван только здесь эльфийским названием. В Ривенделле долгое время спустя Гимли гном упоминал его как Высокий Перевал: «Если бы не беорнинги, переход из Дейла в Ривенделл давным-давно стал бы невозможным. Они доблестные люди и держат открытым Высокий Перевал и брод Каррока» (Братство Кольца II I.) Это было на этом перевале, что Торин Дубощит и его отряд были захвачены орками («Хоббит», глава 4). Андрат, без сомнения, означает «долгий подъем»: см. стр. 330, примечание 16.
5 Ср. «О Кольцах Власти» в Сильмариллион, стр. 295: '[Исилдур] шел походом на север из Гондора тем путем, что Элендил пришел».
6. Триста лиг и более [т. е. по маршруту, который Исилдур намеревался взять], и по большей части без проложенных дорог; в те дни только нуменорские дороги были великими дорогами, соединяющими Гондор и Арнор через Каленардхон, затем на север через Гватло у Тарбада и так наконец до Форноста; и Восточно-Западная дорога от Серых Гаваней до Имладриса. Эти дороги пересекались в точке [Бри] к западу от Амон Сула (Заверти), по нуменорским дорожным меркам в трехстах девяноста двух лигах от Осгилиата, и затем на восток до Имладриса сто и шестнадцать: пятьсот восемь лиг всего. [Примечание автора.] – См. Приложение о нуменорских мерах длины, стр. 369.
7. Нуменорцы на своей собственной земле владели лошадьми, которых они уважали [см. «Описание Нуменора», стр. 218-19]. Но они не использовали их в войне; ибо все их войны проходили за морем. Также они были великого роста и силы, и их полностью экипированные солдаты были привычны носить тяжелые доспехи и оружие. В своих поселениях на берегах Средиземья они обзаводились и разводили лошадей, но использовали их мало для верховой езды, исключая в спорте и досуге. На войне они были используемы только курьерами и отрядами легковооруженных лучников (часто не нуменорской расы). В Войне Союза такие лошади, каких они использовали, понесли большие потери, и немногие были доступны в Осгилиате. [Примечание автора.]
8. Они нуждались в некотором багаже и провизии в бездомной стране; ибо они не ожидали найти какие-либо жилища эльфов или людей, пока они не достигнут трандуилова королевства, почти в конце своего путешествия. На марше каждый человек нес с собой провизию на два дня (иную, нежели «кошель необходимости», упоминаемый в тексте [стр. 358]); остальное и другой багаж был везом маленькими крепкими лошадьми породы, говорилось, что сперва была найдена, дикая и свободная, в обширных равнинах южнее и восточнее Зеленого Леса. Они были приручены; но хоть они могли везти тяжелые ноши (пешим шагом), они не позволяли какому-либо человеку ехать на них верхом. Таковых они имели только десять. [Примечание автора.]
9. Пятого Йаванниэ, согласно нуменорскому «Королевскому Летоисчислению», все еще сохранявшемуся с малыми изменениями в Шире календарю. Йаванниэ (Иваннет), таким образом, соответствовал Халимату, нашему сентябрю; и Нарбелет нашему октябрю. Сорока дней (до 15 Нарбелета) было достаточно, если все шло хорошо. Путешествие было, возможно, по меньшей мере триста восемь лиг, как походом; но солдаты дунэдайн, высокие люди великой силы и выносливости, были привычны двигаться полностью вооруженными по восемь лиг в день «с легкостью: когда они проходили в восемь коротких передышек по лиге с короткими перерывами в конце каждой лиги («лар», синдаринское «даур», первоначально означавшее остановку или паузу) и одним часом около полудня. Это создавало «марш/переход» около десяти с половиной часов, в которые они шли восемь часов. Этот шаг они могли поддерживать в течение долгих периодов с достаточным обеспечением. В спешке они могли двигаться намного быстрее, по двенадцать лиг в день (или в великой нужде больше), но более короткими периодами. К дате катастрофы на широте Имладриса (к которому они приближались) на открытой местности было по меньшей мере одиннадцать часов дневного света, но в середине зимы меньше, чем восемь. Долгие путешествия не были, однако, предпринимаемы на севере между началом Хитуи (Хисимэ, ноябрь) и концом Нинуи (Ненимэ, февраль) во время мира. [Примечание автора.] – Подробное сообщение о календарях, используемых в Средиземье, дан в Приложении D к «Властелину колец».
10. Менельдил был племянником Исилдура, сына младшего брата Исилдура Анариона, убитого при осаде Барад-Дура. Исилдур установил Менельдила королем Гондора. Он был человеком вежества, но дальновидным, и он не раскрывал своих мыслей. Он был фактически очень доволен уходом Исилдура и его сыновей и надеялся, что дела на Севере сохранят их надолго занятыми. [Примечание автора.] – Утверждается в неопубликованных анналах касаемо наследников Элендила, что Менельдил был четвертым ребенком Анариона, что он родился в 3318 г. Второй эпохи и что он был последним человеком, родившимся в Нуменоре. Примечание только что процитированное – единственное упоминание о его характере.
11. Все трое сражались в Войне Союза, но Аратан и Кирион не были во вторжении в Мордор и осаде Барад-Дура, поскольку Исильдур послал их укрепить силой свою крепость Минас Итиль, чтобы Саурон не сбежал от Гил-Галада и Элендила и не искал прокладывать путь силой через Кирит Дуат (позже названный Кирит Унгол) и отомстить дунэдайн прежде чем он будет побежден. Элендур, наследник Исилдура и дорогой ему, сопровождал своего отца на протяжении всей войны (исключая последний вызов на Ородруине), и он был в полном доверии Исилдура. [Примечание автора.] – Утверждается в анналах, упомянутых в последнем примечании, что старший сын Исилдура родился в Нуменоре в 3299 г. Второй эпохи (сам Исилдур родился в 3209 г.).
12. Амон Ланк, «Голый холм», был самой высокой точкой нагорья в юго-западном углу Зеленого Леса и был так назван потому, что никакого дерева не росло на его. В более поздние дни это был Дол Гулдур, первая твердыня Саурона после его пробуждения. [Примечание автора.]
13. Поля Гладдена (Лоэг Нинглорон). В Древние Дни, когда лесные эльфы впервые поселились там, они [поля] были озером, образовавшимся в глубокой впадине, в которую Андуин вливался с севера по быстрейшей части своего течения, длинном спуске примерно в семьдесят миль, и там смешивался с потоком реки Гладден (Сир Нинглор), спешащей с Гор. Озеро было шире к западу от Андуина, ибо восточная части долины была круче; но на востоке оно простиралось до подножия длинных склонов, спускающихся от Леса (тогда все еще облесенных), его [заросшие] тростником границы были отмечены более пологим склоном сразу ниже тропы, которой следовал Исилдур. Озеро стало великим болотом, через которое река скиталась во множестве островков и обширных куртин тростников и камышей, и полчищ желтых ирисов, что вырастали выше человека и дали свое имя всей области и реке с Гор, вокруг чьего нижнего течения они росли наиболее густо. Но болото отступило к востоку и от подножия нижних склонов были теперь обширные плоские [земли], поросшие травой и мелкими камышами, по которым люди могли ходить. [Примечание автора.]
14. Задолго прежде Войны Союза Орофер, король лесных эльфов к востоку от Андуина, будучи встревожен слухами о растущей силе/власти Саурона, оставил свои древние жилища вокруг Амон Ланк, через реку от своих сородичей в Лориэне. Три раза он передвигался на север, и в конце Второй Эпохи он жил в западных долинах Эмир Дуира, и его многочисленный народ жил и скитался в лесах и долинах на запад вплоть до Андуина, к северу от древней гномьей дороги (Мен-и-Наугрим). Он присоединился к Союзу, но был убит в нападении на Врата Мордора. Трандуил, его сын, вернулся с остатками армии лесных эльфов в год прежде похода Исилдура.
Эмир Дуир (Темные горы) были группой высоких холмов на северо-востоке Леса, так названные потому, что плотные еловые леса росли на их склонах; но они еще не были злого названия. В более поздние дни, когда тень Саурона распространилась через Зеленый Лес Великий и изменила его название с Эрин Гален на Таур-ну-Фуин (переводимое Мирквуд), Эмин Дуир стали логовищем множества его самых злых созданий и были названы Эмин-ну-Фуин, Горы Мирквуда. [Примечание автора.] - Об Орофере см. Приложение В к «Истории Галадриэли и Келеборна»; в одном из отрывков, процитированных там, отступление Орофера на север в пределах Зеленого Леса описывается его желанием уйти из пределов досягаемости гномов Казад-дума и Келеборна и Галадриэли в Лориэне.
Эльфийские названия гор Мирквуда не находятся где-либо еще. В Приложении F (II) к «Властелину колец» эльфийское название Мирквуда - Таур-э-Ндаеделос, «лес великого страха»; название, данное здесь, Таур-ну-Фуин, «лес под [покровом] ночи», было более поздним названием Дортониона, лесистого нагорья на северных границах Белерианда в Древние Дни. Применение одного и того же названия, Таур-ну-Фуин, равно к Мирквуду и к Дортониону примечательно в свете тесного родства рисунков моего отца, [изображающих] их: см. Рисунки Дж. Р. Р. Толкина, 1979, примечание к № 37. - После окончания Войны Кольца Трандуил и Келеборн переименовали Мирквуд еще раз, назвав его Эрин Ласгален, Лес Зеленых Листьев (Приложение В к «Властелину колец»).
Мен-и-Наугрим, Гномья дорога, - это Старая Лесная дорога, описанная в «Хоббите», глава 7. В более раннем варианте этого раздела настоящего повествования есть примечание, относящееся к «древней Лесной дороге, которая вела вниз от перевала Имладриса и пересекала Андуин по мосту (который был расширен и укреплен для прохождения армий Союза), и так через восточную долину в Зеленый Лес. Андуин не мог быть пересечен мостом в какой-либо более нижней точке; ибо несколькими милями ниже Лесной дороги земля понижалась круто, и река становилась очень быстрой, пока не достигала великой котловины Полей Гладдена. За пределами Полей она ускорялась снова и была затем великим потоком, питаемым множеством ручьев, которых названия забыты, исключая те, которые больше: Гладден (Сир Нинглор), Сильверлоуд (Келебрант) и Лимлайт (Лимлайт). В «Хоббите» Лесная дорога пересекала великую реку по Старому броду, и там нет упоминания, что когда-то был мост на переправе.
15. Другое/отличное предание о событии представлено в кратком описании, данном в «О Кольцах Власти» (Сильмариллион, стр. 295): «Исилдур был разгромлен дружиной орков, что лежала в ожидании в Туманных Горах; и они спустились на него врасплох в его лагере между Зеленым Лесом и Великой Рекой, близ Лоэг Нинглорон, Полей Гладдена, ибо он был беспечен и не выставлял стражу, полагая, что все его враги были повержены».
16. Тангайл, «щитовая ограда», было названием этого формирования на синдарине, обычном разговорном языке народа Элендила; его «официальное» название на квенье было «сандастан», «барьер щитов», происходящее от примитивного «танда», «щит» и стама- - «преграждать, исключать». Синдаринское слово использовало отличный второй элемент: «кайл», ограду или частокол из пиков и острых кольев. Он [элемент], в примитивной форме «кегле», происходил от корня кег- - «сучок, колючка», видимого также в примитивном слова «кегья», «изгородь», откуда синдаринское «каи» (ср. Моргаи в Мордоре).
Дирнайт, квенийское «немехта», «человек-острие копья», было клиновидное построение, бросающееся в атаку с короткого расстояния против врага скопившегося, но еще не построенного или против оборонительного построения на открытой местности. Квенийское «нехте», синдаринское «найт» применялось к любому образованию или выступу, сужающемуся до острия: наконечнику копья, клину, узкому мысу (корень «нек», «узкий»); ср. Найт Лориэна, земля в углу [образованном] Келебрантом и Андуином, которая в месте фактического слияния рек была более узкой и заостренной, чем может быть показано на мелкомасштабной карте. [Примечание автора.]
17. Охтар – единственное имя, используемое в легендах; но оно, возможно, только звание обращения, которое Исилдур использовал в этот трагический момент, скрывая свои чувства под формальностью. «Охтар», «воин, солдат» было титулом всех, кто, хоть полностью обучен и опытен, еще не был допущен в ранг рокен, «рыцаря». Но Охтар был дорог Исилдуру и из его собственных родичей. [Примечание автора.]
18. В более раннем черновике Исилдур приказал Охтару взять двух спутников с собой. В «О Кольцах Власти» (Сильмариллион, стр. 295) и в «Братстве кольца» II, 2, рассказывается, что «три человека только пришли когда-либо назад через горы». В тексте, данном здесь, смысл таков, что третьим был Эстельмо, оруженосец Элендура, кто выжил в битве (см. стр. 357).
19. Они миновали глубокую впадину Полей Гладдена, за пределами которых земля на восточной стороне Андуина (который тек в глубоком русле) была более твердой и более сухой, ибо характер местности изменился. Она начала подниматься к северу, пока, как она приближалась к Лесной дороге и стране Трандуила, она не была почти вровень с окраинами Зеленого леса. Это Исилдур знал хорошо. [Примечание автора.]
20. Не может быть сомнения, что Саурон, хорошо информированный о Союзе, высылал такие орочьи отряды Красного Глаза, какие он мог выделить, делать что они могли, чтобы разорять любые силы, что пытались сократить свою дорогу путем пересечения Гор. В событии главная мощь Гил-Галада вместе с Исилдуром и частью людей Арнора перешла через Перевалы Имладриса и Карадраса, и орки были обескуражены и спрятались. Но они остались настороженными и наблюдательными, решительными нападать на любые отряды эльфов или людей, которые они превосходили численностью. Трандуилу они позволили пройти, ибо даже его уменьшившаяся армия были намного более сильна для них; но они выжидали время, по большей части скрытые в Лесу, в то время как остальные таились вдоль речных берегов. Непохоже, что какие-либо новости о падении Саурона достигли их, ибо он был тесно осажден в Мордоре, и все его силы были уничтожены. Если какие-либо немногие спаслись, они бежали далеко на восток с Кольцепризраками. Этот маленький отряд на севере, неучтенный, был забыт. Возможно, они думали, что Саурон был победительным, и израненная войной армия Трандуила была отступающей, чтобы спрятаться в крепостях Леса. Так они придавали себе смелости и жаждали завоевать похвалу своего хозяина, хоть они не бывали в главных битвах. Но не его похвалу они бы завоевали, если бы кто-либо жил долго достаточно, чтобы видеть его возрождение. Никакие пытки не удовлетворили бы его гнев на неумелых дураков, которые позволили ускользнуть величайшему призу в Средиземье; даже хоть они не могли знать ничего о Едином Кольце, которое, исключая самого Саурона, было известно только Девяти Кольцепризракам, его [Кольца] рабам. Все же многие думали, что свирепость и решительность их нападения на Исилдура были отчасти обязаны Кольцу. Было немного больше, чем два года с тех пор, как оно покинуло его руку, и хоть оно было быстро остывающим, оно было все еще тяжелым его злой волей и искало любые средства, чтобы вернуться к своему повелителю (как оно сделало снова, когда он восстановился и был снова вселен [обрел дом, по-русски говоря]). Так, думается, хоть они не понимали этого, орочьи вожди были наполнены яростным желанием уничтожить дунэдайн и пленить их предводителя. Тем не менее, подтвердилось в [ходе] события, что Война Кольца была проиграна при Катастрофе на Полях Гладдена. [Примечание автора.]
21. О луках нуменорцев см. «Описание Нуменора», стр. 220.
22. Не более, чем двадцать, говорится; ибо никакой такой нужды не ожидалось. [Примечание автора.]
23. Сравните слова свитка, который Исильдур написал касаемо Кольца, прежде чем он ушел из Гондора в свое последнее путешествие, и о котором Гэндальф доложил Совету Элронда в Ривенделле: «Оно было горячим, когда я впервые взял его, горячим, как раскаленный уголь, и моя рука была обожжена, так что я сомневаюсь, если когда-либо снова я буду свободен от боли ее. Все же, именно когда я пишу, оно остывает, и оно, кажется, сжимается…» (Братство Кольца, II 2).
24. Гордость, что привела его [к тому, чтобы] хранить Кольцо против совета Элронда и Кирдана, что оно должно быть уничтожено в огнях Ородруина (Братство Кольца II
24 Гордость, которая побудила его сохранить Кольцо вопреки совету Элронда и Кирдана о том, что оно должно быть уничтожено в огне Ородруина (Братство Кольца, II 2, и «О Кольцах Власти» в Сильмариллионе, стр. 295).
25. Значение, достаточно примечательное, этого отрывка, по-видимому, есть таково, что свет Элендилмира был защитой против невидимости, присваиваемой Единым Кольцом, когда надето, если бы его [Элендилмира] свет был виден, когда Кольцо не надето; но когда Исилдур покрыл свою голову капюшоном, его [Элендилмира] свет исчез.
26. Говорят, что в более поздние дни те (такие, как Элронд), чьи воспоминания напоминали о нем, были поражены великим подобием ему, телом и разумом, короля Элессара, победителя в Войне Кольца, в которой равно Кольцо и Саурон были окончены навсегда. Элессар был, согласно записям дунэдайн, потомком в тридцать восьмом колене Валандила, брата Элендура. Столь долго было, прежде чем он был отомщен. [Примечание автора.]
27. В семи лигах или более от места битвы. Ночь наступил, когда он бежал; он достиг Андуина в полночь или около того. [Примечание автора.]
28. Сей был сорта, называемого экет: короткий колющий меч с широким лезвием, заостренный и обоюдоострый, от фута до полутора футов длиной. [Примечание автора.]
29. Место последней обороны было в миле или больше от их северной границы, но, может быть, в темноте понижение земли отклонило его курс несколько к югу. [Примечание автора.]
30. Фляжка мирувора, «ликера Имладриса», была дана Гэндальфу Элрондом, когда отряд отправлялся из Ривенделла (Братство Кольца II 3); см. также «Дорога продолжается всегда», стр. 61.
31. Ибо этот металл был найден в Нуменоре [Примечание автора.] – в «Роде Элроса» (стр. 286) Тар-Телеммайтэ, пятнадцатый правитель Нуменора, говорится, был назван так (т. е. «сереброрукий») из-за своей любви к серебру, «и он велел своим слугам искать постоянно митрил». Но Гэндальф сказал, что митрил был найден в Мории «одной в мире» (Братство Кольца II 4).
32. Рассказывается в «Алдарионе и Эрендис» (стр. 238), что Эрендис приказала алмаз, который Алдарион привез ей из Средиземья «быть помещенным, как звезда, в серебряную ленту; и по ее просьбе он повязал его на ее лоб». По этой причине она была известна как Тар-Элестирне, Леди Звездного чела; «и так пришла, говорят, манера королей и королев впоследствии носить, как звезду, белый драгоценный камень на лбу, и они не имели короны» (стр. 277, примечание 18). Эта традиция не может быть не связана с таковой Элендилмира, звездоподобного самоцвета, носимого на лбу как знак королевской власти в Арноре; но сам первоначальный Элендилмир, коль скоро он принадлежал Сильмариэн, был в существовании в Нуменоре (каково бы его происхождение ни было), прежде чем Алдарион привез Эрендис драгоценный камень из Средиземья, и они не могут быть тем же самым.
33. Фактическое число было тридцать восемь, коль скоро второй Элендилмир был создан для Валандила (ср. примечание 26 выше). – В Истории Лет в Приложении В к «Властелину Колец» в записи за 16 год Четвертой Эпохи (данной по ширскому счету 1436 г.) утверждается, что когда король Элессар пришел к Брендивинскому мосту, чтобы приветствовать своих друзей, он дал Звезду дунэдайн мастеру Сэмуайзу, в то время как его дочь Эланор была сделана фрейлиной королевы Арвен. На основании этой записи сэр Роберт Фостер говорит в «Полном путеводителе по Средиземью», что «Звезда [Элендила] была носима на лбу королей Северного королевства, пока Элессар не отдал ее Сэму Гэмджи в 16 г. Четвертой Эпохи». Ясный смысл настоящего отрывка таков, что король Элессар сохранял бесконечно Элендилмир, что был сделан для Валандила; и, кажется мне, во всяком случае не может быть и речь, что он бы сделал его даром Мэру Шира, как бы высоко он не уважал его. Элендилмир назван разными названиями: Звезда Элендила, Звезда Севера, Звезда Северного королевства; и Звезда дунэдайн (встречающаяся только в этой записи в Истории Лет) предполагается быть еще одним [названием] равно в Путеводителе Роберта Фостера и в «Спутнике Толкина» Дж. Э. Э. Тайлера. Я не нашел никакого другого упоминания ее; но мне кажется почти определенным, что это было не так, и что Мастер Сэмуайз получил какое-то другое (и более подходящее) отличие.
